Поднесешь даме грамм сто, для поправки здоровья? спросила девица. Воротов невольно задержал дыхание, чтоб не поперхнуться дымом дешевой сигареты и сивушным запахом изо рта «ночной бабочки», вернее, по путановским меркам, «ночной бабули». При ближайшем рассмотрении, «даме» было лет за сорок, во всяком случае, с виду. Воротов сдержался от циничного сарказма и по-джентльменски предложил:
К вашим услугам, мадам.
Маде мазель, пошутила девица и представилась. Лара без пары.
Мадему азель? шутливо уточнил грамотный Воротов.
Проспалась бы, подруга, пробурчала из-за стойки дежурная. Дышит тут поганым дыхом!..
Отринь, мамаша, злобно отрезала Лара. Но так что? обратилась она к Воротову. Таки поговорим, кавалер?
Заметив некоторую нерешительность вялого здоровяка, Лара добавила для интриги:
Блондиночка ваша таки склеила нашего крутого Гарика. Смелая девчонка!..
Яна?! обрадовался Воротов, что зацепился хоть за что то в этой замысловатой истории с исчезновением актрис или за кого то.
Шатенка ваша к ночи съехала с ресторану с ними вместе на таксомоторе в порт Там и осталась в кафешке Гарик свалил с блондинкой Ну, что, здоровяк, идем кушать киевску котлету, али как? добавила Лара, почувствовав в мужчине интерес, цепко и решительно подхватила Воротова под руку, развернула к выходу и снова представилась:
Лара.
Опять очень приятно, Роберт.
Будя врать то! возмутилась путана. Приятно ему Но спасибо, Роберт, за культуру общительства
Знакомства
Да, я шлюха! заявила Лара, когда они устроились с Воротовым в прохладном желтом сумраке подвальчика на бульваре всё еще имени железного Феликса Дзержинского. Зал ресторанчика был оборудован под трюм торгового судна. На таких баркасах в старину могли ни столько бочки с вином возить, сколько пьянствовать на приколе в порту вольные мореманы. С потолка свисала безвкусица местных рестораторов: рыбацкие сети, канаты, цепи с тусклыми светильниками. Стены кабака были обиты лаковыми досками, будто борта судна. Медными кольцами с заклепками и подсвеченными голубыми стеклами были обозначены иллюминаторы. Запахи по трюму блуждали самые невероятные: от жуткой кислятины прокуренного помещения до приятного аромата жареного шашлыка.
Лара.
Опять очень приятно, Роберт.
Будя врать то! возмутилась путана. Приятно ему Но спасибо, Роберт, за культуру общительства
Знакомства
Да, я шлюха! заявила Лара, когда они устроились с Воротовым в прохладном желтом сумраке подвальчика на бульваре всё еще имени железного Феликса Дзержинского. Зал ресторанчика был оборудован под трюм торгового судна. На таких баркасах в старину могли ни столько бочки с вином возить, сколько пьянствовать на приколе в порту вольные мореманы. С потолка свисала безвкусица местных рестораторов: рыбацкие сети, канаты, цепи с тусклыми светильниками. Стены кабака были обиты лаковыми досками, будто борта судна. Медными кольцами с заклепками и подсвеченными голубыми стеклами были обозначены иллюминаторы. Запахи по трюму блуждали самые невероятные: от жуткой кислятины прокуренного помещения до приятного аромата жареного шашлыка.
Воротов судорожно сглотнул слюну, но обедать с драной путаной не было никакого желания.
Шлюха, да! продолжала Лара. И представь Роберт Незнакомыч, нисколько этого не стыжусь. Такая моя работа. Последнее, что у меня осталось, так это вот моя тела, она потрясла дряблыми телесами в вялой «цыганочке». В сопливой юности у меня, знаш, какая комплекция была?!.. Как у Мерелины Манры Закачаешься! А теперя чо?!.. Всё пропито, прожито, выжато моими грязными кобелями, законными и разными а-а Нехай жэвэ жовто блокитная як ей вздумается Но без меня. Всё! Уезжаю, отчаливаю!.. Нынче, здоровяк, уезжаю на малую родину, в шахтерский поселочек Красный к моему долбанному папаше под крыло Шоб еще годков десять по его инвалидности да на его пенсион внучка свово нахаляву вынянчить и поднять с пеленок
Принесли запотевший пузатый графинчик. Лара, без приглашения, сама налила полный фужер и залпом выпила первые сто грамм водочки без закуски. Болезненный румянец медленно выступил сквозь плотный слой пудры на щеках. Долго, минут десять сидела жрица любви в благодати внутреннего согрева, зажмурившись, потом распахнула безобразные наклеенные ресницы, повела маслянистыми глазами на Воротова. Тот терпеливо ждал, что же странная, занюханная мадама имеет еще такое сказать интересное о пропавших актрисах. Распутная Лара оценила тактичную паузу совсем незнакомого мужчины.
Ну, что, москаль, потерялись ваши девки насовсем? спросила она громко и грубо, тоном ожившей стервы. Потерялись. Загуляли Белый теплоход, пальмы, канатка на Аю Дага подтвердила она версию главного оператора Кипренова. Ах, проходили мы все это в драной юности лет в семнадцать двадцать тридцать Дамы, дамы, не вертите задом! Это не пгопеллер вам говорят!.. Две шаги налево, две шаги направо, шаг вперед и две назад!.. пропела путана.
Воротов промолчал, с трудом сдерживаясь от грубости, хотя Лара, как говорится, лила воду на мельницу его сомнений.
А ты, я погляжу, мужииик! Люблю таких. Настоящих мужиков, спокойных, уверенных, терпеливых. А че же ты, терпеливый, так и не выпьешь со мной ни граммули?
Нет, извини, ответил Воротов, и так башка тугая, с бессонной ночи и вчерашнего пивняка. Да еще куча проблем наваливается. Фильм закрывают. Сначала актрисы свалили, потом главный герой отказался сниматься. Обвал.
Кино это хорошо. Кино я люблю. Красивая у вас житуха. Даа Расскажи ка, будь добреньки, как вы там снимаете, сильно интересуюсь
Настроения нет, извини. Надо разгребать проблемы.
Лара обиженно приподняла пухлые плечи, низко склонилась над тарелкой, будто ткнулась в еду сизой сливой носа, долго и неряшливо чавкала овощным салатом. Воротов брезгливо отводил взгляд, сдерживался, чтоб грязно не выругаться, подняться и выйти вон. Его ангельское терпение нельзя было долго испытывать. Он отпил прохладный «Боржоми» из горлышка бутылки, невольно скосил глаз на внушительные округлости рыхлых грудей собеседницы, что колыхались в декольте неряшливой кофточки.
Опытная проститутка Лара тонко почувствовала, когда Воротов потерял терпение, приподнял зад со стула, чтобы рассчитаться с барменом и уйти.
Сиди, где сидишь. Я имею в планах указать тебе на Гарика, тихо и доверительно сообщила она. Крайне!.. путана поморщилась и сиплым голосом продолжила:
Крайне отвратный, скользкий, мерзкий тип этот наш Гарик!.. Но фраер при деньгах Даа, при бааальших деньгах. Чем он там занимается, даже не спрашивай, не отвечу. Не знаю. И знать не желаю. Потому дожила до тридцати своих лет Да, до тридцати, подтвердила она явное вранье. И не стыжусь этого! выкрикнула она, куражась, но тише добавила:
Сиди, где сидишь. Я имею в планах указать тебе на Гарика, тихо и доверительно сообщила она. Крайне!.. путана поморщилась и сиплым голосом продолжила:
Крайне отвратный, скользкий, мерзкий тип этот наш Гарик!.. Но фраер при деньгах Даа, при бааальших деньгах. Чем он там занимается, даже не спрашивай, не отвечу. Не знаю. И знать не желаю. Потому дожила до тридцати своих лет Да, до тридцати, подтвердила она явное вранье. И не стыжусь этого! выкрикнула она, куражась, но тише добавила:
Роберт, не дрожи от большого интереса стол. Блондиночка ваша сама клеилась к Гарику. Почуяла, девочка, бабки-бабули. Почуяла.
Воротов опустил зад на место и замер.
А шатенка? Инга? Что с ней сталось?! Ты же сказала, она в порт с ними поехала на такси? слишком чувственно, с придыханием от волнения спросил он. Лара недобро усмехнулась искренним чувствам незнакомца, которые ему не удалось спрятать за мужественной личиной.
Отвяжись! Достал! неожиданно громко, хрипло рявкнула путана, когда мимо прошел внимательный бармен в белоснежной рубашке. Накормил, налил сто грамм и будь свободен. Надоел. Лезет с разговорами.
Воротов встал, разозленный, возмущенный и гордый.
Сядь опять, мужик, тихо посоветовала Лара. Попроси счет. Расплатись. Мне оставь денег на курево. И уходи. Вечером, часов в девять, жди меня в кафешке у Дюка. Серьезные дела так быстро не делаются, торопыга. Остынь. Найдутся ваши девоньки. Не целками, но найдутся
Обозленному на словесные вольности путаны, Воротову не терпелось спросить, какие, мол, дела, что ты голову морочишь! Но Лара вела себя уверенно, спокойно, с прищуром зыркала глазами то на бармена за стойкой, то на официанта, присевшего к радио магнитоле, откуда тихо заскрипела музычка за Одессу:
И в загранке я всегда тебя по памяти рисую: Молдаванку и булыжную родную мостовую. И Пересыпь, пробудившуюся от первого трамвая И, как в детстве, я по солнечному городу шагаю23
Чрезмерно внимательный бармен, парнила в крахмальной рубашке, из-за отсутствия ранних посетителей, явно прислушивался к их беседе, для чего присел к соседнему столику. Воротов дождался, пока принесут счет, расплатился гривнами, горсть мелочи с трезубцами самостийной Украины высыпал в блюдечко, оставил на чай. Ларе от доброты душевной выложил под локоть десять долларов, чем вызвал волнение груди немолодой девушки.
Ни в чем себе не отказывай, пошутил Воротов.
Ты всё понял, мужчина? хрипло и вполне серьезно спросила усталая, подвыпившая и окосевшая путана. Как зовут-то тя, добряк-здоровяк, напомни?
Друзья Робой кличут.
До вечера, Роб. Уходи. Вечер. У Дюка. Чао!
В шпионов, значит, поиграем, грустно пошутил Воротов, полагая, что девица раскрутила его на обед, но все нужные слова сказала. Значит, надо самому найти крутого Гарика и порасспросить о знакомстве с блондиночкой Яной. Что ж, конспирация не повредит.
Обзови шалавой на прощание, шепотом посоветовала Лара. Тоже не повредит.
Зачем же так, Ларочка? Рад знакомству, Воротов склонился в галантном поклоне, чтоб поцеловать руку проститутке. Но увидев грязь под ее ногтями и облупленный кровавый маникюр, брезгливо поморщился и передумал. Как бы доверительно сообщил, невольно ткнувшись носом в проволоку ее грязных волос в ошметках лака:
Шатенка, что тусовалась с блондинкой, моя сестра И я ее найду. Чего бы мне это ни стоило!..
Родная? неприятно поразилась Лара.
Двоюродная. Наши мамы родные сестры.
Поняла, мужик. Теперь топай отсюда ногами. В девять вечера у лестницы на Приморском. Не опаздывай. У меня часы работы. Чава какава!