Ты когда-нибудь слыхал о «Девяти вратах»?
Букинист, который начал было неспешно шарить по карманам, словно давая Корсо время заплатить и за эту выпивку, так и застыл с открытым ртом. И даже на миг позабыл о своей пышнотелой соседке, которую как раз намеревался рассмотреть получше.
Ты хочешь сказать, что Варо Борха хочет заполучить эту книгу?
Корсо кинул на прилавок последние монеты, завалявшиеся в кармане. Макарова налила друзьям еще по рюмке.
Уже заполучил. И заплатил за нее целое состояние.
Еще бы! Сохранилось только три или четыре экземпляра.
Три, уточнил Корсо. Один находится в Синтре, в коллекции Фаргаша. Второй в фонде Унгерна в Париже. А третий попал на мадридский аукцион, когда продавали библиотеку Терраля-Коя. Его-то и купил Варо Борха.
Ла Понте, сгорая от любопытства, теребил свою курчавую бородку. Он, конечно же, слышал о Фаргаше, португальском библиофиле. Что касается баронессы Унгерн, то эта безумная старуха заработала миллионы, сочиняя книжки по оккультизму и демонологии. Ее последний шедевр «Нагая Исида» побил все рекорды продаж.
Одного не пойму, спросил, помолчав, Ла Понте. Ты-то какое отношение имеешь ко всему этому?
А тебе известна история книги?
Только в общих чертах, признался Ла Понте.
Корсо обмакнул палец в пивную пену и принялся что-то рисовать на мраморной столешнице.
Время действия середина XVII века. Место действия Венеция. Главный персонаж печатник по имени Аристид Торкья, которому приходит в голову мысль издать так называемую «Книгу о Девяти вратах в Царство теней», что-то вроде учебного пособия, как вызывать дьявола Но времена стояли не самые благоприятные для литературы подобного рода, и Святая инквизиция быстренько заполучила Торкью в свои руки. Состав преступления сношения с дьяволом и так далее. Отягчающее обстоятельство воспроизведение девяти гравюр из знаменитого «Деломеланикона» классики чернокнижия. Замечу, что, согласно легенде, автором гравюр считался сам Люцифер.
Макарова тоже остановилась у стойки только с другой стороны и, вытирая руки о рубашку, внимательно слушала. Ла Понте так и не донес стакан до губ: он с алчным профессиональным интересом ловил каждое слово.
А что стало с книгами?
Нетрудно догадаться: костер из них получился знатный. Корсо изобразил на лице жестокое ликование; казалось, он воистину сожалеет, что не присутствовал при расправе. А еще рассказывали, что из огня доносились крики дьявола.
Макарова недоверчиво фыркнула и замерла, потом облокотилась на стойку рядом с краном для пива. Все эти средиземноморские суеверия, темные истории Гордый северный нрав и мужской характер не позволяли ей опуститься до такого Более впечатлительному Ла Понте вдруг очень захотелось пить, и он сунул нос в кружку.
Если там кто и кричал, так это сам печатник
Можно себе представить.
Ла Понте представил и содрогнулся.
Под пытками, продолжил Корсо, а в инквизиции служили профессионалы, полагавшие делом чести дать достойный отпор любым козням врага рода человеческого, печатник признался, что уцелел еще один экземпляр книги, один-единственный, и хранится он в тайнике. После чего несчастный замолк и рта больше не раскрыл, если не считать предсмертного «ох!» на костре.
Макарова презрительно улыбнулась. Непонятно, относилось ее презрение к несчастному печатнику или к палачам, так и не сумевшим вырвать у него последнее признание.
Ла Понте наморщил лоб:
Макарова презрительно улыбнулась. Непонятно, относилось ее презрение к несчастному печатнику или к палачам, так и не сумевшим вырвать у него последнее признание.
Ла Понте наморщил лоб:
Подожди, ты сказал, что уцелел всего один экземпляр. Но ведь только что мы вели речь о трех книгах.
Корсо снял очки и проверил на свет чистоту стекол.
Тут и зарыта собака, сказал он. Войны, пожары, кражи Книги то появлялись, то вновь исчезали. Теперь никто не знает, какая из них подлинная.
А может, они все три поддельные, с присущим ей здравомыслием изрекла Макарова.
Может, и так. Вот мне и предстоит разгадать загадку, проверить, купил Варо Борха подлинник или ему всучили фальшивку. Для этого я еду в Синтру и Париж. Он надел очки и взглянул на Ла Понте. А между делом займусь и твоей рукописью.
Букинист отрешенно кивнул, продолжая краем глаза следить в зеркале за девицей с роскошным бюстом.
Но раз у тебя такое важное дело смешно тратить время еще и на «Трех мушкетеров»
Смешно? Привычное хладнокровие покинуло Макарову, и она буквально взорвалась: Да это лучший роман на свете!
И в подкрепление своих слов хлопнула ладонью по прилавку. При этом стало видно, как напряглись мышцы на обнаженной руке. Борису Балкану вот кому было бы приятно услышать такое, подумал Корсо. У Макаровой в личном списке бестселлеров Дюма мог соперничать лишь с «Войной и миром» и шедеврами Патрисии Хайсмит[16].
Успокойся ты, повернулся Корсо к Ла Понте. Платить за все придется Варо Борхе. Хотя, на мой взгляд, твое «Анжуйское вино» подлинник Ну скажи, кому придет в голову подделывать такое?
Люди за все берутся, сделала бесконечно мудрый вывод Макарова.
Ла Понте разделял мнение Корсо: в данном случае мошенничество выглядело бы полной нелепостью. Покойный Тайллефер гарантировал подлинность: то, несомненно, была рука дона Александра. А Тайллефер слов на ветер не бросал.
Обычно я относил ему старые приключенческие романы, и он покупал всё подряд. Ла Понте сделал глоток и хихикнул. А я пользовался случаем, чтобы полюбоваться на ножки его жены. Роковая блондинка! Очень эффектная! И вот однажды он открыл какой-то ящик. Затем положил на стол главу «Анжуйское вино». «Это вам, неожиданно сказал он. При условии, что вы получите экспертное заключение о подлинности и немедленно выставите рукопись на продажу»
Какой-то клиент громко требовал у Макаровой безалкогольного биттера. Та послала его к черту. Она словно приросла к стойке и слушала разговор, щуря глаза от дыма. Сигарета, как всегда, была зажата у нее в углу рта и уже догорала.
И это все? спросил Корсо.
Ла Понте сделал неопределенный жест.
Практически все. Я попытался отговорить его, поскольку знал, как он к этому относится, душу готов заложить ради какой-нибудь редкости. Но он стоял на своем: «Откажетесь вы, найду другого». Этим он, разумеется, задел меня за живое. Я имею в виду живую коммерческую жилку.
Мог бы не уточнять, бросил Корсо. Больше ничего живого в тебе не осталось никаких других жилок.
В поисках человеческого тепла и сочувствия Ла Понте повернулся к Макаровой, но в ее свинцовых глазах тепла нашлось не больше, чем в норвежском фьорде в три часа поутру.
Как славно чувствовать себя всеми любимым, огрызнулся он с досадой и отчаянием.
А вон тот любитель биттера, видать, умирает от жажды, заметил Корсо. Опять орет.
Макарова метнула короткий взгляд на клиента и предложила ему отправиться в другой бар, пока не получил в глаз. И упрямый тип, чуть поразмыслив, счел за лучшее внять ее совету.
Энрике Тайллефер был человеком странным. Ла Понте снова пригладил волосы на облысевшей макушке и при этом не спускал глаз с отражения пухлой блондинки в зеркале. Он желал, чтобы я не только продал рукопись, но еще и поднял вокруг нее побольше шума. Флавио понизил голос, чтобы не спугнуть свою блондинку: «Кое для кого это окажется сюрпризом», сказал он мне. И подмигнул, будто собирался от души развлечься. А через четыре дня его нашли мертвым.
Мертвым, глухо повторила Макарова, как будто пробуя слово на вкус. Эта история все больше захватывала ее.
Самоубийство, пояснил Корсо.
Но она пожала плечами, словно не видела большой разницы между самоубийством и убийством. В наличии были и сомнительный манускрипт, и несомненный покойник достаточно для самого острого сюжета.
Услышав слово «самоубийство», Ла Понте мрачно кивнул:
Да, так говорят.
А ты что, не веришь?
Как тебе сказать Все очень странно. Он снова наморщил лоб, помрачнел и даже забыл о зеркале. Мне все это не нравится. Что-то здесь не так.
А Тайллефер никогда не рассказывал тебе, как попала к нему рукопись?
Понимаешь, сразу я не спросил. А потом было уже поздно.
А со вдовой ты говорил?
От приятного воспоминания лоб букиниста тотчас разгладился, губы расплылись в улыбке.
Эту историю я тебе непременно расскажу, произнес он тоном человека, вспомнившего замечательную шутку. Так что гонорар за труды получишь, так сказать, натурой. Я ведь не могу предложить тебе и десятой доли того, что ты заработаешь у Варо Борхи за эту самую «Книгу девяти хохм и надувательств».
Ладно, я отплачу тебе тем же подожду, пока ты отыщешь Одюбона[17] и станешь миллионером. Тогда и сквитаемся.
Ла Понте снова изобразил смертельную обиду. «Что-то этот прожженный циник за рюмкой делается слишком чувствительным», подумал Корсо.
Я полагал, ты помогаешь мне по-дружески. Ну Клуб гарпунеров Нантакета Потому я и позволил себе
Дружба Корсо покрутил головой по сторонам, словно ожидая, что кто-нибудь объяснит ему значение этого слова. Самые закадычные наши друзья в барах и на кладбищах
Ты хоть раз сделал что-нибудь для других просто так, черт тебя возьми?
Только для себя, вздохнула Макарова. Корсо всегда блюдет свои интересы.
Но в этот миг Ла Понте, к величайшему для себя огорчению, увидал, как девица с пышным бюстом покидает бар, взяв под руку элегантно одетого субъекта с франтоватой походкой. Корсо продолжал смотреть на толстуху у игрального автомата. Она истратила последнюю монету и теперь сидела перед машиной, уронив длинные руки вдоль тела, растерянная и опустошенная. У рычагов и кнопок ее сменил высокий смуглый субъект; у него были густые черные усы и шрам на лице. В Корсо пробудилось какое-то смутное и неуловимое воспоминание, но оно быстро растаяло, так и не оформившись в конкретный образ. К изумлению толстухи, автомат едва успевал выплевывать выигранные им монеты.
Макарова налила Корсо кружку пива за счет заведения, и на сей раз Ла Понте пришлось-таки самому заплатить за себя.
II. Рука покойника
Миледи улыбалась, и дАртаньян чувствовал, что он готов погубить свою душу ради этой улыбки.
А. Дюма. «Тримушкетера»Бывают вдовы безутешные, а бывают такие, которых с радостью вызовется утешить любой мужчина. Лиана Тайллефер, без всякого сомнения, относилась ко второй категории высокая блондинка, светлокожая, с ленивой, томной повадкой. Пока такая женщина вытащит сигарету и выпустит первое колечко дыма, пройдет вечность, и все это время она будет со спокойным достоинством смотреть в глаза сидящему напротив кавалеру. Надо заметить, что Лиане Тайллефер уверенность в себе придавали внешнее сходство с Ким Новак, пышные формы пожалуй, даже слишком пышные и банковский счет. Ведь она стала единственной наследницей покойного издателя Тайллефера, а применительно к этой фирме слово «платежеспособная» звучит скромным эвфемизмом. Удивительно, сколько денег можно заработать, издавая книги по кулинарии. Например, «Тысяча лучших десертов Ла-Манчи». Или, скажем, классика: «Секреты барбекю» пятнадцать мгновенно разлетевшихся переизданий.