Откашлявшись, я кивнул.
Еще раз спасибо. За Я опять пожал левым плечом. За все.
Он ласково улыбнулся мне и поднял правое плечо.
Всегда пожалуйста. С этими словами он ушел.
Мой взгляд упал на маму, которая разговаривала со своей миской молока. Ну, конечно.
Келлан идеальный сын, пробормотала она молоку, прежде чем повернуть голову в мою сторону. Он намного лучше тебя.
«Где Трезвая Мама?»
Да, сказал я, вставая и вместе со своей порцией еды направляясь в свою комнату. Ладно, мам.
Это правда. Он красивый, умный и заботится обо мне. А ты ни черта не делаешь.
Ты права. Я не делаю для тебя ни черта, пробормотал я, направляясь прочь и не желая в это утро иметь дело с ее сдвинутым разумом.
Я вздрогнул, когда мимо моего уха просвистела миска и разбилась о стену передо мной. Меня обдало осколками и брызгами молока. Я повернул голову к маме она злобно улыбалась мне.
Мне нужно, чтобы окна были вымыты сегодня, Логан. Немедленно. У меня сегодня свидание, а это место просто отвратительно! рявкнула она. И прибери этот кавардак!
Моя кровь начала закипать, потому что весь кавардак она всегда устраивала сама. Как кто-то может так далеко зайти в жизни? А если уже зашел, то есть ли у него шанс вернуться назад? «Я так скучаю по тебе, мама»
Я не буду это прибирать.
Нет, будешь.
С кем ты собираешься на свидание, мама?
Она выпрямилась, словно принцесса или королева.
Не твое дело.
Правда? Помнится мне, что последним мужчиной, с которым ты ходила на свидание, был какой-то скот, который снял тебя на углу. А до того это был мой драчливый папаша, и ты вернулась с двумя сломанными ребрами.
Не смей так говорить о нем! Он добр к нам. Как ты думаешь, кто в основном платит за нашу квартиру? Уж точно не ты.
Только что выпустившийся из школы парень почти восемнадцати лет от роду, который не может платить за квартиру, я был полным неудачником.
Я плачу половину, и это больше, чем ты можешь себе представить а он просто кусок дерьма.
Она хлопнула ладонями по столу, разозленная моими словами. Ее тело слегка дрожало, движения становились все более нервными.
Он мужчина куда больше, чем ты когда-либо сможешь стать!
Вот как? спросил я, подлетая к ней и начиная рыться в ее карманах, точно зная, что именно я найду. Больше мужчина, чем я? И почему же? спросил я, доставая из ее заднего кармана пакетик с дурью. Я покачал им перед ее лицом и увидел, как на этом лице проступает паника.
Перестань! крикнула она, пытаясь выхватить пакетик у меня.
Нет, я уже все понял. Он дает тебе эту дрянь, и это делает его лучшим мужчиной, чем я когда-либо смогу стать. Он бьет тебя, потому что он лучший мужчина. Он плюет тебе в лицо, потому что он лучший мужчина, чем я. Верно?
Она начала плакать не из-за моих слов, потому что я был уверен, что чаще всего она их просто не слышит. Она плакала от страха, что ее милому пакетику с дурью грозит опасность.
Просто отдай это мне, Ло! Прекрати!
Ее взгляд был пуст, мне почти казалось, что я сражаюсь с призраком. Я с тяжелым вздохом бросил пакетик на стол.
Ты в ауте. Ты в полном дерьме, и тебе никогда не станет лучше, проговорил я, когда она сосредоточилась на наркоте.
Говорит парень, который, скорее всего, уйдет сейчас в свою комнату, закроет дверь и будет покуривать дурь, которую дал ему его папочка. Он большой и крутой волчара, но маленький мальчик в красном капюшончике постоянно зовет его обратно, чтобы уладить свои делишки. Ты считаешь, будто чем-то лучше меня или него?
Лучше, сказал я. Я уже привык, хотя и не до конца. Я контролировал себя. Я не бесился.
Я был лучше, чем мои родители. Должен был быть лучше.
Ты не лучше. Ты унаследовал худшее от нас обоих, особенно внутренне. Келлан хороший, у него всегда все будет хорошо. Но ты? Она высыпала еще немного дури на стол. К двадцати пяти годам ты скопытишься, и я этому не удивлюсь.
Мое сердце.
Оно прекратило биться.
Шок сотряс меня, когда эти слова слетели с губ матери. Но она даже не моргнула, произнося их, и я ощутил, как часть меня умерла. Я хотел сделать совершенно противоположное тому, что она говорила обо мне. Я хотел быть сильным, уверенным, достойным существования.
Но я по-прежнему был хомяком в колесе.
Бегать по кругу, по кругу и совершенно никуда не прибежать.
Я ушел в свою комнату, захлопнул за собой дверь и погрузился в мир собственных демонов. Я гадал, что случилось бы, если бы я так и не сказал «привет» своему отцу столько лет назад. Я гадал, что случилось бы, если бы наши пути не пересеклись.
Я встретил своего отца на чужом крыльце. В тот вечер мама привела меня к какому-то дому и сказала мне подождать снаружи. Она сказала, что скоро придет и отведет меня домой, но я уже догадывался, что она будет веселиться со своим друзьями дольше, чем ей кажется.
Крыльцо было грязным, а моя красная толстовка не очень хорошо защищала от зимнего холода, но я не жаловался. Мама всегда терпеть не могла мои жалобы: она сказала, что я выставляю себя слабаком.
На крыльце стояла сломанная металлическая скамейка, я уселся на нее и спустя некоторое время подтянул колени к груди. С перил крыльца облетали хлопья серой краски и деревянные щепки а с неба непрерывно сыпалась снежная крупа.
«Мам, возвращайся».
В тот вечер было ужасно холодно. Я видел пар от своего дыхания и, чтобы развлечься, стал с силой выдыхать изо рта теплый воздух.
Люди весь вечер входили в дом и выходили из дома, но едва замечали меня, сидящего на скамейке. Я залез в свой задний карман, достал маленькую стопку бумаги и ручку, которую всегда носил с собой, и начал калякать. Когда мамы не было рядом, я всегда развлекался рисованием.
В тот вечер я долго рисовал, а потом начал зевать. В конце концов я уснул, натянув на согнутые ноги свою красную толстовку и улегшись на скамью. Во сне мне не было так холодно, и это было приятно.
Эй! произнес грубый голос, заставив меня проснуться. Едва мои глаза приоткрылись, я вспомнил о холоде. Мое тело начало дрожать, но я остался лежать. Эй, пацан! Какого хрена ты тут делаешь? спросил тот же голос. Вставай.
Я сел и потер глаза, зевая во весь рот.
Моя мама там, внутри. Я просто жду.
Мой взгляд сосредоточился на человеке, заговорившем со мной, и мои глаза широко распахнулись от тревоги. Вид у него был злой, по левой стороне лица тянулся длинный шрам. У него были непричесанные волосы, черные с проседью, а глаза чем-то напоминали мои, такие же карие и скучные.
Да? И давно ты ждешь? прошипел он. В губах его была зажата сигарета.
Я перевел взгляд на темное небо. Когда мы с мамой пришли сюда, было еще светло. Я ничего не ответил этому человеку. Он что-то промычал и сел рядом со мной. Я отодвинулся к краю скамьи, так далеко от него, как только мог.
Спокуха, пацан. Никто небе ничего плохого не сделает. Твоя мамаша торчит, что ли? спросил он. Я не знал, что это значит, поэтому просто пожал плечами. Он фыркнул. Если она в этом доме, значит, торчит. Как ее зовут?
Джулия, прошептал я.
Джулия, а дальше как?
Джулия Сильверстоун.
Он слегка приоткрыл рот и наклонил голову набок, глядя на меня.
Твоя мама Джулия Сильверстоун?
Я кивнул.
И она оставила тебя здесь?
Я снова кивнул.
Вот сучка, пробормотал он, вставая со скамьи и сжимая пальцы в кулаки. Он шагнул ко входной двери, открыл ее и остановился. Достав изо рта сигарету, он протянул ее мне.
Куришь? спросил он.
Это вовсе не была сигарета. Я должен был понять это по запаху.
Нет.
Он сдвинул брови.
Ты сказал Джулия Сильверстоун, верно? Я кивнул в третий раз, и он сунул самокрутку прямо мне в руку. Значит, кури. Так тебе будет теплее. Я приведу твою сучку-мать.
Она не дверь захлопнулась прежде, чем он успел услышать мою фразу до конца, сучка.
Я держал самокрутку между пальцами и дрожал от холода.
«Так тебе будет теплее».
Я совсем замерз, поэтому втянул дым и захлебнулся кашлем.
Я кашлял долго и сильно, затаптывая брошенный на землю бычок. Я не понимал, почему люди это делают почему они вообще курят. В тот момент я поклялся, что никогда больше не буду курить.
Мужчина вышел из дома, таща за собой мою мать. Она едва стояла на ногах и была вся потная.
Мужчина вышел из дома, таща за собой мою мать. Она едва стояла на ногах и была вся потная.
Хватит тащить меня, Рикки! закричала она на него.
Заткнись, Джулия. Ты бросила своего мальчишку здесь на весь вечер, безмозглая дура.
Я сжал кулаки и выпятил грудь. Как он смеет так говорить с моей мамой! Он совсем не знает ее. Она была моим лучшим другом, не считая моего брата Келлана. А этот тип не имеет права так говорить с моей мамой. Если бы Келлан услышал этого придурка, он ужасно разозлился бы. Хорошо, что его здесь нет, он со своим отцом уехал куда-то на подледную рыбалку.
Я не знал, что можно ловить рыбу, когда вода покрыта льдом, но Келлан на прошлой неделе рассказал мне все об этом. Мама сказала, что подледный лов это для придурков и неудачников.
Я говорила тебе, Рикки! Я больше не употребляю. Ч-честное слово, выдавила она. Я просто заехала сюда повидаться с Бекки.
Врешь, ответил он, таща ее вниз по ступеням крыльца. Идем, пацан.
Куда мы идем, мам? спросил я, следуя за матерью и гадая, что будет дальше.
Я отвезу вас обоих домой, ответил мужчина. Он затолкал маму на пассажирское сиденье своей машины, и мама закрыла глаза и обмякла. Потом он открыл мне заднюю дверцу, и когда я забрался внутрь, захлопнул ее за мной. Где ты живешь? спросил он, усаживаясь на водительское место, включая мотор и выруливая на дорогу.
Его машина была блестящей и красивой, красивее, чем любая машина, виденная мною до этого. Мы с мамой везде ездили на автобусе, так что, сидя в этой машине, я чувствовал себя просто принцем.
Мама начала хрипеть и кашлять, потом изо всех сил постаралась прочистить горло.
Ты не понимаешь, мне нужно было увидеться с Бекки! Мой хозяин просто урод, он сказал, что я не заплатила за последние два месяца. Но я заплатила, Рикки! Я заплатила этой сволочи, а он вот как со мной обходится! Поэтому я поехала к Бекки, чтобы занять у нее денег.
С каких это пор у Бекки появились деньги? спросил он.
Не появились. Я так и думала, что у нее нет денег. Но я должна была убедиться. Потому что хозяин сказал, что если у меня не будет денег, я могу не возвращаться. Поэтому я не знаю, куда нам идти. Дай мне хотя бы ненадолго забежать к Бекки, спросить, забормотала она, открывая дверцу, хотя машина продолжала ехать.