Большие глаза наполняются слезами, и полные губы по-детски подергиваются. Я не мог устоять перед влагой из девичьих глаз. Каждый нормальный мужчина не может не сдаться перед этим страшным женским оружием.
Помахав на прощание однокурсникам, в полной уверенности, что мы когда-нибудь встретимся и еще посидим, я удаляюсь со двора «Альма-матер». Дома ждет накрытый стол родители не сомневались в сдаче диплома. Отец даже выставил на стол коллекционный коньяк, но я отказываюсь. Говорю, что нужно сначала доставить Марину домой, а потом уже и всё остальное.
Под обиженными взглядами родных (старались же как лучше) мы выезжаем со двора. Тяжеловато на сердце, тяготит ещё и неизвестность увидимся ли мы когда-нибудь? Марина дергается как испуганная кошка, чуть ли не от каждого прохожего вжимается в кресло.
Я тоже заражаюсь тревогой, но стараюсь её скрывать всё же за рулем никак нельзя допускать паники. В груди ворочается толстая скользкая жаба, словно курица-гриль крутится на огромном шампуре. Почти жду, что сейчас кто-либо из встречных перекинется и прыгнет на лобовое стекло.
Мелькают солнечные зайчики. Люди спешат по своим делам, и никому нет дела до двух испуганных берендеев. Машина везет нас по тенистым улочкам, всё дальше и дальше от родного дома.
Только выехав за пределы города, жаба начинает понемногу рассасываться. Марина тоже облегченно выдыхает, но всё ещё озирается по сторонам. Закатные краски ложатся акварелью на развесистые ели и распускающиеся березы, добавляют к свежей зелени печальной красноты.
Слушай, так перевертни тоже оборотни вы же должны быть заодно?
Вот когда ты по соседскому району идешь, ты можешь быть уверен за свою сохранность? вопросом на вопрос отвечает Марина.
Я немного почесал голову действительно, с соседним районом у нас напряженные отношения. Но всё же пройти можно, быстро и не оглядываясь. Очень быстро
Нет, я-то не могу. Но перевертни тоже оборотни.
И в соседнем районе тоже люди живут. Езжай, а то у меня от твоего города мурашки. Я знаю, что ты виделся с Федей и Славой их запах остался на твоей одеж
Она не успевает договорить со стороны города доносится звук взрыва. Нога застревает на педали тормоза. Я сворачиваю на обочину, от резкого торможения нас кидает вперед. Марина на ходу выскакивает из машины.
Федя! срывается с её губ.
Я тоже выскакиваю наружу: со стороны больницы поднимается черный столб дыма. Далеким стрекотом цикад доносятся автоматные выстрелы.
Эх, и ни хрена же себе!
Поворачивай! командует Марина, прыгнув обратно в машину. Едем обратно.
Нет! Федор сказал, чтобы я тебя увез из города. Поэтому едем в «Медвежье» и ждем вестей!
Тогда я пешком вернусь! Может, им там помощь нужна, а мы тут Не хочешь везти, как хочешь и без тебя обойдусь!
Крупная грудь прерывисто вздымается, натягивает ткань футболки. Женские руки, которые с одинаковой легкостью лепили пироги и ломали кости, нервно подрагивают. Она хрустит суставами пальцев, в уголках глаз поблескивают слезинки. Стрекот очередей затих, лишь к небу поднимается черный столб дыма.
Что же там случилось?
Марина, мы не поможем там, а будем мешаться под ногами! Пойми же, дурочка, за тебя волнуюсь.
Вот и оставайся! А я пойду!
Женская фигура начинает удаляться, когда я вижу нечто такое
Марина, смотри!
Она оборачивается, я вижу, как с щеки падает слезинка.
Чего?
Вон там! я показываю пальцем на черту города.
Из кустов крапивы, что растет по краям забора крайнего домика, вылетает огромное черное существо. Даже с расстояния можно сравнить его размеры с высотой забора. Я только два раза в своей жизни видел такое большое животное: когда с родителями в цирке наблюдал за слоном и тогда в злополучной драке
Черный зверь! Тот самый перевертень!
Существо с огромной скоростью летит в сторону леса, преодолевает половину километра за пятнадцать-двадцать секунд я до такой скорости машину ни разу не разгонял. Наконец мускулистые ноги отрываются от земли в последний раз, и существо скрывается в березовой роще. Марина ахает и запрыгивает в «буханку».
Чего встал? Едем в «Медвежье»!
Женщины!
Вот никогда не понимал их непостоянства. Если она через пять минут попросит повернуть обратно, то высажу её на дороге, и пусть идет на все четыре стороны. Да! Но поджилки ощутимо подрагивают.
Ты его знаешь? спрашиваю я, когда машина трогается с места.
Похоже, что это главный перевертень. Если он так драпает, значит наши справились. Едем быстрей, нужно все приготовить к их приезду, вдруг они ранены.
Я жму на газ, и машина мчит быстрее, слегка покачивается на выбоинах. Значит, Александр здесь. Вот он обрадуется сюрпризу! Да уж охотник на оборотней и его друг-оборотень. Такое только в кино можно увидеть.
Марина стискивает кулаки. Меня тоже потряхивает от предвкушения новостей: что случилось в больнице, живы ли Александр и тетя Маша, что с берендеями? Уровень напряжения в кабине зашкаливает за норму. Лишь игрушечная собачка на панели равнодушно кивает, переводит взгляд пластмассовых глаз с меня на Марину.
Возле Марининого желтого дома я встаю на привычное место. В доме Иваныча что-то скребется за дверью, тонкий писк царапает уши. Раньше не замечал этого, или не обращал внимания.
Марина сразу же бросается на кухню. Ведь скоро должны приехать голодные мужчины. Должны-должны иначе и быть не может.
Ты пока не выходи. Я сама всё расскажу Михаилу Ивановичу. Когда будет можно, то я тебя позову, бросает Марина, пока я нарезаю хлеб.
Как на смотринах, честное слово.
Я не буду больше повторять. Когда позову, тогда и выйдешь.
Ладно. Подай колбасу, тоже порежу.
Не успеваем мы приготовиться к приезду гостей, как возле дома с драконом тормозит «Уазик» с черно-белыми номерами. Из дверей быстро выскакивают двое парней, те самые, которые прогнали меня от больницы.
Федя!!! с громким криком уносится упругое тело, пахнув легким ароматом духов.
Марина выскакивает на улицу и бежит к Федору. Тот подхватывает её на лету, обнимает и целует. Из «Уазика» появляется Александр.
Друг!
И в это же время я себя осекаю он охотится на таких, как я. Лучше выйду позже. Ну и видок у него, словно в бассейн с кровью нырнул. Тетя Маша выходит из машины и усаживает Александра на скамеечку возле дома. Он идет как зомби. На лице полная отрешенность. К нему обращается круглолицый крепыш, которого я видел с Федором у больницы. Александр что-то отвечает.
Михаил Иванович показывается из машины последним. Он что-то говорит тете Маше, и та кивает. В это время «Уазик» разворачивается и уезжает. Тётя Маша смотрит на окно, за занавеской которого я прячусь. Смотрит прямо в мои глаза. Видит или нет? На меня словно опрокинули ведро с ледяной водой.
Неужели ведари настолько круты, что могут почувствовать притаившегося оборотня за двадцать шагов?
Через пару минут подъезжает сиреневая «девятка». За рулем виднеется лицо Михаила Ивановича. Ведарша сажает Александра в машину. Он снова двигается как сомнамбула. Будто принял очень много снотворного или же выпил литр водки без закуски.
Я отскакиваю от окна, чуть не сорвал тюлевую занавеску, зацепившись мизинцем в дырке декоративного цветка. Пусть он ведарь, но он мой друг и я должен узнать, что случилось! Однако, когда выбегаю на улицу, машина виднеется красными огоньками в сгустившихся сумерках. Ребята тоже смотрят ей вслед.
Милая, всё в порядке, я вернулся! утешает плачущее создание темноволосый парень.
Ну что, со вступлением в наши ряды, что ли? поворачивается ко мне крепкий парень.
Не знаю, радоваться или грустить! усмехаюсь я, пожимая крепкую ладонь.
Это уже тебе самому решать. Будешь печалиться и на людей кидаться, то придут добрые охотники и хорошо, если родные найдут твою могилку! отвечает Вячеслав.
Что в Шуе произошло? Почему был взрыв? Как там Сашка, не ранен? глядя на обнимающуюся пару, закидываю вопросами Вячеслава.
Всё в норме, пойдем в дом, что ли, а то этих не дождёмся. Уйдите с улицы, бесстыжие, а то люди детям глаза закрывают, чтобы вас не видели! гаркает он в сторону Феди с Мариной.
Славец, завидуй молча!
Крепкие руки обвивают талию любимой девушки, та склоняет голову на плечо идиллия, да и только! Я присоединяюсь к зависти Вячеслава если бы кто меня так обнимал.
Ой, так вы, наверно, голодные? с трудом оторывается Марина от предмета воздыхания. Пойдемте же в дом.
Никто не ломается, всё по-простому, по-семейному, словно знали друг друга не один год. За вечерней трапезой Федор с Вячеславом рассказывают о происшедшем, причем они везде были главными героями и без них не одолели бы лютых врагов. Им бы ещё гусли Садко в руки, или золотую цепь пушкинского кота таких сказочников свет не видел. И всё это при перекрёстном обстреле двух пар влюбленных глаз, от которых становится жарко на небольшой кухоньке.
Хорошо, что услышал главное Сашка с тетей Машей живы и здоровы. Нужно будет их навестить при случае, вот он удивится моему преображению. Интересно он меня сразу же убьет или помучает?
Ладно, Женёк, оставим голубков, а то когда ещё наворкуются. Завтра съездим до того места, где Федор спрятал мотоцикл? спрашивает Вячеслав.
Его острые глаза смотрят пронизывающе, кажется, что каждую секунду этот парень оценивает собеседника и неизвестно, чего ждать в следующую секунду: или подколку, или одобрение. С Федором проще, он больше молчит и лишь иногда выпускает пушечные выстрелы хохота. Зато возле Федора лисичкой вьется Марина. Не верится, что она может быть нежной и ласковой перед глазами встает то образ оборотня, то она в купальнике.
Встает на четвереньки и воет
Пойдем, конечно! Кстати, а что у вас постоянно шуршит в доме? Марина заходила, но не рассказывала, поднимаюсь я из-за стола вслед за Вячеславом.
Кролики. Сам знаешь, что это не только ценный мех
Да-да, и слышал, и пробовал. Пока, влюбленные!
Угу, машет рукой Федор, не отрываясь от горячего поцелуя.
Мы выходим на улицу. Деревня спит спокойным и умиротворенным сном. Сном, сквозь который слышится брехание собак, редкое завывание драчливых котов и тонкий писк первых комаров. Комары сразу подлетают поздороваться и вежливо осведомиться нет ли у нас лишней крови.
Лишней крови не оказалось, и мы спешим в дом к Вячеславу. Веревка на заборе тоже валяется развязанная, как и у Марины. Вячеслав останавливается так внезапно, что я едва не наскакиваю на широкую спину.