Ты правда в порядке? допытывается Лиам, поглаживая меня по спине.
Да, не переживай. Я просто целый день не ела, а путь выдался тяжелый.
Но обессилела я совсем не из-за этого. Меня выбили из колеи исчезнувшие в тени воспоминания о сестре. Глубокий вдох долгий выдох. Нельзя еще раз потерять сознание. Я ведь совсем ее забыла. Там, где были воспоминания о ней, светлые и мрачные, теперь одна пустота, глубокая, словно пропасть. И на дне пропасти что-то пустило корни. Что это? Пока не понимаю, но точно знаю этого стоит бояться.
Отмахиваюсь от этих мыслей. Лиам тем временем перечисляет, что есть у него в кладовке. Соленая рыба, законсервированная тыква, маринованные овощи, жареная оленина и разные грибы.
Спасибо, мне уже дурно, скорчив скорбную мину, перебиваю его я.
К моему облегчению, Лиам достает откуда-то козий сыр и, расплавив его на сковороде, намазывает на хлеб не первой свежести. Я не жалуюсь, все равно это лучше грибов. Совсем забыла, как их ненавижу.
Зима, что тут сказать, будто извиняясь, говорит Лиам.
После сыра чувствую себя просто великолепно. Кажется, будто я могу и дерево с корнями выдернуть. Или хотя бы цветочки.
Как ты себя чувствуешь?
Лучше не бывает! искренне заверяю я.
Лиам довольно жмурится, будто именно это он хотел услышать. Присев на краешек кровати, он шепчет: «Ну и славно», а я вдруг чувствую себя в ловушке, которая только что захлопнулась.
Тогда скажи мне, Майлин Уолш, кто ты? Сомнений нет, ты моя Королева. Но кто ты для всех прочих?
Черствый хлеб застревает в горле. Конечно, я понимаю, что надо ответить Лиаму. Но мне хочется защитить его от правды. Пусть у нас будет несколько беззаботных часов.
Молли, объясняю я с набитым ртом. Для всех, кто встретится на пути, я просто Молли.
Но Лиама не проведешь, тем более таким дешевым трюком.
Кто ты для самой Лиаскай?
Я отвожу взгляд.
Значит, путешествие в Завременье не помогло, спокойно заключает он. Ты все еще Королева. А Лиаскай все еще в тебе.
Вижу, как Лиам размышляет над всем этим, приходит к каким-то выводам, мысленно просчитывает все возможные последствия, чтобы ничего не упустить. Наконец он тяжело вздыхает:
Надеюсь, у тебя есть план, Майлин. Потому что у меня его нет.
План просто чудесный, отвечаю я, откладывая хлеб в сторону.
Лиам ворчит, что никакого чудесного плана быть не может, но я пропускаю все возражения мимо ушей и придвигаюсь к нему.
Хочу забыть о существовании мира снаружи.
И это твой чудесный план?
Именно так, шепчу я. Ну же, Лиам. Поговорим позже.
Пока не поговорим, мы потеряны друг для друга.
Хочу рассмеяться, но смеяться во время поцелуя получается плохо.
Как мы можем быть потерянными? вздыхаю я, когда Лиам, оторвавшись от моих губ, покрывает поцелуями шею. Во всем теле ощущаю приятное покалывание. Мы только что нашлись. А с остальным
«А с остальным разберемся», собираюсь сказать я. Но Лиам исполняет мое желание забыть о мире снаружи. Он мягко заставляет меня лечь, придерживая при этом руками, и я не падаю на подушки, а плавно опускаюсь.
«А с остальным разберемся», собираюсь сказать я. Но Лиам исполняет мое желание забыть о мире снаружи. Он мягко заставляет меня лечь, придерживая при этом руками, и я не падаю на подушки, а плавно опускаюсь.
Я совсем потерялся, шепчет Лиам, нежно касаясь губами мочки уха.
Расстегиваю рубашку Лиама: руки дрожат, будто я делаю это впервые. Одежда падает на пол, и Лиам тоже вздрагивает. А я его разглядываю. Вот два новых рубца, уже побледневших. Я точно знаю, когда он их получил. Один длинный шрам на правой руке. Его оставил меч, который Лиам отразил без оружия. Второй шрам тоньше, в два пальца толщиной, рядом с подмышкой. Колотая рана. Провожу рукой по спине Лиама, нащупывая то самое место, куда его ударили
Наверное, на моем лице написан ужас, потому что Лиам вдруг шепчет:
Тише-тише Теперь все хорошо.
Хотела бы я ему поверить, но прости, Лиам, мы слишком хорошо друг друга знаем.
Майлин, останься здесь.
Он хотел сказать не Здесь, а Сейчас. В этот миг я не хочу думать о прошлом.
Останься и побудь со мной, повторяет Лиам мягко, но настойчиво. И одной его улыбки достаточно, чтобы я с легкостью купилась на эту маленькую ложь, заплатила цену, которую он просит. Ведь улыбка у него неотразимая.
Пальцами касаюсь мускулистой руки, осторожно ощупываю шрам, и Лиам ежится, как от щекотки. Поглаживаю поврежденную кожу на запястье, трогаю матово-черные грубые очертания когда-то разрушенного винкуласа. Здесь его магию сковали и взяли под контроль.
Смотрю в глаза Лиама, и сердце сжимается. Теплое чувство защищенности охватывает меня от макушки до каждой клеточки. Для Лиама нет невозможного, и доказательства этому он носит на собственном теле. Он не признает невозможного. И я тоже, пока он рядом со мной.
Пожалуйста, обними меня покрепче, шепчу я, хотя Лиам давно уже держит меня в объятиях.
Я готов обнимать тебя вечно, только
Прикладываю палец к его губам.
Просто сделай это. Ты ведь можешь.
Мы долго лежим, обнявшись. Наши пальцы переплетены, мы тонем во взглядах друг друга. Быть ближе невозможно, но что-то мешает нам продолжить и раздеться полностью. В постели прямо между нами лежит что-то еще. И мы не можем это игнорировать.
Ты очень смелая, раз вернулась, произносит Лиам в тот самый миг, когда я решила, что мешает нам страх. Это страх устроился между нами, и с каждой секундой он становится все сильнее. Страх можно держать в узде, но в целом мире не хватит смелости, чтобы победить его окончательно.
А вот я, Майлин, и вполовину не так отважен, как ты думаешь.
С недоумением смотрю на него:
О чем ты?
Что он имеет в виду, чего от него ожидать?
Расскажи мне все. Я ткач снов, Майлин, не знаю, понимаешь ли ты, что это значит. Пожалуйста, поговори со мной.
Лиам не просит. Он умоляет. И от звука его голоса сердце у меня сжимается.
Все, о чем ты умолчишь, я додумаю сам. Но я не могу представить ничего, что не заканчивается темной глубиной Лирии или дном проклятого ущелья.
Его слова сбивают меня с толку. Это случайность или Лиам о чем-то подозревает?
Что ты хочешь узнать?
Звучит глупо, сама понимаю, я просто тяну время. Но правда должна восторжествовать над страхом. Страх сильнее меня. И даже сильнее Лиама. Страх толкает меня, заставляя сесть на кровати.
Хочешь узнать, не встретила ли я кого в Ирландии? Не появился ли у меня другой?
Помедлив, Лиам отвечает:
Нет. Этого я знать не хочу. Ты вправе быть с кем-то. Но если ты думаешь, что у меня никого не было
Не было у меня никого, холодно заявляю я. У меня есть только ты.
Какое глупое дополнение.
то ты совершенно права.
Бросаю через плечо взгляд на Лиама: уж не смеется ли он? Нет, Лиам просто смотрит на меня. И вдруг делает легкое движение рукой. Приглашает снова лечь рядом, ненавязчиво, и я могу запросто притвориться, что ничего не заметила. Эта нежность поражает меня, и я падаю на грудь Лиама, не в силах сдержать слезы. Слезы облегчения, страха, радости, неуверенности. Всего, что накопилось.
А теперь потихоньку, просит Лиам, когда я успокаиваюсь, не спеша, одно за другим. Неважно, сколько времени на это уйдет, ты должна рассказать мне все. Если только не хочешь, чтобы разыгравшаяся фантазия свела меня с ума.
За этими словами кроется настоящий хаос, и я понимаю Лиам не шутит.
Хорошо, шепчу я.
Лиам гладит меня по голове.
Хорошо, шепчу я.
Лиам гладит меня по голове.
Лиаскай, говорит он дрожащим голосом. Она причиняет тебе боль?
Изумление Лиаскай смешивается с моим собственным.
Нет. Вообще нет. Лиаскай никогда не делала мне больно. Сначала она пыталась мной управлять Показывала мне ритуалы, свои творения. Лиаскай хотела, чтобы я видела прекрасное везде, любила все так же, как любит она. Но она быстро дала мне полную свободу. Да, я чувствую ее. Каждое утро она переливается во мне восхитительными красками. Но это не принуждение и не насилие. Просто диалог. Уверена, Лиаскай нравится быть со мной, видеть моими глазами все, что ею создано, чувствовать, с этими словами я касаюсь груди Лиама, моими пальцами. Она учится у меня, а я учусь у нее.
Она знает, что вредит тебе?
Лиам, спасибо тебе за такую осторожную формулировку. Иногда я сама забываю, что Лиаскай сожжет меня. Не через неделю, не через месяц, но в любом случае в ближайшие несколько лет.
Лиаскай ничего не может с этим сделать. Только она не понимает, почему смерть меня страшит. Умерев, я стану частичкой ее самой. Рано или поздно это все равно произойдет. Через восемь недель или через восемьдесят лет для Лиаскай такие тонкости не имеют значения. Но иногда она переживает.
Переживает за тебя, Лиам, потому что я вернулась.
Мне кажется, она еще не все посмотрела и хочет узнать больше.
А что ей от тебя нужно?
Сначала она хотела, чтобы я заняла Трон. Но теперь я не знаю. Кажется, ей интересно, что я собираюсь делать. Ей понравился путь, выбранный мною.
Лиам приподнялся на локтях.
Этот путь, тихо произносит он, расскажи о нем.
И я рассказываю. Слова слетают с губ сами собой: как же легко открыть Лиаму все, что я разузнала, что пережила, начиная от возвращения в Ирландию. Следы отца, теневая тварь из дома в Дублине и обещание, которое я ей дала. Лиам не перебивает, крепко сжимает мою руку и старается дышать ровно. Только по его участившемуся пульсу я понимаю, какие чувства вызывает в нем рассказ об Истинной Королеве, заманившей меня в Бездонное Ущелье, где я заключила со второй ее половиной сделку, чтобы спасти Натаниелю жизнь. Лиам дрожит, когда я повествую о тяжелом пути, о снежной буре и обо всем том, что, по слухам, происходит во дворце.
Я закончила, поделилась всем, через что прошла без него. Лиам притягивает меня к себе и целует в лоб, а я чувствую, как заживают раны мыслей.
Ты пожертвовала слишком многим, тихо замечает Лиам, имея в виду воспоминания о сестре, которые мне пришлось отдать. Но я понимаю, почему ты так поступила.
Может, оно и к лучшему. Зачем мне воспоминания, если они так мучительны.
А теперь не мучительно? уточняет Лиам, будто сомневаясь.
Нет. Теперь боль ушла.
Боль нельзя вырезать.
Но ее можно исцелить, возражаю я.
И ты веришь, что исцелилась? Я тоже пытался насильно вырвать боль из себя, он кивает на покрытую шрамами руку, которой сжимает мою ладонь. Это было необходимо, и я сделал бы это снова. Но сильная боль осталась. Глубокая рана. Она изменила меня, разрушила нечто важное.