На столе в гостинице лежало «Меню завтраков в «Нашем кафе» по системе «Шведский стол». Дни различались: по понедельникам среди прочего давали суп молочный с макаронными изделиями, по средам бедро куриное жареное, по четвергам и пятницам тефтели. Неизменными были хлебец отрубной, рогалик со сгущёнкой и нарезка мясная, сырная. Никогда я не видел такой тонкой, бумажной нарезки мясной, сырной. В обычное время в кафе кормили салатами «Эсмеральда» и «Нежность», башенками из баклажанов с сыром и помидорами, мясной розочкой, рулетом куриным по-прусски и остальной малоприятной роскошью. К счастью, встречающая сторона вспомнила о кафе с местными соленьями, которые звали «бздоватыми помидорами».
Кафе называлось «Кулинарная мастерская «Транжира» и находилось в подвале. Внутри было богато: каменные каскады, стены красного кирпича, белые свисающие скатерти. Над стойкой висел телевизор с «Кухня ТВ», на экране то вопил Гордон Рамзи, то выгуливал очередное своё худи Джейми Оливер. Приблизилась хозяйка, коротко стриженая женщина с суховатым лицом, золотыми зубами и хваткостью тамады. Мы спросили насчёт бздоховых этих самых солений и какой-нибудь местной рыбы. «Местная рыба? Судачок-с. Шо же, не форель же я вам предложу. Вы позволите, я сделаю его вам так, как вижу. А не понравится, денег не возьму, напористо расписывала она. С чем? Да вот с тем, с чем сделаю». Узнав, что я не ем ни майонеза, ни сметаны, замнулась, но нашлась: «А сыр вы откушиваете? В любом случае соус он идёт на чём-то. А яички вы кушаете вообще? Позволительно ли спросить, уважаемый господин, отчего же такое недоразумение в вашем лице? Я почему так дотошно вас выспрашиваю вы определились таким образом на предмет этих двух продуктов, потому что они вам в принципе не нравятся или у вас аллергия? И если я туда положу чего-то, а вы знать не будете, то ваше трудное детство не скажется?» Я уверил, что распознаю, так что она пообещала сделать с чем-то другим. Ещё мы хотели ухи, но сошлись на борще, тем более, что «борщ, говорят, у нас славный»: «Если бы заранее, я бы вам такой ухи бы наварила. На завтра ушицу можно заказать. Но надо варить её из карпа, исключительно. Рыба это как у Паниковского гусь. Рыба это же рыба!»
Кафе называлось «Кулинарная мастерская «Транжира» и находилось в подвале. Внутри было богато: каменные каскады, стены красного кирпича, белые свисающие скатерти. Над стойкой висел телевизор с «Кухня ТВ», на экране то вопил Гордон Рамзи, то выгуливал очередное своё худи Джейми Оливер. Приблизилась хозяйка, коротко стриженая женщина с суховатым лицом, золотыми зубами и хваткостью тамады. Мы спросили насчёт бздоховых этих самых солений и какой-нибудь местной рыбы. «Местная рыба? Судачок-с. Шо же, не форель же я вам предложу. Вы позволите, я сделаю его вам так, как вижу. А не понравится, денег не возьму, напористо расписывала она. С чем? Да вот с тем, с чем сделаю». Узнав, что я не ем ни майонеза, ни сметаны, замнулась, но нашлась: «А сыр вы откушиваете? В любом случае соус он идёт на чём-то. А яички вы кушаете вообще? Позволительно ли спросить, уважаемый господин, отчего же такое недоразумение в вашем лице? Я почему так дотошно вас выспрашиваю вы определились таким образом на предмет этих двух продуктов, потому что они вам в принципе не нравятся или у вас аллергия? И если я туда положу чего-то, а вы знать не будете, то ваше трудное детство не скажется?» Я уверил, что распознаю, так что она пообещала сделать с чем-то другим. Ещё мы хотели ухи, но сошлись на борще, тем более, что «борщ, говорят, у нас славный»: «Если бы заранее, я бы вам такой ухи бы наварила. На завтра ушицу можно заказать. Но надо варить её из карпа, исключительно. Рыба это как у Паниковского гусь. Рыба это же рыба!»