Я промолчала, да и сил на разговоры не было.
Нужно сбить жар, между тем продолжил лорд Тьер. Я тебя сейчас раздену, затем разотру, а ты не злишь меня бесполезными попытками к сопротивлению!
Какое сопротивление я не могла даже говорить! А хотелось, очень, особенно когда магистр опять сходил к шкафчику с опасным содержимым и вернулся с той же серебряной ложечкой, но уже другой бутылочкой, из которой капало что-то тягучее и золотое.
Открываем ротик, скомандовали мне, в процессе отсчитывания капель, а едва завершил, поделился новой для меня информацией. Эта штука поприятней первой будет, но есть проблемка вызывает кратковременные проблемы с памятью
И неожиданно лорд Тьер вздрогнул, замер, потом взгляд его скользнул по мне, и на губах заиграла странная, загадочная улыбка, от которой захотелось накрыться с головой под одеялом и думать об одном мне просто показалось!
А добавим-ка ещё парочку, проговорил директор, улыбаясь всё шире. Так сказать, для закрепления эффекта.
Он ещё шесть добавил!
В ужасе смотрю на магистра, потом на ложечку, попыталась увернуться, но в следующий миг сладко-горькая тягучая жидкость уже была у меня во рту. Движение лорда, перекрывшего мне нос, и пришлось сглатывать, чувствуя, как по щекам потекли слёзы! Как будто мне не ясно, что тут дальше будет! Или непонятно с какой стати господин директор меня лечит лично, в собственной постели! С директором Энером мы данный вопрос ещё на первом курсе решили с обоюдной выгодой я ему выпивку из таверны, он мне поблажки в обучении и, при случае, защиту от профессоров. А этот аристократ, за свои обеды платить сам изволит Отставить слезы! резкий окрик лорда Тьера вызвал ещё больший поток моего отчаяния, но господам было уже не до этого он пошел лекарство на место ставить, после вообще вышел.
А я лежала, смотрела в потолок и думала: «Что делать! Что мне сейчас делать?!».
Послышалась тяжёлая поступь лорда Тьера, вскоре на пороге спальни показался и он сам, нёсший таз с водой, над которой клубился пар. Аромат трав мгновенно наполнил всё пространство и стал ощущаться сильнее, когда таз был расположен на стуле, который магистр придвинул ближе к кровати, а затем вновь вышел.
Когда вернулся, в его руках на этот раз была стопка белоснежных простыней и покрывало из серебристой шерсти скарха, которая не промокает.
Так, пробормотал магистр, расстилая покрывало. Сейчас мы тебя быстро на ноги поставим, и не таких поднимали быстрый взгляд на меня хотя нет, таких худых и измученных неподобающим образом жизни ещё не поднимали.
И он снова ушёл, вернулся с большой глиняной кружкой, над которой тоже поднимался пар, но её, накрыв блюдцем, он отложил на прикроватный столик, затем торопливо снял камзол и расстегнув, закатал рукава рубашки. И вот после этого, лорд обошёл кровать и направился ко мне.
Всё, адептка, начинаем лечиться, весело сообщили мне, раскрывая одеяло и ввергая в мир холода и такого же ледяного отчаяния. Знаю, что морозит, уже без улыбки произнёс он. Но жар уже слишком сильный, нужно принимать меры.
И наклонившись, лорд Тьер без усилий подхватил меня на руки и переложил на то самое непромокаемое покрывало, сверху застеленное белоснежной простынею. А затем, с меня резким движением сняли и рубашку и бельё. Всё произошло так быстро, что я не успела даже возмутиться, но затем, осознав в каком виде лежу перед ним на белой простыне, у меня и голос прорезался:
Что вы
Будете кричать, сорвёте голос, заглушив рукой моё возмущение, прошипел лорд Тьер. К тому же, здесь нет никого, кто мог бы вас услышать, а лично мне ваши стоны абсолютно безразличны!
Я судорожно всхлипнула и просто закрыла глаза, выражать неприятие ситуации иными действиями не было ни сил, ни возможности
Рука лорда соскользнула с моих губ, погладила по щеке, предоставив мне мёрзнуть и смущаться, а ещё страдать от чувства полнейшего бессилия.
Прекратите терзаться моральными принципами, неожиданно мягко произнёс магистр Тьер. Мне в своей жизни пришлось повидать многое, даже роды однажды принимал.
Я распахнула глаза, удивлённо глядя на директора, тот улыбнулся и продолжил, вымачивая попутно полотенце в тазу:
Дело было в Дармане, мы двигались позади наступающих войск противника, занимаясь он усмехнулся, на сей раз невесело. Это как охота за косяком уток. Вот летит косяк Тёплое мокрое полотенце легло на мою грудь, и магистр начал осторожно растирать кожу. Глупый охотник убьёт вожака и испуганная стая разлетится, а умный начнёт отстрел с последней утки. И будет отстреливать одну за другой, да так, что остальные ничего не заподозрят. Вожак гибнет в последнюю очередь. Вот примерно так действовали и мы вражеские войска шли навстречу нашим, а мы двигались позади, методично сокращая их численность.
Полотенце вновь вернулось в таз, было выжато, смочено и на сей раз расположено у меня на животе И самое удивительное, там, где магистр прикладывал его, холода уже не ощущалось, только странное, чуть покалывающее тепло.
Так вот шли мы, осторожно растирая кожу через полотенце, продолжил лорд Тьер. И наткнулись на лесную деревеньку оборотней.
Его пальцы замерли, дыхание прервалось и на мгновение резкий поворот головы, и, отвернувшись от меня, директор вгляделся в шкаф. Несколько секунд, и осипшим голосом он продолжил:
Оборотни оказались из нестабильных, подверженные
Пальцы вновь вернулись к массированию, но тут же остановились.
Бездна, прошипел лорд Тьер. Это в сотни раз хуже, чем с той эльфийкой!
Он сорвался с места и стремительно покинул спальню.
Откровенно говоря, я этому была очень рада и, едва шаги магистра стихли вдали этого немаленького дома, я попыталась встать. На удивление, у меня это даже получилось и, завернувшись в одну из стоящих в стопке простыней, я, пошатываясь, встала. Эта маленькая победа радовала ровно до хлопка входных дверей, быстрых шагов и грозного окрика вернувшегося магистра:
Лежать, кому сказал!
Я села. На пол. А едва лорд-директор направился ко мне, посерев от злости, испуганно взмолилась:
Пожалуйста, давайте я сама себя лечить буду! Ну правда, я же раньше вполне успешно справлялась, я
Он сорвался с места и стремительно покинул спальню.
Откровенно говоря, я этому была очень рада и, едва шаги магистра стихли вдали этого немаленького дома, я попыталась встать. На удивление, у меня это даже получилось и, завернувшись в одну из стоящих в стопке простыней, я, пошатываясь, встала. Эта маленькая победа радовала ровно до хлопка входных дверей, быстрых шагов и грозного окрика вернувшегося магистра:
Лежать, кому сказал!
Я села. На пол. А едва лорд-директор направился ко мне, посерев от злости, испуганно взмолилась:
Пожалуйста, давайте я сама себя лечить буду! Ну правда, я же раньше вполне успешно справлялась, я
Рывок, и меня подняли на ноги, треск разорванной простыни, и обнажённой мне попросту связали руки лоскутком от погибшего ткацкого изделия! Всё дальнейшее было не менее быстро на сей раз лорд Тьер просто смочил целую простынь, завернул меня по шею и, толкнув на кровать, тем не менее, поддержал, а после и уложил.
Вы сразу определяйтесь, адептка, прошипел магистр. Или сопротивляетесь или подчиняетесь. Старайтесь придерживаться одной линии поведения!
В процессе гневной речи, меня быстро, немного грубо и почему-то продолжая гипнотизировать взглядом шкаф, растирали. Затем перевернув на живот, те же манипуляции лорд проделал со спиной и всем что ниже.
С этим разобрались, меня вернули в исходное положение, укрыли сверху ещё одной простынёй, после чего одна влажная ладонь легла поверх лба, вторая прикоснулась к шее, накрыв пальцами пульсирующую жилку, и несколько секунд, прикрыв глаза, лорд Тьер прислушивался к чему-то. Вердикт был таков: Жар спадает, сердцебиение учащается. Странно.
Ничего странного, простонала вернувшая себе голос я.
Тьер перестал разглядывать шкаф, пристально посмотрел на меня, и удивленно спросил:
Возбуждение?
Испуганно пытаюсь отползти подальше.
Ааа, разочарованно протянул магистр. Жаль. Так, сейчас пьём бульон и спать.
Он поднялся, взял кружку, сняв с неё блюдце, вернулся обратно и, приподняв меня, поднёс кружку к губам.
Я сама могу, простонала я.
Сама и пей, невозмутимо согласился лорд-директор.
Пришлось пить. Бульон оказался наваристый, со специями, но совершенно без соли.
Глядя на мою скривившуюся рожицу, лорд неожиданно сжалился:
Потом дам конфетку.
Покорно выпила половину имеющегося, на большее я была просто не способна.
Это доза для ребёнка, возмутился директор, когда я начала уворачиваться от старательно подставляемой кружки. Ну ещё глоточек, Дэя.
Когда меня преподаватели называют по имени это нервирует. Но на мой возмущённый взгляд, последовало жёсткое требование:
Ещё три глотка!
Надо было пить сразу, тогда был бы один.
Покорно делаю три глотка, и кружка мгновенно оказалась убрана, а лорд осторожно опустил меня обратно. Лежа в мокрой простыне с закрытыми глазами (потому что смотреть на директора было как-то стыдно после всего этого), я с ужасом думала что дальше будет? А дальше было:
Открываем ротик, получаем конфетку.
Открыла, получила. Мятный леденец никогда не являлся моей любимой конфетой, но в данной ситуации пришёлся как нельзя кстати.
Полежи пока, прозвучал голос магистра, мне нужно собираться, а тебе, чтобы лекарство подействовало.
И он снова ушёл.
Досасывая конфету, я почувствовала, что медленно проваливаюсь в тёмный омут сновидений, и держалась исключительно потому, что леденец ещё не весь истаял, а подавиться желания не было.
Конфету доела? вопросил глас свыше. Дэя, ты же не спишь ещё, я же слышу твоё дыхание.
Нет, прошептала я.
Тогда выплюнь сюда, решительно потребовал лорд Тьер.
Решительно догрызаю леденец, не собираясь никому отдавать попользованную конфету. Наверху рассмеялись и сообщили:
Давай-ка тебя переложим.
Затем директор начал разворачивать мою простынь. Вспомнила, что под ней ничего, кроме меня, нет, попыталась возмущаться не вышло. Сняв с меня мокрую ткань, магистр вытер меня насухо, почти докрасна растирая кожу, и, осторожно развязав мои руки, вновь уложил меня в постель и накрыл одеялом.
А теперь спатки, приказали сонной мне и
Нежное, едва ощутимое прикосновение губами к моим губам, после чего лорд Тьер поднялся и вышел из спальни и, судя по плеску, вынеся, заодно, и таз с водой. А мне мгновенно расхотелось спать совсем.