Пожилой высокородный альб, необычайно полный для представителей своего рода, вошел в комнату. Мужчина был одет в бархатные одежды, отороченные норкой, его редеющие серебристые волосы украшала золотая диадема, а в руке, унизанной кольцами, он держал факел. Свет упал на сокровища, отчего те замерцали. Следом за мужчиной вошли две беспрестанно хихикающие молоденькие девушки.
Осмотритесь тут, предложил мужчина. Выберите себе украшения. Можете потом носить их весь вечер.
В самом деле? недоверчиво спросила одна из девушек.
В самом деле, пообещал он, поворачивая факел так, чтобы осветить всю комнату до последнего уголка.
И две молоденькие альбы, радостно взвизгнув, бросились на сокровища, словно голодные псы на горстку костей.
Еще один шажок, подумала я, молясь, чтобы в этот раз Мурайя оказалась милостива ко мне. Закрыв глаза, я ждала, целиком обратившись в слух. И вот наконец время пришло. Услышав, как барон сделал еще один шаг в глубь комнаты, я снова открыла глаза и незаметно проскользнула в дверь за его спиной полностью отдавая себе отчет в том, что с другой стороны меня поджидает, по крайней мере, один из его подчиненных. Торопливо оглядевшись по сторонам, я действительно обнаружила охранника, который вопреки моим опасениям стоял, повернувшись ко мне спиной, и тут же рванула в противоположном направлении. Это было чистой авантюрой. Я прекрасно это знала. С тем же успехом я могла бы броситься прямо в объятия этому мужчине. Но именно это так волновало и увлекало меня.
Хихиканье девушек доносилось до моих ушей даже тогда, когда я достигла лестницы. Я сбежала вниз по ступенькам, которые вели в глубь поместья. Мой путь пролегал мимо гардероба на первый этаж. Незамеченная служанкой, охранявшей пальто и плащи гостей, я выбрала самую неброскую накидку и закуталась в нее с головы до пят. Не попавшись никому на глаза, словно тень, я миновала еще нескольких гостей и слуг и, наконец, добралась до окна, из которого могла отважиться спуститься вниз.
Я с облегчением уперлась коленом в подоконник, когда услышала знакомое хихиканье. Мое тело тут же напряглось. Барон и его спутницы направлялись в мою сторону. Я уже видела их тени, тянущиеся по полу, и знала, что эти трое доберутся до меня еще до того, как я успею вылезти в окно.
Я сделала шаг назад и развернулась в единственном направлении, куда еще могла бежать. Туда, откуда до меня доносились звуки музыки и голоса множества Высших, туда, где проходило празднование помолвки.
Как раз в тот момент, когда барон завернул за угол, я бросилась бежать, поднялась по лестнице и оказалась в большом зале, заполненном сотнями гостей.
Все, кроме меня, были без накидок и плащей и тем более не заворачивались в наряды с головой, пряча лицо. Даже если толпа могла ненадолго послужить мне защитой, меня все равно заметят это был лишь вопрос времени.
Я сделала шаг назад и развернулась в единственном направлении, куда еще могла бежать. Туда, откуда до меня доносились звуки музыки и голоса множества Высших, туда, где проходило празднование помолвки.
Как раз в тот момент, когда барон завернул за угол, я бросилась бежать, поднялась по лестнице и оказалась в большом зале, заполненном сотнями гостей.
Все, кроме меня, были без накидок и плащей и тем более не заворачивались в наряды с головой, пряча лицо. Даже если толпа могла ненадолго послужить мне защитой, меня все равно заметят это был лишь вопрос времени.
Я поспешно огляделась, но не обнаружила ни одного открытого окна, через которое отсюда можно было бы перелезть во двор. В любом случае прыгать прямо под ноги местным слугам было бы слишком рискованно. Дверей, которые не охраняла бы стража, тоже не было. Я протискивалась сквозь толпу к главному входу. Там стояли два вооруженных мужчины, и я пыталась найти способ отвлечь их и пройти мимо. Но один из стражников уже обратил на меня внимание. Неудивительно, ведь, в конце концов, я была единственным гостем, скрывающим свое лицо. Охранник еще не покинул свой пост, но вытянулся, пытаясь получше разглядеть меня среди множества альб. Попятившись, я снова исчезла под спасительным прикрытием толпы; мысли в голове метались с бешеной скоростью. Должен был быть какой-то выход. Всегда был!
Запах свежеиспеченного хлеба, пряностей и мясного жаркого достиг моего носа, и я заметила стол с закусками, расположенный у дальней стены зала. Сокровища, подобные тем, что я видела в башенной комнате, уже давно не вызывали во мне особенных эмоций. Зато такое изобилие пищи да.
Длинная столешница едва не прогибалась под тяжестью множества яств. Пудинги, фрукты и даже жареный поросенок словно надо мной смеялись, и я почувствовала, как мой рот наполняется слюной.
Мой взгляд снова метнулся к выходу. Я не знала, высматривает еще меня охранник или уже нет. Но если я снова подойду к нему, моя накидка выдаст меня с головой. И снять ее я тоже не могла. В конце концов, я была ночной альбой, окруженной дворянами, которые, узнав, что скрывается под этой накидкой, бросились бы врассыпную, крича от ужаса. А может, это как раз то, что мне нужно, чтобы спастись. Улыбка тронула мои губы: я приняла решение.
Я быстро устремилась к столу с закусками, схватила один из хлебов и голыми руками разломила его надвое. Одно лишь это уже привлекло внимание. А когда я со звоном уронила на пол вилку, быстро повернувшись, крепко прижала к груди полбуханки хлеба и прильнула к столу, все взгляды были направлены только на меня. Я торопливо озиралась, когда кто-то уже схватил меня за руку и сорвал с головы накидку. Некоторые из альб и впрямь закричали, другие попятились прочь от меня.
Мужчина, поймавший меня на краже, был не кто иной, как сам барон. Его пальцы крепко сомкнулись вокруг моей руки.
Пожалуйста! дрожащим голосом взмолилась я, надеясь, что он купится на мою уловку. Я так голодна.
Ты, маленькая вороватая дрянь! прошипел он, больно встряхнув меня. Как ты сюда попала?
Пожалуйста! снова взмолилась я и, прикусив губу, уставилась на него широко раскрытыми глазами. Я изо всех сил старалась выглядеть как можно более отчаявшейся.
Но барона это ничуть не смягчило. Он потащил меня через толпу, направляясь прямо к охранникам, стоявшим у выхода.
Я сделаю все, что хотите! заклинала я. Поверьте, господин, все!
Хлеб выпал из моей руки, пока барон тащил меня к двери. Я рухнула на колени, и он схватил меня обеими руками, силясь снова поставить на ноги, в то время как я цеплялась за его одежды, словно ребенок за юбку матери.
Все, настойчиво повторила я, глядя на него снизу вверх. Я была уверена, он понял, что я имела в виду. Глаза мужчины сузились, когда он осмотрел меня с головы до ног. Я знала, что барон думает обо мне в этот момент, но знала и то, что он не примет мое приглашение на глазах у своих гостей.
Ты украла что-то еще? спросил он.
Я покачала головой, позволив барону поднять меня на ноги и прижать к стене. Он сорвал с моих плеч накидку, отступил на шаг и кивком головы приказал охраннику обыскать меня. Вероятно, хозяин поместья хотел убедиться, что у меня с собой действительно лишь один кусок хлеба, а не что-нибудь вроде пухленького мешочка с золотом.
Охранник, не колеблясь, потянулся к поясу моего лифа. Не раздумывая, я схватила мужчину за руки, прежде чем он успел коснуться моей одежды, и он покосился на меня с подозрением во взгляде. Противодействовать обыску не лучшая идея. Я неохотно опустила руки и позволила охраннику одним резким движением порвать завязки моего лифа. Тот упал на пол, и я осталась стоять перед мужчиной в одной льняной рубашке. Ее тонкая, изношенная ткань едва прикрывала мое тело, но я была вынуждена молча терпеть, пока охранник ощупает меня с ног до головы, в то время как целая толпа знати наблюдала за этим процессом. Мне пришлось приложить немало усилий, чтобы снести все это, не сопротивляясь.
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем охранник, наконец, отпустил меня. Я тут же скрестила руки на груди: так, по крайней мере, я не чувствовала себя совершенно обнаженной.
Она чиста, возвестил стражник.
Тебе повезло, заявил барон. Если бы ты украла что-то бо́льшее, чем просто хлеб, я не позволил бы тебе уйти безнаказанной.
В зале воцарилась тишина; дворяне, столпившиеся вокруг нас, едва слышно зашептались, а затем один из них приблизился к барону.
Вы должны передать ее альбам крови.
Барон не ответил мужчине. Вместо этого он повернулся к своим гостям.
Бедняки Фархира страдают от голода, громогласно объявил он. Я понятия не имею, как эта бедняжка попала ко мне в дом, но я не могу уклоняться от ответственности. Никто из нас не может.
Раздался ропот одобрительных голосов, некоторые из гостей зааплодировали, и, как я и ожидала, барон прямо-таки купался в восхищении, которое ему оказывали окружающие. Вдобавок ко всему мужчина подхватил хлеб с пола и сунул его мне в руки. Затем он взял меня за руку и подтолкнул к выходу. Я хотела было попросить его вернуть мне и лиф, но решила не злоупотреблять своей удачей. Охранники распахнули дверь, и барон вытолкнул меня наружу. Губы мужчины растянулись в широкой ухмылке.
Расскажи всем своим друзьям, как щедр и добр ваш барон, обратился он ко мне.
Так и сделаю, заверила я, отвесив поклон.
Не знаю, может, я и перестаралась, но барон, кажется, купился на мою благодарность.
Хорошая девочка, сказал он, и в следующее мгновение охранники закрыли дверь перед моим носом. Тьма окутала меня; я снова выпрямилась. Теперь настал мой черед широко ухмыляться.
Чего нет, того нет, победоносно заключила я и повернулась, чтобы уйти.
Все могло сложиться и совершенно иначе. Мне это было ясно как белый день. Я рассчитывала на то, что барон станет изображать благодетеля перед своими гостями. Так и произошло. Тем не менее это было чистой авантюрой. С таким же успехом в эту секунду я уже могла быть в его темнице. И тем не менее именно тот факт, что я едва избежала подобной участи, породил во мне такое радостное возбуждение, которое не могло вызвать ничто другое.
Я пересекла двор, оставляя позади свет, голоса и музыку. И только убедившись, что за мной не наблюдают, разломила полбуханки хлеба и извлекла оттуда свои отмычки и кожаный мешочек, наполненный золотом. Довольная собой и собственным актерским талантом, я подбросила мешочек в воздух и снова поймала его. Если бы все зависело только от меня, любой из моих разбойничьих набегов мог бы заканчиваться именно так.