Раздав отличившимся несколько Георгиевских крестов, император произвел Гладкого в генералы и назначил его атаманом. Нет, не Запорожского войска. Оно окончательно и бесповоротно было переименовано в Азовское. Вскоре это воинство переселили на Кавказ и включили в состав Кубанского казачьего войска. Гладкий, последний атаман уже чисто опереточной Запорожской Сечи, тихо и незаметно помер в 1867 году от холеры Так что настоящих запорожцев на Украине практически и не осталось. Ряженые не в счет
Самое интересное, что некий аналог регулярных казачьих войск, крайне их напоминающий, существовал и в Европе. При последних венгерских королях в обмен на земельные пожалования и другие льготы пограничную службу на мадьярско-турецкой границе стали нести секеи (они же секлеры) венгерская племенная группа, обитавшая в Трансильванских Альпах (их наречие несколько отличается от венгерского). Делились они на три сословия: «знатные», «всадники» и «простолюдины». После неудачной для Венгрии битвы с турками под Мохачем в 1526 году часть страны оказалась под властью Турции, часть под властью Австрии. Секеи стали пограничной стражей уже австрийского императора. Первоначально дворянские привилегии Вена сохранила за всеми тремя сословиями, но после того, как секеи ввязались в венгерский мятеж 1848 года, сохранила их только за «знатными».
Кое в чем напоминают казаков и так называемые граничары опять-таки пограничная страна австрийских императоров, но состоящая на сей раз из хорватов. Службу свою они несли долго, места были настолько опасными, что именовались не просто «граница», а «Военная Граница», с большой буквы
Не особенно и углубляясь в дебри мировой истории, там можно найти и аналоги Запорожской Сечи. Нет, речь пойдет не о пиратской столице Тортуге (хотя и крайне похожей в чем-то на Сечь). Речь пойдет о двух противоположных точках Евразии, двух государствах-островах Японии и Англии.
Это сегодня Хоккайдо, самый большой из японских островов, освоен и заселен японцами. Между тем до конца XVIII века Японии он не принадлежал вовсе и никому не принадлежал, оставаясь классической «ничейной землей». Чисто формально Японией тогда правили императоры-микадо, а на деле магнаты-сегуны, при которых император был даже более декоративной фигурой на троне, чем польский.
Сегуны несколько столетий стремились максимально изолировать страну от влияния «заморских дьяволов». Существовал только один порт, куда допускались иностранцы исключительно голландцы. Все японцы, кто рискнул бы плавать за пределы владений микадо (сегунов), подлежали смертной казни даже те, чьи корабли унесло штормом далеко в открытое море.
Так вот, Хоккайдо находился за пределами этих владений. Населен он был айнами, народом, не имевшим никакого родства с японцами (об их происхождении ученые спорят до сих пор).
Народ был не особенно и воинственный, жил в первобытно-общинном строе, поклонялся главным образом медведю
Народ был не особенно и воинственный, жил в первобытно-общинном строе, поклонялся главным образом медведю
Так вот, к XVII веку на Хоккайдо стали в не столь уж малом количестве плавать отчаянные японские головушки несмотря на то что за такие плавания автоматически подлежали смертной казни. Надо полагать, народ был отпетый, либо изрядно нагрешивший на родине, либо решивший поискать удачи за ее пределами постоянное пребывание под смертной казнью вырабатывает в людях определенный менталитет и свойства характера
Чем они занимались на Хоккайдо, толком неизвестно многие архивы погибли во времена японских гражданских войн. В 1636 году очередной сегун отправлял на Хоккайдо морскую экспедицию чтобы выяснить, что там в конце концов происходит. Упоминания об этой экспедиции в японской истории сохранились, но ее отчеты (которые наверняка были) опять-таки погибли.
Однако кое-какие предположения строить можно. Во всех уголках земного шара народ, подобный японским искателям удачи, обычно не ограничивался мирным рыболовством или охотой, а увлеченно предавался более криминальным промыслам. Так что и японские «гулящие люди», которых прямо-таки тянет сравнить с русскими «воровскими казаками», наверняка грабили айнов (у тех все же было что взять), а то и пиратствовали в прилегающих водах И продолжалось это довольно долго только на рубеже XVIIIXIX веков сегуны официально объявили Хоккайдо своим владением обеспокоившись тем, что возле острова стали появляться русские и английские корабли и русские, и англичане свободно могли прибрать к рукам абсолютно бесхозные земли
Нечто, во многом крайне напоминающее Запорожскую Сечь, мы при тщательном рассмотрении обнаруживаем в Англии. Сходства и в самом деле немало
Так называемое Северное Пограничье, довольно обширный район, примыкавший к шотландской границе, представлял собой абсолютно вольную от каких бы то ни было властей территорию. А английские законы там не действовали вообще. Королевской администрации не имелось вовсе чиновники всех рангов в те места и носа не совали, прекрасно понимая, что в случае чего никто их косточек не найдет, да и искать не станет. Жили в Пограничье не по законам, а по собственным, тщательно разработанным понятиям чтобы не скатываться в полную анархию. Во всех подобных местах, от Северного Пограничья до Войска Донского, очень быстро вырабатывают некую систему понятий и стараются ее придерживаться
Одно весьма существенное отличие Пограничья от Сечи в том, что на Сечь стекался в основном самый что ни на есть простой народ (ну, разве что попадались мелкие польские шляхтичи, имевшие веские основания не показываться на родине). А в Пограничье всем издавна заправляли несколько старинных и сильных баронских родов. Самыми крупными и влиятельными были Перси и Невиллы, графы (!) Нортумберлендские и Уэстморлендские.
Как они там жили-поживали? Да в лучших традициях Сечи и других казацких войск то воевали друг с другом, то с соседней Шотландией точнее, главным образом устраивали разбойные набеги (а грабеж в тех довольно скудных местах сводился в основном к угону скота). Причем шотландцы, отнюдь не ангелы, то и дело сами вторгались в Пограничье, живо интересуясь тамошним скотом и лошадьми
Мало того! Там, в Пограничье, обитали еще свои собственные беспредельщики, так сказать, отморозки из отморозков. В болотистой и холмистой области Чевиот процветали две «разбойничьи долины», где обосновался вовсе уж безбашенный народ. Можно себе представить, что это была за публика, если даже Перси с Нортумберлендами и другие бароны именовали их разбойниками.
Действительно, тот еще народец, не признававший не то что законов (о которых они, не исключено, имели самое смутное впечатление), но и введенных баронами «понятий». Понятия у них были свои, незамысловатые: во-первых, хранить верность своему клану, во-вторых, делать исключительно то, что идет на пользу клану. Это были именно что не шайки, а кланы в самых труднодоступных местах Чевиота, среди болот, стояли самые настоящие крепости, где обитали примерно тысячи полторы вооруженных до зубов головорезов с семействами и престарелыми родственниками, не способными уже держать оружие и потому жившими на положении пенсионеров, о которых чевиотцы при всей своей отмороженности заботились, прекрасно понимая, что и сами когда-нибудь состарятся
Жители «разбойничьих долин», как и всякие приличные люди в тех местах, промышляли главным образом угоном скота и у шотландцев, и у английских баронов. Кроме того, занимались натуральным рэкетом, вежливо предлагая зажиточным хозяевам либо платить денежку, либо однажды оказаться перед фактом, что их стада угнаны, а поместья сожжены. Да вдобавок похищали людей, за которых родня могла дать хороший выкуп. При малейшей опасности многие быстренько перебирались по ту сторону шотландской границы где, в общем, обитали примерно такие же отморозки. Одним словом, места были веселые.
Жители «разбойничьих долин», как и всякие приличные люди в тех местах, промышляли главным образом угоном скота и у шотландцев, и у английских баронов. Кроме того, занимались натуральным рэкетом, вежливо предлагая зажиточным хозяевам либо платить денежку, либо однажды оказаться перед фактом, что их стада угнаны, а поместья сожжены. Да вдобавок похищали людей, за которых родня могла дать хороший выкуп. При малейшей опасности многие быстренько перебирались по ту сторону шотландской границы где, в общем, обитали примерно такие же отморозки. Одним словом, места были веселые.
Довольно долго английские короли просто-напросто не могли ничего поделать с этим британским подобием Запорожской Сечи победить их можно было только серьезной военной силой. А собирать сильную армию и вести ее через всю Англию, до шотландской границы, чтобы осаждать там хорошо укрепленные замки и крепости, было бы чересчур затратным предприятием. К тому же подвластным королям землям «беспредельщики» не особенно и докучали, так что на них очень долго смотрели сквозь пальцы. Эту разгульную вольницу и баронов Пограничья, и жителей «разбойничьих долин» скрутила в бараний рог лишь королева Елизавета году примерно к 1570-му. Крутая была дама, кое в чем ничуть не уступавшая Ивану Грозному, с которым, кстати, состояла в довольно дружеских отношениях, основанных на взаимной выгоде.
Глава шестая
Корсары Ивана Грозного
Вот, кстати, об Иване Грозном. Есть одна полузабытая, но безусловно интересная страничка истории тех времен
В 1558 году русская армия вторглась в Ливонию, чтобы добиться выхода к Балтийскому морю. Чисто русской ее никак нельзя назвать как и во многих других случаях, она в значительной степени состояла из казанских и касимовских татар и казаков, и даже командовал ею казанский царевич Шигалей (к тому времени ставший главой Касимовского ханства вассального татарского государства, преспокойно существовавшего посреди России).
Это, конечно, была чистейшей воды агрессия. Но никак не стоит ее списывать на пресловутое «извечно русское варварство». Во-первых, в те времена так поступали все: едва обнаружив, что ближайший сосед ослабел, быстренько шли на него войной, чтобы урвать, сколько удастся. Во-вторых, тогдашняя Ливония была настроена к России «без всяких серьезных причин» откровенно враждебно. Они сами однажды вторгались на Русь и даже захватили Псков, откуда вскоре были выбиты. Кроме того, ливонцы, опасаясь усиления соседней Московии, перехватывали и сажали в тюрьмы многочисленных иностранных мастеров, которых Иван Грозный нанимал в Европе, на что выхлопотали у германского императора (тоже опасавшегося усиления «варваров») специальное разрешение. О некоторых специфических привычках ливонцев писал историк Михалон Литвин: «У ливонцев московитов убивают, хотя московиты и не заняли у них никаких областей, будучи соединены с ними союзом мира и дружбы. Сверх того, убивший московита, кроме добычи с убитого получает от правительства известную сумму денег».