Гражданское население часто путало туркестанцев (так немцы определяли представителей Казахстана, Кыргызстана, Таджикистана, Туркменистана и Узбекистана) с калмыками, которые не воевали против повстанцев, потому что их не было тогда в Варшаве. Калмыцким кавалерийским корпусом (Kalmückisches Kavalleriekorps) командовал подполковник Бергер фон Пипгора. В июле 1944 г. калмыки были переведены в дистрикт «Радом», где они занимались борьбой с партизанским движением и охраняли местные оборонные предприятия, работавшие на Третий рейх (Кельце, Радом, Скаржиско-Каменна, Шидловец). Когда в Варшаве началось восстание, калмыцкие добровольцы «умиротворили» десять населенных пунктов на Кельчищине[377].
В составе войск, принимавших участие в подавлении восстания в Варшаве, также были азербайджанские части. С первых дней восстания действовал II батальон соединения особого назначения «Горец» под командованием майора Хуберта Мартельсмана. В его составе были три азербайджанские роты (5-я, 6-я и 7-я) и одна северокавказская (8-я). Немецкий лейтенант запаса Алоиз Майкснер из 6-й азербайджанской роты 10 октября 1944 г. был награжден Золотым Немецким крестом. В составе ударной группы Дирлевангера вел бои I батальон 111-го азербайджанского полка. Батальоном командовал капитан Вернер Шаренберг. Азербайджанцы воевали в составе боевой группы Райнефарта, большая часть из них была подчинена Дирлевангеру, а 7-я рота находилась в составе боевой группы «Рeк» (командир майор Макс Рeк). Это подразделение вело бои в районе Вольскиx кладбищ, где были уничтожены 2-й и 3-й взводы роты, так как личный состав подразделения специализировался на боях в горной местности, но не был готов к боевым действиям в городских условиях.
Азербайджанский совет ханов (Курултай, Меджлис) через три недели после начала восстания 22 августа 1944 г. выступил с безуспешным протестом против использования азербайджанских солдат в борьбе против поляков, которые положительно отнеслись к эмигрантам из Азербайджана после 1918 г. Тогда немцы выпустили меморандум, в котором объясняли, что азербайджанцы не воюют против польского народа, а сражаются против «коммунистического мятежа». В показаниях Густава Давидхазы встречается следующий фрагмент: «По дороге я должен был проходить мимо квартиры азербайджанских казаков [II батальон соединения «Горец» или I батальон 111-го Азербайджанского полка. Прим. авт.]. Уже издалека я услышал громкое, монотонное пение пьяных. Когда я приблизился, я заметил несколько молодых девчат. Нескольких из них жестокие кочевники загнали в дом. Страшный хохот сопровождал эту десятку. Еще долго звучали в моих ушах беспомощные крики этих несчастных, которых насиловали до смерти»[378].
1 октября 1944 г. в составе 9-й немецкой армии было зарегистрировано 3460 туркестанских и кавказских добровольцев, при этом 1442 служащих этих подразделений пропали без вести. После окончания восстания часть I батальона 111-го азербайджанского полка осуществляла контроль за эвакуацией повстанцев после капитуляции. В то время в первом подразделении батальона насчитывалось 243 азербайджанских солдата, во втором 264. В последующем эти подразделения были переведены в Нойхаммер (польск. Свентошув), а оттуда в Хусум, в район Северной Фризии в земле Шлезвиг-Гольштейн. Между тем II батальон соединения «Горец» с 22 октября по 28 ноября подчинялся командованию IV танкового корпуса СС. В свою очередь, начальник 532-го армейского тылового района получил 15 октября дополнительные силы в виде двух батальонов: 830-го волго-татарского пехотного батальона и 791-го туркестанского пехотного батальона, которые несли службу рядом с 790-м туркестанским пехотным батальоном[379].
Украинцы против восстания
Вопрос об участии украинцев в подавлении восстания в Варшаве вызывает много споров и эмоций. В Польше широко распространено мнение о том, что подразделения 14-й галицийской дивизии добровольцев СС (14. Galizische SS-Freiwilligen-Division) под командованием бригадефюрера СС Фрица Фрайтага были ответственны за многие массовые убийства населения польской столицы[380]. Украинцам были приписаны преступления других формирований, потому что поляки под воздействием информации, которую они слышали о массовых убийствах, совершенных на Волыни Украинской повстанческой армией (и в Восточной Галиции Украинской национальной самообороной), определяли все русскоязычные «восточные» иностранные части, воевавшие на стороне Третьего рейха, как украинские. Это, однако, не означает, что никто из украинцев не участвовал в подавлении восстания. Перед «часом В» две украинские охранные роты (80150 человек) временно располагались в районе аллеи Шуха и по улице Вавельской в здании бывшeй Высшей школы политических наук. Вполне возможно, что первое подразделение могли спутать с белорусским батальоном полиции безопасности. Другое предположение, выдвинутое Адамом Боркевичем, основывалось на отчете подпоручика Ежи Модро, псевдоним «Рараньча» (опиравшегося, в свою очередь, на «документы убитого старого украинского унтер-офицера»). Сорок украинцев работали в качестве охранников в тюрьме Павяк. Но нет никаких доказательств, что эти полицейские принимали участие в убийстве населения[381].
Украинцы против восстания
Вопрос об участии украинцев в подавлении восстания в Варшаве вызывает много споров и эмоций. В Польше широко распространено мнение о том, что подразделения 14-й галицийской дивизии добровольцев СС (14. Galizische SS-Freiwilligen-Division) под командованием бригадефюрера СС Фрица Фрайтага были ответственны за многие массовые убийства населения польской столицы[380]. Украинцам были приписаны преступления других формирований, потому что поляки под воздействием информации, которую они слышали о массовых убийствах, совершенных на Волыни Украинской повстанческой армией (и в Восточной Галиции Украинской национальной самообороной), определяли все русскоязычные «восточные» иностранные части, воевавшие на стороне Третьего рейха, как украинские. Это, однако, не означает, что никто из украинцев не участвовал в подавлении восстания. Перед «часом В» две украинские охранные роты (80150 человек) временно располагались в районе аллеи Шуха и по улице Вавельской в здании бывшeй Высшей школы политических наук. Вполне возможно, что первое подразделение могли спутать с белорусским батальоном полиции безопасности. Другое предположение, выдвинутое Адамом Боркевичем, основывалось на отчете подпоручика Ежи Модро, псевдоним «Рараньча» (опиравшегося, в свою очередь, на «документы убитого старого украинского унтер-офицера»). Сорок украинцев работали в качестве охранников в тюрьме Павяк. Но нет никаких доказательств, что эти полицейские принимали участие в убийстве населения[381].
По-прежнему есть сомнения относительно украинцев, которые воевали в составе II батальона особого полка СС Дирлевангера. Однако, где и когда они воевали, в каких боях принимали участие? В составе войск, подчиненных фон дем Баху, был смешанный 34-й полицейский стрелковый полк под командованием подполковника охранной полиции Франца Вихмана. Полк имел в своем составе один немецкий батальон и два смешанных (II и III), где служили немцы и украинцы. В середине сентября 34-й полицейский полк состоял из 37 офицеров, 651 солдата и 982 добровольцев-иностранцев. Полк был выведен из 4-й немецкой армии в начале сентября 1944 г. и 8 сентября прибыл по железной дороге в Блонe. Перед этим 2 сентября Вихман был заменен на своей должности майором охранной полиции Нахтвайом, который ранее командовал III батальоном. На следующий день штаб полка и его I и II батальоны прибыли из Каролиненталя (польск. Голубюв) на северо-восток Лыцка (польск. Элк), а затем в Блонe. Украинцы также принимали участие в антипартизанских операциях «Звездопад I и II». После этого, перед транспортировкой, I батальон 34-го полка провел вместе с частями полиции большую октябрьскую облаву на территории эвакуированной Варшавы, с целью полной очистки города[382].
В боевых действиях в Варшаве также приняли участие 400 полицейских из Украинского легиона самообороны (УЛС), известного как 31-й охранный батальон полиции безопасности под командованием полковника Петра Дьяченко. УЛС находился в Варшаве с первых дней сентября[383]. По-прежнему немалую проблему представляет то, где дислоцировался и вел боевые действия Украинский легион самообороны. По словам очевидцев событий, украинцы размещались в районе улицы 6 августа (сегодня аллея Освобождения / Нововейская) или на улице Розбрат во время немецкого наступления на Повисле. Согласно немецким данным, в боях за Повисле погибло 10 добровольцев и 34 были ранены. Потом, 13 сентября, началось немецкое наступление на Верхний Чернякув. В этих боях УЛС до 23 сентября удерживал позиции, расположенные между нынешним парком им. Рыдзa-Смиглoгo и Вислой. Атаки проводились в направлении улиц Вилановской и Людной. Украинцы могли окопаться на набережной Костюшко, а позже занять позиции к востоку от улицы Фраскати. Противником УЛС были остатки подразделения «Кедив» Варшавского округа АК «Коллегия А» под командованием лейтенанта Болеслава Горецкого, псевдоним «Шница», часть 2-й роты батальона «Зоська» из группировки «Радослав», а также группа разведчиков-берлинговцев, I и III батальоны 9-го пехотного полка. Именно тогда украинский легион, официально называемый в документах батальоном полиции безопасности, понес тяжелые потери.
Затем Украинский легион был переведен на край Кампиносской пущи, в район Лешно, где вместе с 34-м полицейским полком блокировал подступы к Варшаве[384]. Группа Дьяченко участвовала в преследовании партизан. 24 сентября Украинский легион зачистил село Заборувек в ответ на действия АК против немецких подразделений в Кампиносском лесу. Через три дня началась операция «Звездопад I» и сразу за ней «Звездопад II», которые продолжались до 1 октября. Легион принимал участие в этих мероприятиях и пытался снизить активность группы АК «Кампинос». Эти действия привели к почти полному уничтожению партизанских отрядов под Якторoвом (Будах Зосиных).
За день до капитуляции повстанческих сил 9-я немецкая армия сообщила о наличии в своих рядах 2677 «русских и украинских» добровольцев, в то время как раньше по штатам числилось 3956 человек[385].