Все легионы тут же послушно замерли, а солдаты гордо подняли головы и направили свой взор на вершину Форума, где восседал великий император.
Находившиеся на Форуме люди видели, как внизу от огромной массы застывшего войска отделились три небольших фигуры в белом одеянии. Эти три человеческие фигуры стали не спеша, но уверенно подниматься по широкой лестнице вверх, на ее вершину, к подножию дворца.
Восседавший в своем кресле император Сертор вскоре сумел очень хорошо разглядеть и опознать поднимавшихся к нему людей. Среди них он увидел Гнея Серкса, великого, и, пожалуй, лучшего полководца Рима за последние сто лет. Далее император разглядел начальника своей стражи Требиуса, которого он послал в дальний военный поход в качестве телохранителя для своего сына. И наконец, посередине, между храбрым и опытным полководцем и пожилым стражником, император Сертор увидел своего единственного и любимого сына Гая Марка. При виде своего чада, живого после дальнего похода и облаченного в прекрасные белые доспехи, пожилой император не смог сдержаться. Не дожидаясь пока все трое поднимутся к нему, император сам поднялся с кресла и стал осторожно спускаться по лестнице, на встречу поднимавшимся по ней. Охрана императора тут же ринулась за ним, окружив его со всех сторон и тщательно следя, чтобы пожилой властитель не оступился и не упал.
Однако стражникам не пришлось долго переживать. Вскоре Гай Марк, Гней и Требиус поравнялись с императором и прямо на ступеньках мраморной лестницы преклонили перед ним свои колени. Согласно римской традиции, император протянул свою руку для приветствия самому почетному и уважаемому гостю величественному Гнею.
Полководец тут же встал во весь рост и поцеловал руку императора, а затем вскинул свою правую руку в римском приветствии. Затем император Сертор протянул свою руку для приветствия начальнику стражи. Требиус также быстро поднялся на ноги и, поцеловав императорскую руку, приветствовал Сертора римским салютом.
Далее пожилой монарх повернулся к Гаю. Однако вместо протягивания руки император велел своему сыну подняться, а когда тот выполнил поручения отца, крепко обнял его за плечи.
Гай, мальчик мой, как же ты возмужал! воскликнул император Сертор. Воистину, этот поход против непокорного Крида сделал тебя настоящим воином!
Гай лишь слегка улыбнулся своему отцу.
Ну что же ты молчишь, Гай?! воскликнул император, слегка тряся своего наследника за плечи. Неужели тебе нечего рассказать мне про свой первый самостоятельный военный поход?!
Гай хотел что-то ответить своему отцу, но его внезапно перебил Гней Сертор.
Юный император устал после дальнего похода, мой Император, сказал он. Позвольте вашему дорогому наследнику отдохнуть после прибытия в столицу.
Это правда, мой Император, вмешался стоявший рядом Требиус.
Обратите внимание, мой Император, толпа на улицах уже волнуется, сказал он, указывая своей рукой на кишащие народом многочисленные улицы Рима. Народ ждет празднования триумфа и денежных раздач, а армия хочет отдых после долгого перехода.
Услышав слова Требиуса, император оторвался от созерцания своего сына и обратил свой взгляд на волнующиеся у подножия римского Форума толпы народа и застывшую в неподвижном ожидании послушную армию.
Ты прав, мой друг Требиус! воскликнул старик император. Сейчас же вели начать на улицах праздник, разведи солдат и распорядись выдать им жалованье, а затем присоединяйся к нашему веселью.
Отдав такие распоряжения начальнику стражи, Сертор обнял за плечи полководца Гнея Серкса и Гая Марка и повел их в сторону величественного Форума.
Идемте, великие сыны Рима! сказал Сертор. Все готово к вашему возвращению, вас ждет величественный и многодневный пир в честь вашей победы.
На середине пути император внезапно остановился. Он резко развернулся, высоко поднял свою руку вверх и несколько раз помахал ей восторженной толпе скопившейся на площади.
Римские горожане хорошо знали этот императорский жест. Они знали, что этот жест означает начало масштабного и многодневного праздника и щедрых денежных раздач. Этот жест императора за три тысячи лет стал прочной частью римских традиций.
Римские горожане хорошо знали этот императорский жест. Они знали, что этот жест означает начало масштабного и многодневного праздника и щедрых денежных раздач. Этот жест императора за три тысячи лет стал прочной частью римских традиций.
При виде взмаха императорской руки толпа, окружавшая Форум восторженно заревела и приготовилась к многодневному веселью: триумфу, пьянству, разврату и празднику.
***
Девять дней.
Девять дней продолжалось необузданное веселье и празднование римских граждан.
Из-за огромного количества еды и вина, которые римское правительство щедро раздавало своим подданным, улицы Рима были засыпаны пищевыми отходами.
Объевшиеся люди просто вываливали тонны недоеденных праздничных блюд на улицы: в бочки, сточные канавы, водоемы. За три тысячи лет величия Империи Рима, система вывоза мусора с улиц города и его ликвидации была организована крайне и крайне плохо. А в дни великих праздников, например триумфов, мусор мог и вовсе не вывозится. Это порождало для горожан немало проблем с мелкими вредителями, которые охотно плодились на свалках еды.
Однако полакомится объедками, пока те не сгнили, могли и несчастные рабы. Пока их господа, совершенно забыв о своих подневольных слугах, весело пировали, толпы рабов, пускай ненадолго, но получали свободу. Именно в такие моменты эти несчастные люди скитались по улицам вечного Рима, подбирая и жадно съедая остатки хозяйской пищи. Многие рабы делали это с особым удовольствием, так как их господа зачастую не сильно утруждали себя обеспечением пропитанием своих подневольных. Пищевой паек таких рабов мог быть очень редким и крайне скудным.
И вот, сотни рабов уныло ходили по опустевшим улицам, ища и подбирая выброшенные праздничные остатки пищи. На них уныло глядели римские городские стражники, дежурившие в разных участках города. Гонять рабов не входило в их обязанности. К тому же, голодные рабы и рабыни самостоятельно ликвидировали остатки выброшенной пищи на улицах, что, по мнению стражников, приносило немалую пользу столице империи.
Ранним утром второго ноября три тысячи семьсот пятьдесят пятого года от основания Рима, спустя почти две недели после возвращения Гая Марка в столицу Римской империи, торжественные мероприятия по поводу победы римской армии над непокорными жителями Крида подошли к концу.
Весь Вечный город начал приходить в себя после разгульных торжеств. Однако обстановка к этому не благоприятствовала. В это утро Рим накрыло густым туманом. Все улицы были сырые и грязные от недавно прошедшего дождя, который размыл скопившиеся на обочинах помои по всем мостовым. Горожане стали просыпаться и постепенно выходить на улицу, чтобы заняться своими привычными делами. Часто из богатых домов доносились недовольные крики привилегированных горожан, рабы которых слонялись по улицам. Хозяевам очень не нравилось просыпаться в своих постелях после бурных праздников, и не получать при этом из рук благодарного раба большой кубок прохладного цекубского вина. Загулявшие рабы, услышав стоны и недовольные выкрики из домов своих господ, тут же бросали собирать объедки на улицах и стремились вернуться к своим хозяевам, пока те окончательно не рассердились на них. Самодовольные стражники, наблюдая за тем, как одетые в серые одежды рабы и рабыни стремились домой к своим хозяевам, то и дело пытались побыстрее поднять свою ногу и как следует пнуть ею какого-нибудь спешащего раба. И иногда этот трюк у них очень хорошо получался.
Испугавшийся сильного пинка под зад, обеспокоенный раб еще быстрее стремился скрыться с наполнявшейся свободными гражданами улицы и укрыться в доме своего хозяина.
Весь Рим после праздников приходил в себя. Вновь заработали многочисленные и оживленные городские рынки, в том числе и рабовладельческие. Створки на низких окнах многочисленных домов стали постепенно открываться. Начали свою работу городские извозчики, которые развозили на своих компактных передвижных крытых колесницах с паровым двигателем обеспеченных пассажиров в разные концы города. На улицу вышли городские квесторы, которые с отвращением рассматривали царивший повсюду после триумфальных празднеств беспорядок. Взмахом руки они приказывали стражникам выводить на улицы для наведения порядка государственных рабов, которых императорская канцелярия закупала специально для обеспечения чистоты и порядка в столице Империи. Невольные служащие вечной столицы после глубокого и спокойного сна нехотя приступали к унылой работе по очистке городских улиц.
Всюду воцарялась обычная, повседневная жизнь.
И только в одном месте Рима продолжался праздник. В императорском дворце, который возвышался между Форумом и аркой Великих императоров.
Там, в глубине императорских покоев, пожилой император Сертор вместе со своим сыном Гаем Марком, главным полководцем империи Гнем Серксом, начальником стражи Требиусом и несколькими высокопоставленными олигархами, приближенных к власти над империей, продолжал поднимать свои золотые кубки, наполненные вкусным вином, за величие римской армии.
Да, это была великая победа! воскликнул император Сертор, высоко поднимая свой золотой кубок с вином. Даже величественнее, чем когда-то при Константинополе, когда наша армия разбила там ненавистных арабских завоевателей.
О да, мой император, ответил ему полководец Гней Серкс.
Победа над Кридом была действительно великой, сказал он, но не более, чем триумф под Константинополем.
Друзья мои, вмешался в разговор императора и Серкса Требиус, победа над Кридом величественна, и под Константинополем тоже.
Но по-моему мнению, продолжал начальник стражи, отпивая вина из кубка, нет более великого триумфа Рима, чем триумф в Тевтобургском лесу.
Высказывание Требиуса единодушно громкими возгласами одобрили несколько присутствовавших на празднике олигархов.
Ты прав Требиус, та битва действительно была великой, добродушно кивнув головой, сказал император Сертор.
Не победи наша армия тогда, кто знает, как бы сейчас сложилась судьба великого Рима, сказал один из высокопоставленных олигархов.
Подобные размышления полные глупости! воскликнул Гней Серкс. Римская армия никогда не знала поражений, и клянусь, при моей жизни никогда не узнает!