Мама продемонстрировала зелёненькую жидкость и передала Ару. Пить требуется на сытый желудок и никак иначе.
Араван жалобно посмотрел на маму, потом ещё жалобнее на меня, и принялся пить, правда, кривился при этом неимоверно.
Горький очень, пояснила мама. Смотри дальше: Свежая рыбья кровь, это мне, а братику, да, её тоже пить.
У Аравана лицо такое несчастное было, он-то ещё и первую гадость не допил. Но под маминым внимательным взглядом мужественно допил одну гадость, потом вторую.
Затем сонный порошок, мама извлекла две капсулы. После мясо и только мясо, я захватила подкопчённое.
Последними на покрывало перед Аром легли три толстых свертка, которые при открывании издавали такой аппетитный аромат, что так захотелось хоть кусочек съесть. В прошлый раз меня на убой не кормили, Араван улыбнулся.
Тень была слабее, объяснила мама. Не теряй времени, хорошо? Кирюсь, помоги брату, а я пока займусь татуировкой.
Ещё один сверок оказался как раз-таки вместилищем инструментов.
В результате пока я кормила Ара и спаивала всякой гадостью (мясо как, оказалось, нужно было кровью запивать), мама перерисовывала знак с ткани, на его руку. Но не до конца. Она остановилась, когда на теле Аравана не хватало лишь маленькой линии для полного сходства, ну а мы как раз закончили с кровью и осталось только мясо, его брательник ел с наслаждением, потому как знал что крови больше не дадут.
Доедай всё! приказала мама, когда Ар задумчиво на последний сверток с мясом посмотрел. Я не хочу рисковать даже в малейшем. Более того, если я всё рассчитала верно, тебе даже больно не будет. Правда? Ар явно удивился.
Обещаю, мама улыбнулась. Только слабость.
А почему так? спросила я.
Потому что я рассчитала всё очень точно, и вес и массу, и количество сока. Совпадение должно быть идеальным, следовательно, и боли никакой. Ар, я за тобой слежу, ешь!
Огромный, мускулистый и такой несчастный Арчик, был такой хорошенький и миленький, и так жалобно смотрел на маму
Живо, я сказала!
Да ем я, ем, он рванул зубами шмат мяса. Вот лопну, и будет вам вторая тень!
Не переживай, вылечим, ехидно заметила мамочка.
Да ем я! Ар начал остервенело жевать. А вообще где торжественность? Где песнопения? Где трепет момента, а?
Да, он точно мне родственник, причём близкий по духу.
Арусик, мама рассмеялась, Ты отделяй мишуру от главного. Главное это соблюсти пропорции и вселить в тело избранную тень, а всё остальное исключительно для создания таинственной атмосферы.
То есть всё просто? недоверчиво спросила я.
Увидишь, пообещала мама. Ты всё увидишь.
И мы продолжили смотреть на Аравана, который жестоко терзал зубами мясо.
А запивать он будет? заволновалась я. Крови-то уже нет.
Нельзя, мама достала две бутылки с водой. Только на рассвете.
Мы с Аром переглянулись, жалко мне его стало, прямо до слёз.
Зато потом будешь сильный, решила я подбодрить брата.
Но это будет потом, а паршиво мне сейчас, Ар тяжело вздохнул. И чего только ради детей не сделаешь.
Угу, продолжай строгать в ускоренном темпе, добрая у меня мамуля. Арусик, время.
Бедный мой братик, вернулся к терзанию мясного шмата, и вскоре с трудом, но поглотил и его. И задышал часто и глубоко, видимо пытаясь удержать съеденное.
Тошнота сейчас пройдёт, успокоила мама. Сонный порошок уже должен начать действовать.
Я подошла, села рядом с Аром, взяла его за руку. Брат чуть сжал мою ладонь и, судя по взгляду, за эту поддержку был очень благодарен.
Ещё чуть-чуть, мама отслеживала время по ручным часам. Потерпи, маленький.
И тут у Аравана вдруг начали закрываться глаза, то есть он как бы сидел, но в то же время явно вырубался.
Кира, ты будешь продолжать держать его за руку? напряжённо спросила мама.
А можно? отпускать и оставлять брата наедине с проблемой точно не хотелось.
Можно, мама как-то странно взглянула на меня и продолжила. Я была рядом с Кираном, и это облегчило его состояние, но Кирюсь, тебе паршиво будет.
С последствиями? тут же спросила я.
Без
Тогда действуй, а отпускать мне его не хочется, и я накрыла ладонь Ара второй рукой.
Дальше всё было как во сне. Мама начала петь колыбельную, самую обычную колыбельную, которую всегда пела для меня я знала все слова наизусть. И она пела и пела, держа тот самый клочок ткани с рисунком и размахивая им в такт мелодии. И тень, та самая серая и призрачная, как змея раскачивалась следом, не в силах оторвать взгляд от рисунка.
Без
Тогда действуй, а отпускать мне его не хочется, и я накрыла ладонь Ара второй рукой.
Дальше всё было как во сне. Мама начала петь колыбельную, самую обычную колыбельную, которую всегда пела для меня я знала все слова наизусть. И она пела и пела, держа тот самый клочок ткани с рисунком и размахивая им в такт мелодии. И тень, та самая серая и призрачная, как змея раскачивалась следом, не в силах оторвать взгляд от рисунка.
Мама пела долго, всё повторяя и повторяя мелодию, пока движения тени и маминой ладони не стали абсолютно синхронны вот тогда мама перестала раскачивать ткань, а тень раскачиваться продолжала. Как маятник. Мама же продолжала петь, но скорее для себя, чтобы не сбиться с темпа. И вот так вот напевая, она взяла пистолет для нанесения татуировок, и доделала рисунок на плече Аравана. Брат, уже сонный, дёрнулся, но из состояния дремы не вышел.
Затем вновь ткань с рисунком оказалась в маминой руке и раскачивания мама продолжила. Ещё некоторое время мелодия лилась непрерывно, а затем левой рукой мама достала зажигалку.
Готовься, на секунду прервав пение, сказала она.
Щелчок. Огонь вспыхнул и в мгновение поглотил ткань, а дальше Тень завыла! Мама продолжала петь, закрыв глаза и обняв плечи руками, а серая тень металась, словно тряпка на ветру, и выла! Натурально выла, я слышала!
Не бойся, тебе вреда он не причинит, сказала мама и перестала петь.
Вой! Отчаянный дикий вой, от которого волосы поднимались дыбом! А в следующую секунду тень рванула к нам.
Рванула, чтобы застыть потому что путь ей преградила тень с синими глазами! Призрак! Призрак самого капитана. И когда тень, сжавшись, отпрянула, призрак капитана корабля медленно повернул голову и посмотрел мне в глаза! Прямо в глаза Я испуганно обернулась к маме, но она сидела зажмурившись и отсчитывала секунды. Она думала, что всё идет как надо, а я точно видела, что нет!
А затем тень плавно двинулась ко мне
И я конечно смелая, но заорала будь здоров как! И от страха закрыла глаза и прижалась к Ару
Свет..
Тоннель
Свет становится ярче
Мне больно! Мне так больно, словно голова сломана Кто-то подхватывает Я слышу «Мой сын» неприятный голос и мир весь подёрнут дымкой и перевёрнут Тоннель я ускоряюсь, бегу и падаю на траву синюю. Начинаю плакать, и звать маму
Мамы нет, папа сказал, что её больше нет с нами Тоннель ночь. Я в углу треугольной комнаты, прижав колени к подбородку, тихо плачу Мама не придёт, и папа тоже Их больше нет Я остался один, совсем один Тоннель, свет я слушаю речь, глядя в синее небо. На мне большая ответственность, но я справлюсь, я капитан! Я был лучшим с рождения, я знаю всё о кораблях, у меня полный стол наград! Да, я достоин высокой чести, я не подведу свой клан. Тоннель я ускоряюсь Всё быстрее И быстрее Я бегу, сажусь за пульт, проверяю данные и понимаю ошибка! Кто-то намеренно ввёл не те данные! Я не успеваю, не успею! Надежды нет! Нет! Зачем? Зачем?! Нет, никто на корабле не мог так поступить! Значит я, моя вина. Я виновен! Взрыв! И ревущее пламя поглощает меня!
Мама!!! я заорала так, что горло охрипло.
Дернулась, открыла глаза и встретилась с потрясённым взглядом Аравана.
Ты видела? шёпотом спросил он.
И я поняла, что только что просмотрела чужую жизнь! Не просто чужую жизнь капитана этого корабля! Да я умерла вместе с ним!
Каюсь, последующие минут десять я позорно ревела в объятиях брата, сквозь слезы и сопли пытаясь объяснить маме, что капитан ни в чём не виноват, вовсе не виноват, кто-то ввёл другие данные, и я догадываюсь, что это был кто-то, кто попал под влияние шейса. Почему-то объяснить ей всё в тот момент для меня было гораздо важнее того, что я только что прожила чужую жизнь, выучила язык таров, могу теперь собрать бомбу покруче и получше чем те, которые мы изучали в университете, и вообще
Он не виноват, мама, я вытерла слёзы. Не виноват, понимаешь? А он столько лет страдает и винит только себя, мам!
Мама мягко потянула меня к себе, отрывая от Ара, который сжал в объятиях так, как будто я островок последней надежды
Надежда Примысли о надежде я заревела снова. Ар сидел в полном ступоре, словно невменяемый, и только мама сохраняла спокойствие:
Кто винит себя, Кирюш? она начала осторожно гладить по волосам.
Капитаааааан! я никак не могла успокоиться. Капитан себя винит, понимаешь? А это всё шейс виноват. Он изменил данные в координатах, не перепроверив все показатели! Он! И капитан просто не успел ничего сделать, мама!
Капитаааааан! я никак не могла успокоиться. Капитан себя винит, понимаешь? А это всё шейс виноват. Он изменил данные в координатах, не перепроверив все показатели! Он! И капитан просто не успел ничего сделать, мама!
Меня ещё несколько раз терпеливо погладили, после чего мама взяла за плечи, ощутимо встряхнула и твёрдо произнесла:
Прошло свыше трёхсот лет! Прекрати истерику!
Я всхлипнула и кивнула, но всё равно сердце разрывалось от боли. Не люблю когда творится несправедливость, а тут прямо какая-то вселенская ужасающая несправедливость произошла!
Кир, Аравану сейчас хуже, мама сжала мои плечи. Я нужна ему, понимаешь? У тебя только истерика, а ему сейчас плохо. Чужую жизнь вы видели вместе, и боль вы разделили на двоих, но чужую тень принял он, я нужна сейчас ему. Хорошо?
Кивнула, вытерла нос и прошептала:
Да, мам, я поняла.
Она порывисто обняла, и, отпустив, подвинулась к Аравану. Вытирая слезы, я смотрела на брата и понимала да, ему сейчас хуже и намного. Ара трясло, в буквальном смысле, изо рта шла пена, глаза огромные, испуганные, по щекам не капли ручьи.
Тихо-тихо, всё хорошо. Всё хорошо, мой маленький, ты жив, ты живёшь всё хорошо.
Мама осторожно вытерла его лицо, начала мягко массировать плечи, и снова запела колыбельную. Её голос успокаивал и убаюкивал и вскоре Ар практически спал сидя, полуприкрыв глаза и раскачиваясь в такт мелодии. Я и сама чуть не уснула, но осознание страшной истины давило и душило.
Тебе желательно поспать, сказала мама.