«Это не мясной рулет, мам».
Ладно.
И еще твой отец написал тебе письмо.
Мой глаза широко распахнулись, меня охватил восторг.
Что?
Он написал тебе письмо. Оно на стойке в кухне.
Папа написал мне письмо. Папа прислал мне письмо!
Чувствуя, как нарастает восторг, я бросилась на кухню, схватила незапечатанный конверт и достала из него несколько листов бумаги.
«Милая Али».
Мой взгляд скользил по странице слева направо, вбирая каждое слово, каждую букву. Больше всего на свете я желала прочесть о том, как сильно он скучает по мне, как сильно любит меня, как сильно беспокоится обо мне. Так много слов, так много страниц! Страниц, заполненных от края до края, страниц, заполненных словами одни длинные, другие короткие. Еще там были запятые, вопросительные и восклицательные знаки.
У папы был замечательный почерк, который иногда было сложно прочесть.
В моей груди разгорался огонь с каждой прочитанной буквой, буквы складывались в слова, слова складывались в фразы, фразы складывались в извинения, которые казались фальшивыми, потому что кто стал бы делать так по-настоящему?
«Я не смогу часто бывать рядом с тобой».
Я сделала резкий вдох и прочитала последний параграф.
«Музыка требует от меня многого. Я возглавляю новую концертную группу».
Еще один резкий вдох.
«сосредоточить все силы на карьере»
Я прикусила большой палец. Дойдя до последней страницы, я отложила письмо и уставилась на пять бумажных листов, полностью исписанных словами с обеих сторон.
«Я не могу часто бывать рядом с тобой, милая Али. Надеюсь, ты поймешь. Сохраняй в душе живую музыку».
Мой отец порвал со мною этими пятью листами бумаги, и когда мы сели ужинать мясным рулетом без мяса, мама сказала:
А я тебе говорила.
Я не могла есть. Почти весь вечер я провела в санузле, выворачиваясь наизнанку. Я не могла поверить, что человек способен на такое бессердечие. Он написал эти слова так, словно они действительно имели для него какой-то смысл, и от этого мне было только тошнее.
Остаток вечера я просидела на полу в ванной, размышляя, что я сделала не так, и гадая, почему отец меня больше не любит.
Он отказался от тебя, прислав письмо на пяти страницах? потрясенно спросил Логан. Последние пять дней я не встречалась с ним, чувствуя стыд из-за этого письма. В эти дни я почти ничего не могла удержать в желудке, все сразу выходило наружу. Больше всего меня нервировало то, какой довольной выглядела мама из-за того, что отец меня отверг. Она всегда казалась довольной, когда мне было больно.
Я сидела вместе с Логаном на рекламном щите. Письмо я уже помнила наизусть.
Технически говоря, страниц было десять он писал с обеих сторон листа. Но все равно, он отказался от меня.
Дай мне конверт, велел Логан. Ноздри его раздувались, лицо покраснело от гнева. Я не знала, что это письмо так выведет его из себя, но он, похоже, готов был сорваться.
Зачем?
Чтобы узнать адрес, с которого он его отправил скорее всего, он там живет. Мы можем поехать туда, можем встретиться с ним, можем
На конверте не было адреса. Он, наверное, просто бросил письмо в почтовый ящик у нашего дома.
Логан провел рукой по лицу и тяжело вздохнул. Потом снова принялся перебирать страницы письма.
Как называется его группа? Он сказал?
Нет.
Вот ведь сволочь!
Все в порядке. Я пожала плечами. Меня еще не догнало в полной мере. Какая-то часть моей души по-прежнему думала, что папа вернется. Опасно надеяться, когда ты полагаешься на ненадежных людей. Я это преодолела.
Но я не преодолела. Я была далека от того, чтобы преодолеть.
А я нет! воскликнул Логан, вставая и принимаясь расхаживать взад-вперед. Это нечестно. Что мы вообще сделали всем этим людям? Твоим родителям? Моим родителям? Что мы сделали не так?
Мне нечего было ему ответить. Многие люди, вероятно, не понимали, что связывало меня и Логана. Мы были разными во многом, не считая одного пункта, одного жгучего пламени, которое опалило нас обоих: мы оба желали, чтобы наши родители нас любили.
Ты хорошая, Алисса. Ты делала все, чтобы быть ему хорошей дочерью. Ты из кожи вон лезла ради этого старого хрена, а ему даже не хватило духу прийти и попрощаться с тобой лично! Я хочу сказать подумай сама, кто же прощается с дочерьми по бумажной почте? рявкнул Логан. Какой родитель вообще захочет порвать со своим ребенком?
Теперь ты понимаешь, почему я говорила тебе порвать с Шэй лично, а не через мессенджер? попыталась пошутить я. Он не засмеялся. Логан, послушай, все в порядке.
Знаешь, что? Пошли его нафиг, Небо. Ты будешь творить великие дела. Ты изменишь мир и обойдешься без него. Ты добьешься такого успеха, какой ему даже не снился. Он тебе не нужен.
Почему ты так расстроен?
Потому что как он мог так поступить? Как он мог отвернуться от тебя? От тебя, Небо! Ты самый красивый, искренний, добрый человек, какого я встречал в жизни. И он бросил тебя. Ради чего? Ради музыки? Ради денег? Ради славы? Это мусор, потому что все это в итоге не дает ничего. Он снова сел рядом со мной, все еще учащенно дыша от злости. Я просто пытаюсь понять, вот и все, добавил он, свешивая ноги за край щита. Мы оба смотрели куда-то вдаль.
Понять что?
Как кто-то может вообще отказаться от тебя?
В тот вечер до меня наконец дошло: папа не вернется. Он не хочет быть частью моей жизни. Он отказался от меня ради музыки, и это было для меня иронией, поскольку для меня он сам был музыкой. Весь вечер меня тошнило, больше всего на свете я хотела, чтобы ушло это ощущение пустоты внутри.
Я: Ты можешь приехать?
Логан пришел ко мне домой в одиннадцать часов вечера. Я напряженно улыбнулась ему. Он посмотрел на меня и заключил в крепкие объятия.
С тобой все в порядке? спросил он.
Все хорошо.
Он прищурился.
Ложь?
Ложь?
А правда?
Я пожала плечами, на глаза навернулись слезы.
Он прищурился.
Ложь?
Ложь?
А правда?
Я пожала плечами, на глаза навернулись слезы.
Ты можешь просто обнять меня?
Он встревожился еще сильнее и слегка отстранился, чтобы окинуть меня пристальным взглядом.
Небо что случилось?
Он действительно бросил меня. Я с трудом сглотнула. Я не нужна ему.
Он отвел меня в мою комнату и закрыл за нами дверь. Когда я улеглась в постель, он начал перебирать пластинки в моей коллекции. Выбрав одну, он поставил ее на диск проигрывателя, и мне еще сильнее захотелось плакать.
Когда заиграла песня Сэма Смита Life Support, Логан выключил свет, забрался в кровать и обнял меня. Потом привлек ближе, и меня начала бить дрожь, когда он стал тихонько напевать мне на ухо слова этой песни.
Я заплакала. Он продолжал петь, мое тело содрогалось в его объятиях, но он лишь крепче обнимал меня, держал меня. Песня играла по кругу, снова и снова, и Логан все так же пел ее мне на ухо, пел мне в душу, укрощая лесной пожар, заставляя меня выплеснуть боль.
Его голос убаюкивал меня, его руки обещали мне безопасность.
Когда я проснулась посреди ночи, плача от того, что мне приснился кошмар, Логан крепко спал. Его руки были вытянуты по бокам, он дышал через рот, я смотрела на него, и по моим щекам все еще катились слезы.
Ло прошептала я. Он пошевелился.
Да?
Мне снился плохой сон. Ты можешь обнять меня?
Он не колебался. Он снова крепко прижал меня к себе, и я положила голову ему на грудь, слушая его сердцебиение.
С тобой все в порядке, Алисса Мари Уолтерс, выдохнул он мне в макушку. Я заплакала сильнее и теснее прижалась к нему.
Со мной все в порядке, Логан Фрэнсис Сильверстоун.
Глава 10
Пришла беда отворяй ворота.
Моя мама всегда говорила эти слова, когда посреди судебного дела начинали приходить плохие новости. Когда случается что-то плохое, за этим вскоре следует что-нибудь похуже. Я никогда по-настоящему не верила в эту поговорку, потому что в нашей семье я была оптимисткой, девочкой, стакан которой всегда был наполовину полон. Но в последнее время эта поговорка, похоже, сбывалась. Прошла всего неделя с тех пор, как папа отказался от меня, и у меня даже не было времени как следует это пережить, и тут окружающий мир снова рухнул. Я как будто слышала у себя в голове мамин голос, снова и снова повторявший: «Пришла беда отворяй ворота. Так устроен мир, Алисса».
Ну что? вздохнула Эрика, стоя рядом со мной в проходе между полками универсального магазина. Сколько будем брать?
Вот уже две недели подряд меня тошнило каждый день. Я думала, что это от нервов, но теперь это обернулось куда худшим страхом. Мы стояли перед полкой с тестами на беременность. Я не знала, кому еще звонить, кроме старшей сестры, и когда она услышала, как дрожит мой голос, то сорок пять минут спустя уже остановила машину прямо перед нашим домом. Хотя Эрика была реалисткой и карьеристкой, такой же, как наша мать, она не была настолько бессердечной. Она любила меня даже за мои странности и творческие устремления, и я знала: она сделает что угодно, чтобы помочь мне.
Может быть, два? прошептала я, дрожа всем телом. Она успокаивающе положила руку мне на плечо.
Возьмем пять, просто на всякий случай.
Мы подошли к кассе, и кассирша посмотрела на нас, как на сумасшедших: еще бы, мы купили целых пять тестов и вдобавок большую бутылку воды! Я чувствовала себя такой униженной, что готова была выбежать из магазина. При виде осуждения в глазах кассирши Эрика фыркнула:
Вам никто не говорил, что невежливо так глазеть на людей?
После этого она пробила нам все покупки, даже ни разу не глянув в нашу сторону.
Когда мы вышли из магазина, мой телефон звякнул.
Логан: Ты где? Мне нужно тебя увидеть.
Я не могла ему ответить. Прежде чем мы доехали домой, на мой телефон пришли еще четыре сообщения от него. Я выключила мобильник.
Мы засели в моей ванной комнате, заперев дверь. Мама еще не приехала домой, и все пять тестов на беременность лежали распакованные на раковине, ожидая, пока я пописаю на них. Я выпила целую бутылку воды, и когда почувствовала желание избавиться от жидкости, Эрика еще раз прочитала мне инструкцию.
Тебе надо чуть-чуть капнуть мочой на палочку, затем отложить и подождать, взять другую палочку, тоже намочить ее, подождать, потом следующую
Все понятно, раздраженно оборвала я ее. Я злилась не на нее, а на себя за то, что оказалась в таком положении. Я должна была на следующей неделе ехать в колледж, а не мочиться на пять тестов на беременность.