Да ну тебя, Юрий. Глупости какие-то говоришь, хмурится Оксана. Мы уже разобрались по этому поводу с Борей. Это рабочий момент, зачем его вспоминать на отдыхе?
Я вас поставлю в пару. Токта уш Оксана не потстрелит Пориса, обращается Оскари к Юрию.
Почему у Юрия при взгляде на меня мелькает огонек в глазах? Или мне это кажется?
А я бы всё равно бутерброды взял. Оксана вряд ли будет есть сырое или подгорелое мясо, Юрий берет пакет и пытается всучить его мне.
Я тут же завожу руки за спину и начинаю разглядывать потолок. Хороший потолок, надежный и сделан качественно. Еще и присвистываю с загадочным видом.
Кхм, Борис, неужели не поможешь начальнику?
Конечно же помогу вот у порога ступенька, когда будете подниматься на неё, то не оступитесь. Не стоит благодарности, я же от души, я стараюсь в улыбке показать все зубы, чтобы он даже пломбы на коренных мог рассмотреть.
На этот раз Оксана звонко смеется. Я уже говорил, как мне нравится её смех? Знаю, что говорил, может быть, даже задолбал вас, но не могу удержаться когда слышу её смех, то внутри будто бабочки летают. Юрий хмурится, но проглатывает. Сколько же у него яда скопилось, если он так часто его выплескивает?
Спасибо, Марджаана, за бутерброды. А то мужчины вряд ли признаются, что голодные, а мне не хочется сосновую кору глодать. В невозможном случае неудачи, конечно, тут же добавляет Оксана, когда видит сошедшиеся на переносице брови Оскари.
Кто-то может крепко стискивать зубы, у Оскари же получается крепко стискивать брови. Положи между надбровными дугами грецкий орех даст фору в раскалывании любому Щелкунчику.
Все путет хорошо, путерпроты так путерпроты. Итем на полтня, так что не успеем сильно проколотаться, машет рукой Оскари.
Мы быстро переодеваемся и выходим на улицу. Опять чистый воздух на несколько секунд опьяняет и чувствуется невероятная легкость во всем теле. Какой же кайф, когда не куришь!
Юрий, сатись вперети. Я не люплю езтить отин, так что, если тепе не слошно
Начальник логистики смотрит на Оскари, как бык на тореадора. Того и гляди кинется бодаться. Но упомянутые раньше оковы сдерживают выплеск эмоций и на этот раз. Он резко поворачивается ко мне.
Не сложно. Борька, держи пакет!
Почти ударил в грудь, а не пихнул. Но я отвечаю так же, как и Оскари безоблачной улыбкой. Беру черный пакет. Пусть хоть лопнет, я не буду реагировать. Знаю, что от улыбки таким людям ещё хуже становится, на собственных «феечках-ведьмочках» испытал. Они орут, пытаются в чем-то обвинить, а я стою, как ледяной столб, и ни одно ругательство не прилипает. Бывало, что своей радостной улыбкой я доводил «феечек» до слез. Психология! Страшная вещь в руках умного человека. По крайней мере, я себя таким считаю.
Оскари закладывает ружья в багажник. Для каждого ружья свой чехол. На боку самого потрепанного вышито «О». Как вчера объяснял Оскари это у него счастливый чехол, с ним он никогда обратно пустой не возвращался. Вроде бы как амулет.
Машина снова рычит, а мы с Оксаной оказываемся на задних местах. Как в кинотеатре места для поцелуев. Юрий поворачивается к нам и пытается что-то говорить, но Оскари вскоре сворачивает с асфальта на проселочную дорогу. Машина то и дело подпрыгивает на ухабах, и я с небольшим удовлетворением наблюдаю, как начальник логистики то и дело бьется щекой о подголовник.
И это не один момент для радости. Вы не поверите, но на моей тыльной стороне ладони расположилась теплая ладошка Оксаны. Сама она отвернулась к окну, словно наслаждается видами сказочного леса. Наши руки не видны за пакетом с бутербродами. Если бы только Юрий знал об этом!
Никаких поглаживаний, никакого пощипывания, никаких царапаний. Теплая ладошка накрывает мою руку и всё. ВСЁ! Это для меня почти как полет во сне, как редкие секунды победы в соревновании, когда к финишу идешь после трудных тренировок и упорной подготовки. Эти мгновения счастья, это полуобморочное состояние, когда дыхание перехватывает, и на переносице скапливаются тяжелые капли пота. Ни с чем несравнимые ощущения. Кто любил, тот должен меня понять.
И это не один момент для радости. Вы не поверите, но на моей тыльной стороне ладони расположилась теплая ладошка Оксаны. Сама она отвернулась к окну, словно наслаждается видами сказочного леса. Наши руки не видны за пакетом с бутербродами. Если бы только Юрий знал об этом!
Никаких поглаживаний, никакого пощипывания, никаких царапаний. Теплая ладошка накрывает мою руку и всё. ВСЁ! Это для меня почти как полет во сне, как редкие секунды победы в соревновании, когда к финишу идешь после трудных тренировок и упорной подготовки. Эти мгновения счастья, это полуобморочное состояние, когда дыхание перехватывает, и на переносице скапливаются тяжелые капли пота. Ни с чем несравнимые ощущения. Кто любил, тот должен меня понять.
Мы скоро приетем, говорит Оскари. Так что котовьтесь к тесантированию.
Оскари, вот ты вроде бы давно в России живешь. Неужели так трудно избавиться от акцента? спрашивает Юрий.
А зачем? Человек толшен пыть тем, кто он есть на самом теле, а не пытаться потстроиться пот чушое мнение. Мне в этом отношении нравится Порис, он порашает своей искренностью и открытостью. Тавно я не встречал таких лютей, подмигивает в зеркало заднего вида Оскари.
Но не от его подмигивания у меня закружилась голова, не от злого взгляда Юрия на душе запели соловьи на моей руке сжалась ладошка Оксаны. Сжалась и погладила. Нежно-нежно. Так в детстве меня гладила мама, когда я делал что-нибудь хорошее и полезное. Нет, даже нежнее. Как женщина может погладить любимого мужчину Или я опять всё себе придумываю?
Машина останавливается в глухом перелеске. Дорога уходит дальше, но, судя по состоянию колеи, по ней дней пять уже не ездили. Снежный покров просто умоляет, чтобы по нему прошлись и оставили стежку следов. Он кричит о том, что не должно быть в несовершенном мире такой ровной и чистой поверхности, что он смущается быть столь великолепным и требует хотя бы маленький изъян.
Оскари снимает с верхнего багажника закрепленные лыжи. Не те тонкие, коньковые лыжи, на которых бегают по накатанной лыжне, а широкие, охотничьи, больше похожие на вытянутые снегоступы. Я же не удержался и пошел притаптывать небольшую площадку заметил, что у Оскари в багажнике находятся вязанка дров и плоский широкий пакет. В таких картонных пакетах хранят одноразовые мангалы. А если есть мангал и дрова, то вряд ли обойдемся без костерка и охотничьих историй.
Борис, ты никак лежанку себе хочешь устроить? Ну вот, на работе спишь, на отдыхе спишь Ты прямо как ленивец, только ветки эвкалиптовой не хватает. Хочешь, вон еловую пожуй, пытается подколоть Юрий.
Нет, спасибо, я сегодня уже зубы чистил. А вам бы не помешало освежить запах изо рта. Принести?
Оксана улыбается на нашу пикировку. Оскари же занят и ему не до нас. После выкладки лыж, он собирает ружья. Одно удовольствие смотреть на то, как ловко и быстро он это делает. Если бы он так же быстро подготавливал отчеты и таблицы в нашем офисе, то ему даже выделили место у окна. «Палки, стреляющие громом» собраны и одну Оскари отдает Оксане, а остальные две протягивает нам.
Оскари, цевье встало неплотно. Шат имеется, со знанием дела говорит Юрий.
Ой, толшен извиниться, но у меня все рушья такие. Это маленькое неторазумение почти всех Пекасов. Но оно не толшно помешать вам охотиться, хотите, мошем поменяться, Оскари кивает на своё оружие.
Да ладно. Они хоть пристреляны?
Та, за пристрелку отвечает знакомый екерь. Он после каштых костей приезшает и настраивает.
Оскари, если честно, я приехала только подышать чистым воздухом и походить на лыжах. Я вряд ли буду стрелять, Оксана протягивает ружье обратно. К тому же я не уверена, что ребятам тоже можно без специального разрешения охотиться.
Как это не прискорбно, но Оксана права, вздыхает Юрий. В России законодательство не предусматривает ответственности за секс с чужой женой, а вот за охоту с чужим ружьем да.
Оскари выглядит таким жалким, таким растерянным, что мне становится неловко. Ведь человек и в самом деле хотел как лучше, чтобы мы набрались ощущений, чтобы было, что вспомнить в рабочие будни. Но закон есть закон. И все же Оскари поднимает голову.
Я ше коворил, что у меня есть знакомый екерь? И к тому ше, неушели нельзя пыло сказать о своих сомнениях возле тома?
Оскари, а я хочу пройтись на лыжах. Когда ещё представится такой шанс? И давай ружье. С предохранителем знаком, на военной кафедре похожий помповик изучали. Наш начальник кафедры полковник Затокин был заядлым охотником, так что приносил хвастаться. Стрелять не стреляли, но заряжать и целиться умею, я стараюсь подбодрить Оскари.
Я ше коворил, что у меня есть знакомый екерь? И к тому ше, неушели нельзя пыло сказать о своих сомнениях возле тома?
Оскари, а я хочу пройтись на лыжах. Когда ещё представится такой шанс? И давай ружье. С предохранителем знаком, на военной кафедре похожий помповик изучали. Наш начальник кафедры полковник Затокин был заядлым охотником, так что приносил хвастаться. Стрелять не стреляли, но заряжать и целиться умею, я стараюсь подбодрить Оскари.
Эх, гулять, так гулять. Я тоже поеду с Борисом. Ладно, Оскари, если что, то валим всё на тебя. Надеюсь, нам небольшой срок дадут, машет рукой Юрий.
Я одна не останусь, тут же заявляет Оксана.
Токта поетем со мной. Отного рушья нам хватит на твоих. Я таше там тепе стрельнуть. Если что, то тут ше переташь мне и скашешь, что просто наслаштаешься приротой.
Мы с Юрием будем преступать через закон? Как-то не верится. Будем соучастниками преступления и даже можем получить за это реальный срок. И всё ради того, чтобы иметь возможность подстрелить черно-сизую птицу с красными бровями? Сомнительное удовольствие. Но азарт охотника уже играет в крови, начинает колотиться о грудную клетку сердце, словно кто-то чужой пытается вырваться наружу и стучит в ребра мелкими кулачками.
Волк мой внутренний зверь. Вроде бы это я вынес из посещения колдуна. Волк, хитрый и опасный хищник. И он моногамен. На одного самца приходится одна самка, живут они парами, которые образуются на много лет и распадаются лишь тогда, когда один из партнеров погибает. Волк выходит на охоту И он никому не отдаст свою самку!
Борис, у тебя даже лицо изменилось. Какое-то суровое стало, мужественное. О чем же ты думаешь? спрашивает Оксана.