Укрощение спортивной - Алексей Владимирович Калинин 11 стр.

Всё как всегда, всё привычно и буднично. Если я прохожу мимо кабинета директора финансов и вижу милое личико Оксаны Евгеньевны, то это придает мне сил. Словно с каждым взором милых глаз я наливаю очередную порцию бензина радости в свой энергетический бензобак. Правда, до обеда её не было и это тоже тяжело сказывается на моих измученных никотиновым голоданием нервах.

А после обеда начинается

Сижу себе, заполняю никому не нужный отчет. Он нужен для того, чтобы начальственное око скользнуло по нему и прикинуло, сколько заказывать материала на следующий месяц. Хотя, судя по постоянно одинаковому количеству заказанного, Юрий Геннадьевич даже не смотрит на этот отчет. А мне нужно потратить полдня, чтобы правильно оформить и всё посчитать. Погано на душе от сознания того факта, что я трачу кусочек своей жизни напрасно.

Слышен топот из коридора и веселый смех Карины. Холмова и Абикова приносят с собой запах сигаретного дыма. Накурились после обеда. Стучат каблучками по светло-коричневому ламинату. Обе кидают в мою сторону неприязненные взгляды и прыскают.

 Чего смешного? Или вы, вместо обычных, волшебные сигареты выкурили?  после этих слов во рту появляется легкая кислинка. Словно лизнул грифель карандаша.

 Да нет, запах с улицы учуяли. А теперь увидели, что это ты сидишь, и успокоились,  ответила Олеся.

Карина в голос рассмеялась. Похоже, они узнали мой позавчерашний прокол на тренировке. Досадно. Теперь, пока весь свой небогатый запас юмора не израсходуют, придется выслушивать их подколки. Или попробовать состроить непонятливое лицо? Мол, я не знаю о чем вы говорите.

 Ха-ха, смешно. Если хотели оскорбить, то оскорбили только себя. Ваш детский юмор о вонючке оставьте для своих детей. Нормальный дезодорант, всегда им пользуюсь. И вообще, отвалите! У меня дел по горло.

 Да мы не о дезодоранте. А о том, что ты сейчас сидишь и тихо пускаешь «шептуна». Не знаю, как с тобой ещё Александра выдерживает,  Карина открывает окно и свежий воздух залетает вместе с уличным гомоном и фырканьем моторов.

 А у меня нос забит, так что мне всё равно. Вот только глаза иногда режет,  не упускает случая съязвить моя сокабинетница (сокамерница?).

 Ну вас, придумаете ещё. То я плохо работаю, то пускаю «шептунов». Занимайтесь своим делом и не лезьте ко мне. А то сами объедятся гороха и потом ищут крайних.

В голове же мелькала мысль неужели Оксана рассказала о происшествии в спортзале? Нет, я подозревал, что она недолюбливает меня, но чтобы так Нужно будет выяснить и постараться обратить всё в шутку.

 Вот сиди там и не пукай. А то попросим Юрия перевести тебя в другое место, или пусть выдает противогазы!  категорично заключает Карина.

Дальнейшие реплики с моей стороны будут расцениваться как продолжение войны и подъём нервов. А я должен держаться. Не поддаваться на провокации и держаться. Не курить! Но не могла же Оксана рассказать или могла? Выдохнуть и закончить этот долбанный отчет. Не сдаваться!

 Замолчал. С силами, наверно, собирается. Сейчас как напряжется, как выдаст нам фонтан из звуков и брызг!  ехидничает Олеся.

Всё, это последняя капля. Я хочу курить. ДО ДРОЖИ В РУКАХ ХОЧУ КУРИТЬ. Отодвигаю кресло, чтобы встать и в это время дерматиновая зараза вносит своё веское дополнение в моё море унижения. Вы слышали, как трется кожаный ремень о спинку кожаного же кресла? Нет? Тогда послушайте. Нет, вы послушайте и услышите те же звуки, что и при расстройстве желудка. Вот и сейчас в кабинетной тишине прозвучало тягучее «пу-у-ух». Будто кресло заодно с моими коллегами.

Я остаюсь в той позе, в какой застывают монахи перед ликом Христа. Секундная пауза и раздается женский звонкий смех. Всё презрение по отношению к коллеге, а заодно всю ярость и ненависть к мужскому полу стараются выплеснуть мои кабинетные феечки. Смеются так, что начинают дребезжать стекла шкафов. Ещё чуть-чуть и выпадут разноцветные офисные папки.

 Не сдержался? Тогда точно придется идти к Юрию Геннадьевичу!

Под этот возглас я выскакиваю в коридор. Чувствую, как горят щеки, словно прижимался к батарее центрального отопления. Срочно закурить! Хрен с ними, брошу на выходных! Срочно в курилку, там кто-нибудь должен находиться. Но не успеваю я подбежать к двери на лестницу, как она распахивается и на пороге возникает Оксана Евгеньевна.

Кивком здоровается и задерживает взгляд на моем лице.

 Борис, с тобой всё в порядке? Чего такой взъерошенный?

Со мной? Со мной не всё в порядке. Я зол так, что готов биться головой о стену, готов разбежаться и прыгнуть с третьего этажа. Дыхание приходится усмирять, сердце будто хочет проломить грудную клетку.

 Да не сходятся цифры. А так всё нормально. Как у вас дела?

 Спасибо, хорошо.

Оксана хочет пройти мимо меня, но что-то заставляет взять её за локоток.

 Оксана Евгеньевна, я должен извиниться за случай в спортзале. Я нечаянно.

 Не извиняйся. Я слышала и похуже, это же напряжение мышц так сказывается. Так что всё нормально,  она аккуратно освобождает руку.

 А вы никому об этом не рассказывали?  чувствую себя тупым олухом, но слова уже сказаны.

 Борис, похоже ты ещё не отошел от своей болезни. Мне больше делать нечего, как рассказывать о происшествиях вне рабочего времени. Я не сплетница!

Оксана Евгеньевна возмущенно фыркает и удаляется походкой возмущенной Дианы. Даже спина её дышит негодованием. Если не она, тогда Гарик?

 Извините, я не хотел вас обидеть.

Она не поворачивается, зато выходит из своего кабинета Юрий Геннадьевич. Вот как всегда по закону подлости он застает нас снова с Оксаной Евгеньевной. Провожает взглядом идущую по бежевому коридору женщину. Я почти вижу, как полупрозрачные руки ощупывают её аппетитную пятую точку. Затем он обращается ко мне.

 Почему задержка с отчетом? Мне уже весь телефон оборвали. Смотри, если через полчаса не будет, то цех может остановиться и это будет полностью твоя вина. Тогда придется писать по собственному желанию, или же будем прощаться по статье.

Голос настолько холоден, что его можно опускать в виски с колой. Глаза цвета осенних туч так же пасмурны. Я ясно понимаю, что если бы он мог, то хорошенько двинул бы мне в челюсть. И вовсе не из-за дурацкого отчета, а из-за уходящей фигуры. Видно, она дает ему от ворот поворот. Почему-то вспоминаются «яшмовые врата» китайского эпоса. Я чувствую, что уголки губ разъезжаются в стороны. В глазах начальника уже блещут молнии. Я смыкаю губы обратно, но бесполезно.

 Так, значит, будем улыбаться? Ну что же, останешься на этот месяц без премии. Потом расскажешь захочется ли тебе вновь посмеяться,  Юрий Геннадьевич резко разворачивается и скрывается за дверью в свой кабинет.

Вот теперь смеяться уже не хочется. Как там утром говорил Серега Скалов? «Ну, он и гнида!» Пробую эти слова на вкус и решаю, что они замечательно подходят к данной ситуации. Очень хочется курить. До дрожи в кончиках пальцев.

Выбегаю на лестницу и с размаху бью кулаком по стене. Долбанные рельефные обои! Кулак обжигает боль, на сорванной коже выступают капельки крови. Посасывая ободранные суставы спускаюсь вниз. Тяга к сигарете как к единственной спасительной палочке-выручалочке толкает в спину. Серые ступени кажутся бесконечными, хотя спускаюсь всего лишь с третьего этажа.

Курить! Курить!! Курить!!! КУРИТЬ

Выскакиваю на улицу и вдыхаю порцию свежего влажного воздуха. Вдыхаю так, словно стараюсь заполнить им каждую клеточку. И в этот момент понимаю, что пропала та планка, которая не позволяла воздуху войти в полной мере. Вставала на пути и не впускала в легкие лишний объем. Теперь же её не было и можно вдохнуть до боли в ребрах. Даже голова закружилась от легкой гипервентиляции.

И это я должен променять на вонючую палочку? Я иду и спорю с собой. Иду и уговариваю. Но иду. В курилке пять или шесть человек. И я уже подхожу к проходной

Нет! Как бы тяжело не было я не должен выходить. Пусть я не буду с Оксаной (а я приложу все усилия, чтобы остаться с ней навсегда!), пусть меня уволят, пусть обзывают засранцем, но эту дрянь больше никогда в жизни не возьму в рот!

И это я должен променять на вонючую палочку? Я иду и спорю с собой. Иду и уговариваю. Но иду. В курилке пять или шесть человек. И я уже подхожу к проходной

Нет! Как бы тяжело не было я не должен выходить. Пусть я не буду с Оксаной (а я приложу все усилия, чтобы остаться с ней навсегда!), пусть меня уволят, пусть обзывают засранцем, но эту дрянь больше никогда в жизни не возьму в рот!

 Борис, борись!  говорю себе и иду обратно.

Сквозь тучи прорывается лучик солнца и освещает площадку с машинами. Он оглаживает полуобнажившиеся деревья и синюю крышу проходной. Словно небеса дают мне знак одобрения. На душе становится так тепло и хорошо я снова не поддался срыву. Уверен, что не поддамся и впредь. Ради Оксаны, ради себя, ради нашего общего будущего.

Однако скользит мелкая вредная мыслишка, будто в навозе скручивается белесый червяк: «А выдержишь ли с алкоголем?» Сейчас да, пока я трезвый и щурюсь на ласковое солнышко, а как будет дальше? Ведь через неделю корпоратив посвященный иностранному празднику Хэллоуину. Вот тогда и проверим, а завтра скажусь Гарику больным и отменю наши пятничные посиделки. Выходные промучаюсь в одиночестве, а дальше будет легче.

Никогда не понимал людей, которые бросают курить, а потом ходят и мучаются от никотинового голода. Не понимал, пока не решил бросить сам. Я же молод, так почему сам, добровольно, должен превращать себя в развалюху? Нет! Я выдержу! Я смогу! Не смотря ни на что.

Глава 5

Кто знает, каково это быть посмешищем, тот поймет мои чувства. Горько, обидно, но вынужден улыбаться, иначе люди поймут, что достигают своей цели и усмешки посыплются втройне. Иногда создается ощущение, что минул Золотой век, за ним Серебряный, потом век железа и космической пыли и входит в расцвет век «троллей». Век энергетических вампиров. Все норовят друг друга подколоть, укусить, унизить

Мои милые коллеги не упускают случая посмеяться и угостить пирожком с капустой. Не проходило ни дня, чтобы на столе не появлялся пирожок с капустой. Вряд ли меня подкармливали пирожок обычно был надкушен, чтобы виднелась светло-коричневая начинка. Но больше всего радует плакат над моим рабочим местом, который я обнаруживаю в среду, когда возвращаюсь с обеда. Вот не поленились же заказали плакат метр на метр, где снизу белела надпись: «Спасем планету от глобального потепления. Скажем НЕТ вонючему теплому воздуху!» Мне кажется, что вы уже догадываетесь, кто находился в центре плаката. Да-да, я собственной персоной, ещё и в красном круге с поперечной полосой, какую рисуют в местах запрета курения. Приходится улыбаться и на это. Всё же они старались Аккуратно снимаю плакат и сворачиваю трубочкой. Пусть полежит до лучших времен. Девчата поржали, но никак не прокомментировали.