- Да, сложнейшая система допуска, которую ты создала для отсева недостойных, в теории должна подводить к твоей душе только самых лучших. Но лишь в теории, ибо каждый человек многогранен, а гипотетически возможных граней, из которых МОЖЕТ СОСТОЯТЬ личность человека, не десятки, не сотни и даже не тысячи! Ведь каждая грань это результат взаимодействия конкретного человека с кем-то или чем-то. Или сиюминутный «срез» его жизненного опыта. Ситуаций, в которые попадают все люди, вместе взятые, неисчислимое множество, соответственно постоянное укрепление «клетки» и усложнение системы допуска к своей душе суть занятие, абсолютно бессмысленное. Ибо никакая, даже сверхсложная система, не даст тебе стопроцентной гарантии того, что следующая личность, попавшаяся тебе на пути, не выкинет какой-нибудь неожиданный фортель!
- Да, не даст, но - начала, было, Олли, но прервалась на полуслове, так как я, дотронувшись до горошинки соска, заставил его сжаться. А через полминуты очень нескромных ласк накрыл ладонью всю грудь, осторожно смял чертовски тяжелое и упругое полушарие, коснулся второго соска, расфокусировал взгляд чтобы через миг оказаться спокойно сидящим на кровати Дотти.
- Ты уже запуталась и не понимаешь, как помочь тем, кто тебе чем-то интересен, пробиться хотя бы в ближний круг своей души! грустно сказал я. Поэтому сидишь в своей клетке и стараешься не думать о том, что там, за прутьями, вовсю кипит жизнь. Что люди, в разы менее умные, чем ты, чему-то искренне радуются, чем-то горят
- а еще рвут себе души от обид и разочарований!
- Да, бывает и такое! согласился я. И это вполне нормально. Ведь для того, чтобы, скажем, переместить некий груз на некое расстояние, требуется потратить какое-то количество энергии. Чтобы полакомиться конфетами, надо оплатить их покупку частью денег, заработанных нелегким трудом. Чтобы выиграть дело в суде, надо убить кучу времени на изучение законов, самого дела и чего-то там еще. Так?
- Жизнь куда сложнее физики, экономики и юриспруденции!
- Это очевидно для всех, кроме тебя! сказал я и продолжил давить: - Но куда менее умные, чем ты, Лани и Рати почему-то смогли принять отсутствующую у вас модель семьи и чувствуют себя по-настоящему счастливыми. А ты, упростившая свою так называемую жизнь до невозможности и в принципе запретившая себе чего-нибудь хотеть, дуреешь от одиночества, не знаешь, кому и зачем такая нужна, и не понимаешь, как выбраться из этого тупика!
- Ты жесток! выдохнула тэххерка, поиграв желваками. И режешь по живому!
Я отрицательно помотал головой:
- Я бью не по тебе, а по прутьям клетки, в которую ты сама себя заточила. И делаю это не из прихоти и не потому, что этот процесс доставляет мне удовольствие: мне просто больно смотреть, как ты себя убиваешь!
Маска на лице женщины потрескалась. А во взгляде появились настоящие, а не изображаемые эмоции:
- А ничего, что ты меня совсем не знаешь?!
- А ты себя знаешь?! Что ты пробовала в этой жизни, кроме работы и существования под ЧУЖИМИ образами?! Когда ты последний раз позволяла себе полностью расслабиться?! Когда развлекалась, не думая о том, какой тебя видят окружающие?! Когда, наконец, делала глупости просто потому, что захотелось?!
Тэххерка невидящим взглядом уставилась в пол, набрала в грудь воздуха и криво усмехнулась:
- Пожалуй, никогда.
- Ну, и ради чего ты тогда живешь?!
Удавка сгорбила спину и опустила ресницы:
- Не знаю
- Тогда, может, стоит развалить эту клетку к чертовой матери и попробовать жизнь во всем ее многообразии?
Она задумалась. Надолго минут на пять-семь. А когда пришла к какому-то выводу, посмотрела на меня ничего не выражающим взглядом:
- Не могу не признать, что ты в чем-то прав
- Олли, ты опять в образе! разочарованно сказал я. Пойми, из клетки надо вы-хо-дить! А не мяться перед дверью, просчитывать всевозможные варианты и тянуть время.
Она снова опустила ресницы, целую вечность колебалась, а затем все-таки решилась:
- Как?
- Сделай то, чего тебе хочется прямо сейчас! предложил я. Получи удовольствие, пусть даже совсем простенькое. Распробуй полученное ощущение и в таком же режиме продолжи исследовать Большую Жизнь и далее
- Не боишься? одним плавным и очень красивым движением перебравшись на мои колени, «хрипло» спросила она, скрестила ноги за моей спиной, прижалась грудью к груди, обняла за шею и потянулась к губам.
Я отрицательно помотал головой:
- К моему искреннему сожалению, ты давно задавила в себе все настоящие чувства, включая и то самое желание, которое пытаешься изобразить. Нет, образ отработан на славу, а ты исключительно красива, но все равно, он остается образом, так как в нем нет самого главного души!
- Ты опять прав! расстроено согласилась женщина, встала, некоторое время металась по комнате, о чем-то размышляя, а потом вдруг остановилась у терминала ВСД. Я подобрался, почувствовав, что она что-то придумала. А тэххерка, потыкав в сенсоры, дождалась прибытия контейнера и вытащила из него здоровенную дольку какого-то тэххерского фрукта, отдаленно напоминающего арбуз. Сорвав упаковочную пленку, зачем-то села на пол там, где стояла. И, закрыв глаза, вгрызлась в самую середину светло-фиолетовой мякоти! А уже через несколько секунд подняла голову, продемонстрировав мне абсолютно счастливое лицо, перемазанное потеками сока:
- Лет с пяти и до пятнадцати я мечтала хоть раз в жизни укусить риотти так, как это регулярно делала дочка одной из наших служанок, но так ни разу себе этого и не позволила. Потом сочла это желание глупостью и, как ты выражаешься, задавила его напрочь. А сейчас вспомнила и решилась! И знаешь, так действительно вкуснее!
- Знаю! улыбнулся я. Все детство точно так же ел арбузы и дыни!
- Только в детстве? укусив фрукт еще раз и зажмурившись от удовольствия, ехидно спросила она. При этом ее взгляд горел детским ожиданием то ли чуда, то ли откровения.
- Дома и среди близких могу так есть и сейчас. А для остальных я Дэниел Ромм, Седьмой и так далее...
Олли быстренько доела риотти, обгрызла корку, встала с пола и отправила ее в утилизатор. Потом по-детски вытерла лицо подолом футболки, скользнула ко мне и поцеловала. В щеку. С такой безумной и искренней благодарностью, что у меня защемило сердце. Потом еле слышно поблагодарила, пару мгновений поколебалась и решительно тряхнула волосами:
- Дома и среди близких могу так есть и сейчас. А для остальных я Дэниел Ромм, Седьмой и так далее...
Олли быстренько доела риотти, обгрызла корку, встала с пола и отправила ее в утилизатор. Потом по-детски вытерла лицо подолом футболки, скользнула ко мне и поцеловала. В щеку. С такой безумной и искренней благодарностью, что у меня защемило сердце. Потом еле слышно поблагодарила, пару мгновений поколебалась и решительно тряхнула волосами:
- В общем, так: на сегодня занятия отменяются, так как я их вести не в состоянии. Поэтому пошли, подеремся, а?
Следующие сорок с лишним минут Удавка отрывалась так, как будто пыталась вернуть за один, пусть и очень длинный бой все, что недополучила в течение жизни. Правила? Ха! Она сражалась с такой же самоотдачей, как самка, защищающая своего детеныша. И в то же время развлекалась, в процессе такого безумного смешения диаметрально противоположных эмоциональных состояний вдохновенно вплетая в наработанную технику те немногие связки, которым научилась у меня или подглядела у девочек. Кроме того, оказавшись в безвыходных ситуациях, не чуралась «грязных» приемов: пыталась прикусить или расцеловать руку, которой я проводил удушение, старалась насмерть защекотать меня распущенными волосами, когда понимала, что бить нечем, и нахально пользовалась тем, что является женщиной. То есть, заставляла меня тормозить или перенаправлять атаки, подставляя под них аппетитные округлости, пробовала отвлекать совершенно «случайными» демонстрациями своего тела с особо выгодных ракурсов и так далее. Но лишь для того, чтобы получить тактическое преимущество и переиграть меня хоть в каком-нибудь эпизоде.
На мой взгляд, получалось здорово. Даже очень. И я, подыгрывая тэххерке, стал «удлинять» ее связки. В смысле, вязал их не на первом-втором движении, а позволял атакам «раскрываться». В результате противница стала быстрее уставать, зато окончательно потеряла голову от восторга и совсем отпустила тормоза.
Поединок закончился в партере, после двухминутного сражения не на жизнь, а на смерть и доброго десятка переводов Удавки из одного безнадежного положения в другое: очередной раз «отдав спину» и попав на удушение, она вдруг обмякла и еле слышно выдохнула:
- Хочу еще, но устала так, что не в состоянии даже моргать!
Я снял захват, аккуратно переложил женщину с себя на пол и, откатившись в сторону, ехидно поинтересовался:
- Ну как, понравилось?
- Не то слово! Я словно
- чувствовала себя живой?
- Ага! совершенно счастливым голосом подтвердила Олли. Потом повернула голову в мою сторону и посерьезнела: - Дэн, делай все, что хочешь, но больше не позволяй мне ни на мгновение возвращаться в клетку, ладно?!
Обед затянулся на лишние полтора часа: с трудом дождавшись конца трапезы, ТиЛаути попросила продемонстрировать девочкам запись нашего боя, сделанную потолочными камерами. Прекрасно представляя, как будет проходить просмотр, я подгрузил нужный файл в ДАС, выдал Олли права на управление системой и, стащив упаковку сока, откатился от стола. А потом слушал восторженные восклицания жен, наблюдал за Дотти, ошарашенной внезапным преображением подруги, и веселился. А через час после завершения просмотра увидел первые результаты того, что натворил: в первом же учебном бою против двух звеньев истребителей «Игл» виртуальный «боевой» экипаж «Непоседы» выдал совершенно нереальный результат девятьсот восемьдесят восемь баллов из тысячи возможных!
Анализировать запись я и не подумал выбрал задание посложнее и «отправил» экипаж в новый боевой вылет зарубился со звеном «Иглов», эсминцем класса «Меркурий» и минным заградителем «Сеятель». Этот тест программа оценила на девятьсот пятьдесят девять баллов, то есть, тоже очень и очень достойно. А потом я поймал кураж и решил поиграть в «пятнашки» с «Норфолком» и двадцатью его уже выпущенными истребителями-перехватчиками в довольно плотном поясе астероидов.
Тут меня сбили. Через час и семнадцать минут очень плотного и очень напряженного боя. Точнее, после того как Дотти полностью израсходовала боекомплект, Олли потратила все активные средства защиты, а случайное попадание вражеской ПКР срезало с нашего «Миража» добрую треть эффекторов РЭБ. Но меня это нисколько не расстроило, ведь мы «ушли» не одни, а прихватив с собой четырнадцать «Иглов» и их носитель. Заработав в этом безумном бою в принципе невозможные девятьсот девяносто три балла! Кстати, последний корабль взорвали самоубийственным таранным ударом в дюзы.