Мой взгляд упал на ее скетч. Райдер выпрыгивал из пространственно-временной дыры, чтобы не дать Кире убить человека.
Я моргнул.
Райдер, проговорил я.
Я моргнул.
Райдер, проговорил я.
Райдер.
Бесстрашный, надежный парень.
Я взглянул на облачко над головой Райдера. «Есть и другой путь».
В этот момент я мысленно дал Зельде обещание: помочь ей найти другой путь, придумать, как облегчить страшный груз, который она была вынуждена нести на себе после того, как потеряла сестру. Я не мог поехать с ней в Филадель-фию
чтобы она чувствовала себя в безопасности
Но все-таки я мог сделать для нее кое-что другое. Я должен был попытаться. «Проект Бабочка» не мог отправить меня в прошлое. А еще я два года не мог выезжать из Нью-Йорка.
Но все же, возможно, был и другой путь.
15. Зельда
23 декабря
Закончив смену, я поняла, что не хочу сразу садиться на метро и ехать в Бруклин. Вместо этого я зашла в Старбакс, заказала латте с круассаном и позвонила Дарлин. Она успела прислать мне дюжину СМС с извинениями, но я не могла ответить ей, пока была на работе.
Она ответила на первом же гудке.
Господи, Зэл, пожалуйста, извини меня за вчерашнее! Получилось страшно неловко. Мне жутко стыдно.
Я улыбнулась в телефон.
Не переживай. Ничего страшного не произошло.
Ты слишком добра ко мне, проговорила Дарлин. Бэкс еще злится?
Нет, он просто переживает, что Кайл может плохо на тебя повлиять.
Дарлин издала нечленораздельный звук, а потом сказала:
Знаешь, Зельда, я никогда в жизни не была так счастлива. Правда.
Серьезно? Я отковырнула вилкой кусочек круассана. Когда вы с ним познакомились?
Боже, ты только представь: он пришел в наш ресторан на свидание вслепую, но девушка его продинамила. Мы разговорились и Не знаю, между нами пробежала искра. Он такой хороший, Зельда. У меня ни разу не было такого отличного парня.
Ее голос дрогнул, и она осеклась.
На самом деле мне немного страшно.
Тебе страшно, потому что он очень тебе нравится, сказала я и начала отрывать от круассана длинные полоски поджаристой корочки.
Да, но я слишком быстро с ним переспала. Обещала себе этого не делать, но мы не можем сдерживаться, когда оказываемся рядом.
Я заметила, проговорила я со слабой улыбкой. Вскрытие круассана закончилось плохо: я полностью растерзала этого беднягу. Но это же здорово, Дар. Я очень рада, что ты счастлива.
Я больше напугана, чем счастлива. А, может быть, я напугана из-за того, что я счастлива. Я не хочу все испортить, Зэл. Но в то же время Не знаю, я не хочу себя сдерживать. Просто хочу попробовать, понимаешь?
«Нет, не понимаю, подумала я. Потому что я не такая храбрая, как ты».
Пусть только попробует оказаться недостойным тебя, сказала я.
Недостойным меня? переспросила она громким от удивления голосом.
Да, подтвердила я. Если он тебя обидит, я надеру ему задницу.
Зэл, ты лучше всех. Как твои дела? Мы еще увидимся до Рождества?
Несколько глотков кофе, которые я успела сделать, забурлили в моем животе.
Скорее всего, нет. Я завтра уезжаю.
Я подвинулась на стуле и наклонилась ближе к столу.
Слушай, Дар, если Бекетт не пойдет к Рою на Рождество, сможешь к нему заглянуть?
Конечно! У меня есть план еще лучше, сказала Дарлин. Я не могу долго выносить свою семью, даже на Рождество. Так что после праздничного обеда собираюсь сходить куда-нибудь с друзьями, как в прошлом году.
По ее голосу я слышала, что она улыбается.
Я правда хочу, чтобы Бэкс с Кайлом познакомились. В смысле, познакомились официально. И чтобы Кайл понравился Бэксу. Ужасно хочу, чтобы они оба друг другу понравились.
Уверена, что так оно и будет, проговорила я.
Надеюсь. Ладно, мне пора бежать. С Рождеством, Зэл. Люблю тебя!
Я тебя тоже люблю.
Я решила немного побродить по Сохо, чтобы закупиться рождественскими подарками. Меня сразу привлек музыкальный магазинчик. В основном там продавались инструменты, но один отдел в дальней части помещения был посвящен винилу. Я осматривала ряды пластинок, с отчаянием понимая: я вряд ли смогу выбрать из всего этого разнообразия что-то, что может понравиться Бекетту. Пока не дошла до стенда с буквой «S». По моему лицу растеклась улыбка, и я вытащила пластинку, не глядя на цену.
Но стоило мне выйти обратно на холод, как моя улыбка потускнела. Я еще не собрала вещи для поездки в Филадельфию. От одной этой мысли мою кожу защипало словно в воздухе скопились электрические разряды, и вот-вот ударит молния. Мой поезд отходил в полдень на следующий день, и чем ближе было время отъезда, тем болезненнее и растеряннее я себя ощущала. Из путаницы моих чувств к Бекетту одно выделялось особенно ярко и кричало громче остальных: я хотела, чтобы Бекетт поехал со мной.
Но он не может. И явно ужасно из-за этого переживает, поэтому не смей идти домой в таком виде. Иначе ему станет еще хуже.
Благодаря ограниченному бюджету я быстро расправилась с покупками и к своему разочарованию обнаружила, что еще только семь. Я решила пойти в ближайший кинотеатр, чтобы набить рот попкорном, а голову чьей-нибудь историей. Историей, которую я забуду, как только на экране пойдут титры.
После сеанса я побродила по магазинчикам на Таймс-сквер. Мне захотелось дойти до Рокфеллер-плаза, чтобы посмотреть на елку, но воздух был ледяным, а снег грозил начаться в любую минуту. Я сдалась и побрела к станции метро, чтобы поехать в Бруклин.
Когда я поворачивала ключ в замке нашей квартиры, на часах было уже почти одиннадцать. В комнате горели только гирлянды. Бекетт лежал на матрасе, завернувшись в синее одеяло, хотя сегодня была моя очередь.
Ну, конечно, улыбаясь, прошептала я.
Я всего лишь оказалась в одном помещении с ним, а мои нервы уже успокаивались. Возможно, у меня даже получится поспать.
Но прошел час, а я всего еще переворачивалась с боку на бок.
Я отбросила одеяло, прокралась к столу и включила лампу так тихо, как только могла. А потом взяла ручку и бумагу, надеясь забыться в работе. Но в этой работе жило мое прошлое. В ней жили Розмари, я и мой кошмарный провал.
Я не могу это сделать. Не могу поехать в Филадельфию
Привет, тихо произнес Бекетт.
Я вытерла нос о рукав.
И тебе привет, отозвалась я, не глядя на него. Я тебя разбудила?
Нет. Не могу заснуть.
Я тоже, сказала я. Мне хотелось еще поработать перед отъездом, но В этих дурацких рисунках слишком много всего переплелось.
Слишком много чего, Зэл?
В них моя семья. Розмари. Это все для нее. И для мамы. Слова полились из меня потоком, прерываемым только судорожными вдохами. Иногда мне кажется, что этой работой я сама себя наказываю. Каждый раз, когда Кира кого-то убивает, она не испытывает облегчения. Она лишь крепче привязывает себя к своей утрате.
Бекетт нагнулся через мое плечо, и его рука скользнула по спинке стула. Я наблюдала, как он внимательно изучает скетчи.
Расскажи, что у нас происходит?
Я покопалась на столе, чтобы найти то, что я искала.
Кира с Райдером вернулись в свое время. Она злится, что он помешал ей убить того человека. Извращенец сидит в тюрьме, но ей кажется, что этого мало. Она считает, что он не достоин жить, но Где-то глубоко она понимает, что так не может продолжаться. Так больше нельзя.
Я бросила на него взгляд, чувствуя, как дурацкие слезы снова подкатывают к горлу.
Что произойдет дальше? прошептала я. Он сказал, что есть и другой путь. Какой, Бекетт? Я его не вижу.
Он говорит Кире, что она сама себя этим убивает, мягко произнес Бекетт. Что чувство вины будет пожирать ее заживо, пока от нее не останется одна лишь ненависть.
Он посмотрел на меня.
Или не останется вообще ничего. Ни единого лучика надежды.
Откуда он все это знает?
Он сам переживал подобное. Бекетт моргнул и перевел взгляд на страницы с рисунками. Он не хочет, чтобы с ней произошло то же самое, что случилось с ним.
А что с ним случилось? Какая история у него?
Растянутые в улыбке губы Бекетта напряглись.
Однажды Райдер убил невинного человека. Случайно. Его отправили в прошлое, но в системе произошла ошибка. Оказалось, что его жертва вовсе не была извращенцем. Теперь сам Райдер стал преступником, и он отчаянно желает, чтобы кто-нибудь вернулся в прошлое и остановил его.
Я открыла рот, чтобы заговорить, но Бекетт продолжил сдавленным голосом:
Но это невозможно, поэтому Райдер хочет помочь Кире. Он говорит ей, что в случившемся не было ее вины.
Он снова посмотрел мне в глаза в полумраке комнаты.
Ее вины не было ни в чем из того, что произошло. Ни единой капли.
Но это случилось у нее на глазах, прошептала я. Она стояла там, но не смогла этому помешать.
Он потянулся ко мне и положил ладонь на мою щеку, нежно проводя большим пальцем по коже.
Он говорит, ему безумно жаль, что она должна нести на себе этот ужасный груз всю оставшуюся жизнь. Он говорит, что переложил бы его на свои плечи, если бы только мог.
В первый раз за много лет на моих глазах выступили слезы. Они покатились по моим щекам, касаясь его пальцев.
Он и так взвалил на себя тяжелую ношу, хрипло проговорила я. Она тяжелее, чем ей следовало бы быть.
Он потянулся ко мне и положил ладонь на мою щеку, нежно проводя большим пальцем по коже.
Он говорит, ему безумно жаль, что она должна нести на себе этот ужасный груз всю оставшуюся жизнь. Он говорит, что переложил бы его на свои плечи, если бы только мог.
В первый раз за много лет на моих глазах выступили слезы. Они покатились по моим щекам, касаясь его пальцев.
Он и так взвалил на себя тяжелую ношу, хрипло проговорила я. Она тяжелее, чем ей следовало бы быть.
Бекетт покачал головой.
Это не его история.
Он медленно снял руку с моего лица.
Эта история о ней. И она заслуживает того, чтобы обрести спокойствие.
Я вдруг почувствовала, как комок беспокойства, выкручивавший мои внутренности, начал расслабляться. Этого хватило, чтобы я наконец смогла сделать вдох после того, как задыхалась в течение последних десяти лет.
Бекетт сделал шаг к матрасу.
Нет, произнесла я, вытирая глаза рукавом, после чего выключила лампу и встала со стула. Ты не будешь спать на полу. Не сегодня.
Не дожидаясь возражений, я взяла его за руку и повела к кровати. Мы залезли на нее вместе и откинули одеяло. Я легла рядом с ним. Наши тела не касались друг друга, но я чувствовала его тепло.