Осторожность! Да, это незаменимое качество для француза. Особенно для того, кто прошел войну невредимым. Жизнь Клода спас счастливый случай, а точнее, мочевой пузырь. Он не любил повторять эту историю Клод оставил пост, чтобы справить нужду; пока он был в кустах, барак уничтожило прямое попадание артиллерийского снаряда. За это его наградили таковы парадоксы судьбы! И вот в отличие от многих друзей детства он жил и наслаждался Парижем, в котором, кажется, было по пять красивых женщин на одного здорового молодого человека. «Клод, сказал ему отец, когда они впервые обнялись в слезах после демобилизации. Клод, сын мой. Франция ваша страна, благодарная вам за освобождение. Не упусти этот шанс!»
И он его не упустил, дорогой папа. Не упустил!
Могу я уточнить, на какие имена забронирован ваш номер? непринужденно спросил Клод.
Перл Уайт, заявила старшая из двух американок.
Меня зовут Бланш. Э-э Росс, Бланш Росс, сказала та, что моложе, с застенчивой улыбкой и легкой запинкой, как будто произносила свое имя впервые.
Они проследовали к стойке регистрации, где вручили Клоду свои паспорта. Он проверил их и после небольшой паузы вернул обратно.
Все в порядке, с улыбкой сказал Клод очаровательной мадемуазель Росс. Он попросил их расписаться в гроссбухе подпись мадемуазель Росс заняла целых две строчки и достал два ключа. Отдавая один Бланш, он прикоснулся к трепещущим кончикам ее перчаток и позволил своим пальцам на мгновение задержаться в этом положении он просто не смог удержаться! Потом поцеловал верхнюю часть ее ладони, наслаждаясь удивленным вздохом мадемуазель Росс.
Вот так мы встречаем красивых женщин во Франции! Клод потрогал аккуратные усики, придававшие его юному лицу мужественность и зрелость.
Какой вы лощеный! Мадемуазель Росс улыбнулась, и ее щеки восхитительно порозовели. У нее был обычный американский макияж: губы узкая яркая полоска, на щеке нарисована мушка. Золотистые волосы коротко подстрижены. Модное платье чарльстон с прямым лифом и заниженной талией пикантно обтягивало пышный бюст.
Лощеный? Теперь настала очередь Клода удивляться; он гордился своим знанием английского языка, но в этом контексте слово было ему непонятно. Как бумага?
Как донжуан.
Клод ошеломленно покачал головой и вспыхнул при виде задорной улыбки молодой женщины.
Донжон? Башня в замке?
Как Валентино! Вы слышали о нем?
Лицо Клода прояснилось. Да, конечно, он видел Рудольфа Валентино в нескольких фильмах. Месье Валентино был забавным человечком со множеством зубов и глазами навыкате, но, по-видимому, он нравился красивым женщинам. Так это был комплимент!
Руди вовсе не донжуан, пренебрежительно бросила другая американка, Перл. Он педик. Все в Голливуде это знают!
Клод напрягся: ну и язык!
Можете поверить Перл на слово, заверила Бланш, положив теплую руку на бицепс Клода он сразу напряг мышцы под серым пиджаком в тонкую полоску. Перл тоже кинозвезда. Вы ведь знаете ее? Видели «Опасные похождения Полины»? Так это Полина! Во плоти!
Он не слышал о Перл Уайт, но, естественно, сделал вид, что слышал. Как могла эта неотесанная женщина она полезла в корсаж, чтобы поправить грудь, прямо здесь, в вестибюле отеля «Кларидж», быть кинозвездой? Клод Аузелло засомневался.
Разумеется, обратился он к очаровательной мадемуазель Росс. Я видел много американских фильмов, они очень популярны во Франции. Мадемуазель Глория Свенсон много раз останавливалась здесь, в отеле «Кларидж».
Он выпрямился с гордостью; это был интересный опыт! Мадемуазель Свенсон была очаровательна, и в вестибюле «Клариджа» висело много ее фотографий.
Глория? Перл фыркнула. Эта козявка? Если хотите знать мое мнение, она пижонка и пустышка.
Я тоже стану кинозвездой, призналась Бланш, скромно опустив голову; ее щеки порозовели, как будто она сама не могла поверить в то, что говорила. Вот почему мы здесь, в Париже. Чтобы снимать фильмы!
Вот как Клоду не удалось скрыть разочарование. Кинозвезда? Нет, так не пойдет. Хотя фото кинозвезд украшали вестибюль отеля «Кларидж», подчеркивая высокий статус заведения и придавая ему лоск, сами по себе кинозвезды особенно начинающие стояли на ступень ниже помощника управляющего отелем. Кинозвезды стремились к публичности и совершали поступки например, купались в фонтанах и снимали одежду в ночных клубах, которые Клод считал вульгарными и банальными.
Но грудь мадемуазель Росс соблазнительно вздымалась, дыхание участилось; шелковистые ресницы были такими длинными, что касались щек.
Мне не обязательно начинать прямо сейчас. Я должна была кое с кем встретиться, но мой мой друг задерживается на неделю. Мадемуазель Росс достала мятую, заплаканную телеграмму и тут же сунула назад в карман пальто, как будто ей стало стыдно.
На неделю? Вот это хорошая новость! Неделя идеальный срок. Главное, фиксированный. Никакой двусмысленности, никаких томных вздохов в последнюю минуту, трепета и нерешительного: «Может, мне стоит продлить свое пребывание».
Позвольте мне показать вам Париж, снова предложил Клод, преодолевая антипатию к киноиндустрии или, по крайней мере, к данному ее представителю. Это ваш первый визит, и я не могу предложить ничего лучшего.
Я не уверена
Ну давай, Бланш! Наслаждайся жизнью, пока он не приехал!
Ах, значит, друг это он. Который уехал на неделю.
Клод снова улыбнулся.
Тогда давайте! Это было бы здорово! Мадемуазель кивнула с еще одной лучезарной улыбкой. Я до смерти хочу увидеть Париж!
Давайте начнем! Щелкнув пальцами (обычно Клод избегал театральности, но сейчас ничего не смог с собой поделать), он подозвал посыльных, чтобы те забрали груду чемоданов и ручной клади, которую привезли с собой женщины. Клод никак не мог взять в толк, зачем американцы везут с собой столько багажа! Их одежда была отвратительной, а здесь, в Париже, можно купить изысканные вещи, причем очень дешево.
Клод поправил галстук и повел женщин через вестибюль отеля «Кларидж», гордясь тем, что все люстры были вымыты только сегодня утром, мусорные баки опорожнялись каждый час, а медные выключатели полировались каждые два часа. Он показал, где находится дамский салон; ненадолго остановился в американском баре, полном шумных посетителей, слушающих, как певица напевает глупую песню, что-то о прощании с человеком неопределенного пола по имени Тутси. Потом нажал кнопку позолоченного лифта и велел мальчику отвезти их на верхний этаж.
Там он провел гостей по устланному ковром коридору ковер чистили дважды в день, и Клод с удовлетворением заметил свежие следы от пылесоса, к их номеру; открыл дверь своим позолоченным универсальным ключом и отступил назад, позволяя дамам войти первыми.
Святые угодники, Перл! Бланш захлопала в ладоши и запрыгала, такая очаровательная и радостная, что Клоду захотелось тут же заключить ее в объятия. С трудом сглотнув, он включил свет, чтобы продемонстрировать номер во всей красе. С профессиональной отстраненностью открыл дверь в ванную и объяснил, как пользоваться кранами; не упомянул только биде, на которое, в конце концов, джентльмену не пристало указывать. Клод также показал гостьям Перл Уайт была более сдержанной, чем ее подруга, которая охала и ахала самым восхитительным образом, освещенные кнопки рядом с кроватями: вызов горничной, чистка обуви, прачечная, обслуживание номеров.
И вуаля! Он резко раздвинул богато украшенные портьеры, открывая взору широкие Елисейские поля.
Здесь царил привычный хаос: гудели машины, толпы туристов кричали, смеялись, делали фото на громоздкие коробки-камеры. Уличные кафе, полные людей, теснившихся за крошечными столиками; сувенирные киоски с миниатюрными Эйфелевыми башнями, крошечными красно-бело-синими французскими флагами и дешевыми беретами; лающие собаки; рестораторы, размахивающие меню перед проходящими туристами. За все это Клод недолюбливал Елисейские Поля. Он уже готовился извиниться за их видимые и скрытые недостатки, когда Бланш Росс завизжала от восторга.
О! О, как красиво! Это как Таймс-сквер, правда, Перл? Только намного лучше! Смотрите это Эйфелева башня?
Да, мадемуазель, так и есть.
А вон там что это?
Триумфальная арка, построенная в честь победы Наполеона при Аустерлице.
А это что? Очаровательная американка открыла окно и решительно высунулась из него. Клод бросился к ней и обнял за талию только из заботы о безопасности, уверял он себя. Осязая ее стройный торс, чувствуя, как упругая, свежая плоть напрягается от его прикосновения, впитывая тепло ее юного тела, переполненного невинным энтузиазмом, Клод понял, что с его сердцем происходит что-то странное.
Сердце Клода Аузелло прежде надежный и потому ничем не примечательный механизм издало звук, похожий на хлопанье пробки от шампанского. Этот звук достиг только его ушей, но их кончики уже горели от смущения. Грубее, чем следовало бы, Клод втянул мадемуазель Росс в комнату и без церемоний отпустил ее. Глубоко, но нервно вздохнул; собирался вынуть носовой платок, чтобы вытереть внезапно заблестевший лоб, но вовремя вспомнил, что находится на службе, и ограничился тем, что поправил галстук. В этом не было необходимости; с галстуком все было в полном порядке. Оказалось, что галстук Клода заслуживает доверия больше, чем его сердце.
Сердце Клода Аузелло прежде надежный и потому ничем не примечательный механизм издало звук, похожий на хлопанье пробки от шампанского. Этот звук достиг только его ушей, но их кончики уже горели от смущения. Грубее, чем следовало бы, Клод втянул мадемуазель Росс в комнату и без церемоний отпустил ее. Глубоко, но нервно вздохнул; собирался вынуть носовой платок, чтобы вытереть внезапно заблестевший лоб, но вовремя вспомнил, что находится на службе, и ограничился тем, что поправил галстук. В этом не было необходимости; с галстуком все было в полном порядке. Оказалось, что галстук Клода заслуживает доверия больше, чем его сердце.
Это площадь Согласия, мадемуазель Росс.
Зови меня Бланш. Если ты собираешься провести со мной эту неделю, мы должны называть друг друга по имени, разве не так?
Если хотите, Клод кивнул, понимая, что говорит более строго и официально, чем планировал, но сейчас он не вполне доверял своему голосу, меня зовут Клод, мадемуазель Бланш.
Чудесно!
Я зайду за вами в семь, если хотите. На Монмартре есть очаровательный ресторан, который, я думаю, вам понравится. Мы могли бы пойти туда пешком; сегодня такой теплый день.