Как водится, после окончания лекции Бубецкой подошел к Анатолию Федоровичу.
Профессор, Ваше сегодняшнее углубление в историю было просто изумительно, взахлеб говорил прилежный студент. Кони одобрительно смотрел на него, временами смущенно улыбаясь и отводя глаза в сторону. Однако меня интересует вопрос о Вашем отношении к делам террористов?
Кони посерьезнел.
Для меня это такие же уголовные дела, как и все остальные. Почему Вы их так выделяете и что именно в судопроизводстве по ним Вас так интересует?
Дело в том, что выделяю их не я, а скорее общественное мнение. Среди ряда ученых-криминалистов именно по причине возросшего общественного вокруг них резонанса бытует точка зрения о необходимости усеченного доказывания по данной категории дел, и, как следствие, отказа от действия презумпции невиновности
Вот это-то и страшно. Это то, о чем я говорил накануне на балу у Лорис-Меликова. Вмешательство государственной политики в любую из сфер общественной жизни, в том числе и в правосудие, всегда чревато субъективизмом, который недопустим в уголовном судопроизводстве.
Не хотите ли Вы высказаться на эту тему публично?
Кони улыбнулся.
Я, Иван Андреевич, последние лет десять уж только тем и занимаюсь, что высказываюсь на эту тему публично. И ничего, кроме проблем, не заработал. Но не это меня страшит. Меня страшит скорее опасность быть неуслышанным.
Непопулярным?
Нет, именно неуслышанным. Обществу и государству выгодна сейчас обратная занимаемой мной позиция, потому все мои выступления могут означать лишь сотрясание воздуха. Так что пусть каждый занимается своим делом я буду читать Вам лекции, а народовольцы пусть отстаивают точку зрения относительно террора со своих позиций.
Но говорить надо, обязательно надо, Анатолий Федорович! не унимался Бубецкой. Молчание сейчас, в такое время подобно разве что
Он не успел договорить карманные часы заиграли в его жилете незамысловатой мелодией Штраусова вальса, и Иван Андреевич вспомнил ос врем вечернем долге.
Вам, как я вижу, пора. Давайте продолжим послезавтра, у меня будет время после занятий.
Бубецкой улыбнулся и крепко пожал на прощание руку своего учителя.
В это время в доме Светлицких все ждали появления дорогого гостя. Лиза вернулась с занятий еще днем, успела подготовить все уроки и теперь ей предстояло повысить уровень своей грамотности tet-a-tet с Иваном Андреевичем. Но не прививки знаний по русской словесности с таким нетерпением в сердце жаждала она наедине с собой в своей комнате а свидания с тем, кто, пока по непонятным ей физиологическим причинам, столь много места занимал в ее голове.
Он же стал предметом и вечернего обсуждения в гостиной его дальнейшая судьба занимала сегодня Дмитрия Афанасьевича и его супругу.
Как ты находишь, mon ange, говорил глава семейства, как далее сложится судьба Ивана Андреевича?
Он читал газету и не отрывал от нее глаз, супруга была увлечена очередным творением Диккенса, только что переведенным на русский язык, и все это носило характер некоей отвлеченной беседы, до содержания которой никому из ее участников будто бы нет особого дела. Однако, оторвись они сейчас от своих скучных занятий и посмотри друг на друга каждый увидел бы в своем визави живой интерес.
Как ты находишь, mon ange, говорил глава семейства, как далее сложится судьба Ивана Андреевича?
Он читал газету и не отрывал от нее глаз, супруга была увлечена очередным творением Диккенса, только что переведенным на русский язык, и все это носило характер некоей отвлеченной беседы, до содержания которой никому из ее участников будто бы нет особого дела. Однако, оторвись они сейчас от своих скучных занятий и посмотри друг на друга каждый увидел бы в своем визави живой интерес.
Почему ты спрашиваешь об этом, Митенька?
Не более, чем любопытство. Занятный он юноша из благородных, да и по манерам видно, и по knowledge`s, но вот вишь беда, разорился вконец и дальнейшая жизнь его туманна от этого. А недурственно было бы ему в государеву службу поступить
Дай срок, и непременно поступит. Он ведь еще, кажется, студент?
Да, но и студент мог бы иметь неплохое жалованье, служа в качестве писаря где-нибудь в конторе. Надо бы подумать о его трудоустройстве. Жаль будет, если эдакий незаурядный юноша и пропадет в водовороте нынешних смутных событий
Однако, ты проявляешь к нему самый горячий интерес.
Отнюдь. Я как человек государственный вижу и вчерашняя моя беседа с градоначальником есть лишнее тому подтверждение, что дела в Отечестве нашем обстоят не очень-то хорошо. И потому мой первый долг в таких обстоятельствах заботиться об евгенике той людской породы, из которой выходит чиновник, военачальник, министр в конце концов. А в нем я вижу недурные задатки. Потому и нахожу возможным принять в из развитии посильное не более участие. Как говорится, «талантам надо помогать бездарности пробьются сами»!
Катерина Ивановна сняла очки и пристально посмотрела на мужа.
А по моему мнению, душа моя, ты хочешь сказать иное, не скрывая лукавой усмешки, произнесла она.
Что именно? по-прежнему не отрываясь от «Ведомостей», как ни в чем не бывало спросил Дмитрий Афанасьевич.
Не рассматриваешь ли ты нашего Ивана Андреевича в качестве партии для Лизоньки?
Муж поперхнулся.
Что ты! Ей об этом думать еще рано!
Нет, и ты это прекрасно знаешь.
Послушай, на что это ты намекаешь?
Я достаточно прямолинейна, как мне кажется. И, придерживаясь этой прямолинейности, говорю лично мне Иван Андреевич очень кажется на роль будущего зятя. Мы знаем его достаточно неплохо по нынешним меркам полгода это срок, да и Лиза, кажется, к нему расположена
Что за вздор?! Она мне ничего подобного не говорила!
А об этом не говорят, сударь мой. Об этом все больше молчат. Ты уж воля твоя деятель государственный, и в словах знаешь толк не в пример лучше мне. А вот я напротив как всякая женщина и без слов понять могу, что именно творится на душе собственной дочери.
И ты хочешь сказать?..
Именно. Именно это я и хочу сказать.
Дмитрий Афанасьевич хотел было что-то парировать, как из прихожей раздался сначала звук дверного колокольчика, а после шум. Пришел Иван Андреевич. Отряхиваясь от снега, сырыми комьями залепившего стекла очков, вошел студент в приемную гостеприимного дома.
Кланяюсь, милостивые государе.
Здравствуйте, голубчик. Никак продрогли? Не прикажете ли чаю?
Ах, нет, благодарю Вас, я и так кажется заставляю мою воспитанницу ждать, а это уж очень с моей стороны нехорошо.
Слышала беседу и Лиза. Она вся в ожидании прихода Ивана Андреевича обыкновенно превращалась в один тонкий слуховой нерв. Отпрянув от двери и поймав себя на том, что подслушивать не пристало девушке из высшего общества, она заняла место за столом в своей комнате, изобразив из себя прилежную ученицу что, впрочем, судя по блеску ее глаз получалось у нее прескверно.
Минуту спустя присоединился к ней Иван Андреевич.
Здравствуйте, Елизавета Дмитриевна.
Она сделал книксен, привстав со стула, и улыбаясь, уставилась в пол.
Ваши родители давеча изволили сделать мне замечание по поводу Ваших пошатнувшихся успехов по нашей профильной дисциплине
Это пустое. Они преувеличивают.
Я бы не был так категоричен по отношению к родителям. И потому позвольте вовсе оставить рассуждения на эту тему. Не угодно ли перейти к занятиям?
Прошу Вас, Иван Андреевич. Ведь это все, право, так скучно. Не угодно ли лучше поговорить о терроре? Продолжить некстати вчера прерванную беседу?
При этих словах глаза Лизы загорелись что не воодушевило Ивана Андреевича. Он насупился, поскольку не считал юную барышню из высшего света надлежащей собеседницей в столь щепетильном для него вопросе.
Как мне кажется, Елизавета Дмитриевна, Ваши родители платят мне не за то, чтобы я беседовал с Вами о преступниках.
Ну прошу Вас Ну хоть немного
Помолчав немного, студент покорно произнес, не сводя глаз со своей ученицы:
Что ж, воля Ваша. Но только после прохождения очередного тематического занятия.
Он проявил некоторую педагогическую хитрость обманом заставил непослушную ученицу проявить ученическое рвение в обмен на живо интересующий ее разговор. Так обычно поступают с маленькими детьми, обещая им после приема горького лекарства сладкую конфету. Она была в сущности еще ребенок, а потому этот прием сработал с ней без труда. И когда несколько минут спустя Катерина Ивановна поднялась наверх, чтобы подслушать краем уха тему их беседы, надеясь втайне услышать там нечто вроде будуарного разговора, то была нимало удивлена и даже несколько расстроена услышанным
И отчего, ну скажите, отчего на русском языке читать сложнее, чем на всех остальных? По латыни к примеру или по-английски я усваиваю куда лучше, хотя русский мой родной язык.
Тут существует несколько точек зрения. Одну из них презанятно озвучил мой товарищ, популярный ныне писатель Федя Сологуб. Он считает, что тяготы в прочтении на русском языке состоят в недостатке в алфавите нестрочных букв букв, возвышающихся над строкой, или, напротив, со строки ниспадающих. Ять, р, у, ф, б, д вот, по сути, и все буквы, которые не вписываются в строку. А они являются опорой для глаз, рычагом чтения, можно сказать. Глаз поневоле улавливает эдакое отступление от нормы и, опираясь на него, строит дальнейшее чтение уже легче. В данном случае глаз не так быстро утомляется. В нашем же языке таких букв явный дефицит и потому почти все буквы сливаются в односложность, и читать оттого тяжелее
Катерина Ивановна, не в силах дослушать эту малопонятную ей речь, не солоно хлебавши спустилась в столовую и приказала накрывать на стол сегодня она решила пригласить и Ивана Андреевича разделить с ними трапезу.
Толстое папье-маше промокнуло очередную тетрадную страницу, исписанную убористым девичьим почерком под неумолимую диктовку Ивана Андреевича. Видя уставшие девичьи глаза, он сам про себя решил, что видно перебрал кредита доверия она уж и впрямь сегодня перезанималась.
Ну так как? уточнил он. Продолжим?
Будет, у меня уж и рука устала.
Не позволяйте лености говорить подобные фразы
А Вы держите свои слова!
Как прикажете, с плохо скрываемым удовольствием Бубецкой закрыл книгу и снял с носа очки. О чем угодно беседовать?
Мы вчера, кажется, остановились на Гриневицком.