То, что сумела разглядеть, ответила Филия, показывая Лону пальцы, по которым продолжала стекать кровь. Та стрела убила твоего принца. И ты ведь знаешь это, от таких ран не выживают. Ведь знаешь? Что молчишь? Надеялся на чудо? Эта Хекс не исцеляла его, а оживляла, и при этом подчиняла себе его дух и плоть.
Даже если и так, процедил сквозь зубы Лон. Зачем ей это было нужно?
Если бы я даже знала, то вряд ли сказала бы тебе об этом, заметила Филия. Хотя бы потому, что тот, кто способен оживить человека или выдернуть его из-за пелены, тот может и прочитать твои мысли. Но кое-что мне представляется очевидным. Думаю, Хедерлиг нужен этой Хекс для того, чтобы попасть на церемонию. На эту или на любую другую, которая могла случиться рано или поздно. Она же ведь теперь неразлучна с принцем? Поди, и в отхожее место с ним прогуливается? Точно? Ну вот. Может быть, она с твоим принцем рядом для того, чтобы убить мою спутницу? Или самого короля Ходу? Скажем, для того, чтобы нанести непоправимый урон королевству Йерана?
Не слишком ли это сложно? спросил Лон. Убить ведь можно и без церемоний?
А если сначала нужно присмотреться? спросила Филия. Оценить, что из себя представляет, к примеру да хоть моя подопечная? И не только она. Я, Хода, Эйк. Все, кто пережили Опакум?
Кому нужна ваша смерть? спросил Лон.
Тем, кто не добился в Опакуме своего, так же тихо ответила Филия.
Фризам? нахмурился Лон.
Ты же понял, подал голос Брет. Тем, кто посылал фризов. Тем, кто может заставить мертвого казаться живым.
И что теперь делать, если все именно так? скрипнул зубами Лон.
Ничего, ответила Филия. Разве только дать спутников Варге, чтобы он сообщил об этом Луру. Я думаю лишь о нашей безопасности. Разве в этом наши устремления разнятся? Лур сможет оградить Ходу и мою спутницу от этой колдуньи.
Я останусь с вами, твердо сказал Варга. В этом мой долг.
Ты не сможешь ей противостоять, сказала Филия и снова потрясла окровавленными пальцами. Ты видишь? Я пыталась закрыться от нее! Ты ведь знаешь это заклинание?
Я останусь с вами, повторил Варга.
Я поскачу к Ходе, вызвался Брет.
Я дам пятерых лучших воинов, пообещал Хелт и вытер рукавом вспотевший лоб. Хотя все это и в самом деле похоже на безумие.
А разве сама жатва не похожа на безумие? спросила Рит.
Никто об этом не должен знать, отчеканила Филия. Иначе или Хедерлиг тут же окончательно испустит дух, или эта Хекс нападет на мою подопечную, не присматриваясь и не разбираясь. Всем это ясно?
Проклятье, опустил голову Лон. Я ведь как чувствовал Но думал, что это последствия раны. Что все утрясется. Хедерлиг всегда побеждал
Мне все ясно, сказал Хелт.
И мне, кивнул Брет. Успокойся, Лон. Если что-то можно сделать, мы сделаем. К тому же, у Хедерлига есть две сестры. Он не единственный ребенок, как Хода.
Что мне с его сестер? процедил сквозь зубы Лон. Я с ними, что ли, рубился плечом к плечу? Другого такого, как Хедерлиг, нет!
Все равно, твердо сказал Брет. Надейся на лучшее, может быть, его удастся удержать на краю. Что скажешь, Филия?
Не знаю, ответила Филия. Можно поймать брошенный камень, если он медленно летит и не слишком велик. Но большой камень тебя раздавит, если не отскочишь в сторону. Тут нужен не просто целитель, а колдун, да и колдун немалой силы. Можно попробовать, но моих возможностей вряд ли будет достаточно. Только я ведь и пробовать не смогу, пока она рядом. Чтобы со мной разобраться, ей и гебонский стрелок не понадобится. К тому же эта колдунья может утянуть принца за собой. Утянуть уже тем, что перестанет его поддерживать. Она ведь влила в него не так уж много жизни, лишь для того, чтобы он хотя бы не разлагался, сидя в седле. Но я не она. Это ее «немного силы» для меня может оказаться неподъемной ношей.
Кто она? спросил Варга. Ты узнала, кто она?
Думаю, что да, ответила Филия. Я чувствовала ее в Опакуме. Хотя она толком и не являла себя. Это Адна.
Варга побледнел.
Святые боги, прошептал Брет. Лесная ведьма, которой ужасается весь Вандилский лес?
Она самая, ответила Филия. Не медли.
Брет подал лошадь вслед за Хелтом. Варга остался поблизости, но отъехал на десяток шагов. Лон поскакал вперед.
А кто такой Лур? спросила Рит, когда они остались одни.
Предстоятель главного берканского храма, ответила Филия.
Я не об этом, замотала головой Рит. Предстоятель не сможет противостоять умбра. Ты бы не позвала его. Кто он на самом деле?
Он кто-то вроде Коронзона, ответила Филия. Или моей матери. Может быть, самый скрытный и хитрый из всех
Он умбра? обмерла Рит.
Да, кивнула Филия. Так же, как и она. Но не все так просто, Рит. Есть одна сложность. Он курро. И он куда слабее Адны. Конечно, если она пошла против других умбра, если она отрезана от силы менгиров, если Лур объединится с Коронзоном или с Ананаэлом, тогда Слишком много «если», не находишь? Надежда лишь в одном.
В чем? спросила Рит.
Он не хочет твоей смерти, ответила Филия. Пока не хочет. Иначе убил бы тебя в том круглом зале одним щелчком пальцев. Запомни, его настоящее имя Эней.
Зачем мне знать его настоящее имя? спросила Рит.
Просто чтобы знать, ответила Филия. К тому же, оно ключ к его силе. Нет, ты не сможешь его ослабить, но мама говорила, что если окликнуть умбра его настоящим именем в месте силы, он может обратиться в жнеца.
И где же будет такое место силы? спросила Рит.
В райдонском монастыре, пожала плечами Филия. Хотя как по мне туда тащить Лура не следует ни в коем случае.
Для чего вызвать из умбра жнеца? спросила Рит.
Точно не отвечу, призналась Филия. Но вроде бы он уязвимее всего в тот миг, когда обладает полнотой силы. И вот тут я со своей мамой не могу согласиться Что замолчала? О чем думаешь?
О вине, погладила бутылку на животе Рит. Я бы выпила всю бутылку.
В другой раз, покачала головой Филия.
Глава седьмая. Недомогание
«Терпение подобно сосуду»
Пророк Ананаэл. Каменный заветСтарая Гебонская дорога заканчивалась возле Йеранской башни. Наезженный берканский тракт подходил к ней же с запада и почти сразу нырял в Одалский проход широкое ущелье или скорее распадок между отрогами Молочных гор и увалами Йеранского нагорья. Знакомый с детства путь становился чуть уже, петлял между скалами, перебирался через не слишком опасные каменные осыпи, принимал в себя весенние ручьи, время от времени обращался небольшими долинами. Гледа знала на этой дороге каждую выбоину и каждый камень. Сколько раз она с отцом и его воспитанниками из альбиуской роты стрелков проезжала здесь, чтобы в ближайших окрестностях переночевать на голой земле, развести костер из сырых сучьев, преодолеть несколько лиг трудной дороги, забраться на какую-нибудь скалу, приготовить нехитрую еду из того, что удавалось добыть тут же. Во всех этих забавах Гледа если и не была первой, мало кому готова была уступить. И вот, от тех стрелков остались только Брет и Хода, да и те были сейчас неведомо где
Насколько было бы проще, если бы рядом оказалась Филия. Все-таки Скур, который не отходил от Гледы, вот и теперь он держится рядом, не тот, кому она могла бы пожаловаться на недомогание или, скорее, на ужасное самочувствие. Ей не хватало дыхания, к горлу подступала тошнота, всякий долетевший запах казался непереносимым, а кроме всего прочего зудело все тело и опухоль, кажется, подступала уже к подбородку. Порой ей казалось, что стоит закрыть глаза, как она неминуемо свалится с лошади. Вдобавок ко всему босые, пусть и в носках ноги, набили о стремена язвы. С голеней ее между тем уже слезала кожа. Неужели она так же будет слезать и с лица?
Нужна помощь? с тревогой спросил Скур.
Нет, хотела сказать Гледа, но вместо этого просто повела подбородком, всякое произнесенное ею слово могло послужить причиной приступа рвоты. Чтобы отвлечь себя от боли и тошноты она попробовала вспоминать тех, с кем несколько недель назад проезжала по этой же дороге Флита, Сопа, Вая, но перед глазами сразу встало лицо отца, и Гледа, прикусив губу, замотала головой.
У тебя полоса на шее, сказал Скур.
Я чувствую, выдохнула Гледа и попросила. Не так громко. Тише.
Что с ней творится? Колдун говорил негромко. Почти шептал. Отчего же каждое его слово, каждый произнесенный им звук словно бил ее по ушам?
Гледа снова посмотрела на Скура. Тот как будто постарел в последние часы. Складки легли на его лицо. Легли там, где еще недавно были заметны едва различимые морщины. Неужели из-за Мортека? Скур-то ведь точно не мог не знать, кто присоединился к их отряду Или это очевидно всем?
Гледа подняла голову. Впереди отряда по-прежнему держался молчаливый Ло Фенг. Хотела бы она забраться в голову эйконца и понять, о чем он думает, ведь каждый раз смотрит на нее так, словно она Гледа не просто старшая этого отряда, а неотвратимый рок, судьба самого Ло Фенга и приговор каждому, кто следует за ней к райдонскому монастырю, а по сути в неизвестность. За ним правят лошадьми, разговаривая о чем-то, Стайн и Мортек. Интересно, понял ли Стайн, кто едет в сторону родного Альбиуса рядом с ним или все еще считает его звонарем? Сопоставил одно с другим? Поверил в то, что именно Мортек в облике ужасного жнеца появился у его дозорной башни и сотворил там то, что сотворил? Или этот Мортек, в каком бы облике он ни оказался, всего лишь воин? Такой же, как и те фризы, что покорно несли меха с чужой кровью, чтобы оросить ею опакумский менгир? Оросить кровью рабов и тут же пролить свою собственную кровь А кто она, Гледа? Не такой же воин? Не для того ли и она идет в райдонский монастырь? Для того же. Чтобы оросить собственной кровью если и не менгир, то неведомый ей алтарь.
В глазах у Гледы все поплыло, но, морщась от звуков, запахов, боли в натертых ногах, прикосновений к ладоням поводьев, жжения на шее, зуда во всем теле, она оглянулась. За ними со Скуром следовал Ашман, а чуть дальше сестрицы. Кажется, энс их не опасается. Или же причина его беспечности в том, что он не знает, с кем имеет дело? Едет, прислушивается к чему-то, на коротких стоянках просит тех же сестриц, чтобы они учили его берканским словам, а все остальное время не сводит взгляда с Гледы. Что он хочет рассмотреть? Ее уродство? Ее боль? Или наконец начал догадываться об ужасной начинке, что наполняет ее чрево? А сестрицы? Что светится у них в глазах? Презрение или сочувствие? Зачем они с нею? Для того, чтобы помочь, или они бегут за ней словно шакалы за израненным оленем, рассчитывая поживиться?