Племя, живущее на берегах, приходит в эти места с севера и процветает благодаря реке. Для них река это богиня Секвана, способная излечивать больных. Именно она дает имя водам, протекающим вдоль Лютеции. Река настоящее богатство: это важный путь сообщения, это рыба и вода, которые кормят и поят обитателей и скот, к тому же воду жители активно используют для выращивания пшеницы. Кроме того, местные монеты из золота самые красивые в Галлии: на лицевой стороне изображен Аполлон, на реверсе галопирующая лошадь. Немного дальше, за городом, простираются плодородные поля, обеспечивающие процветание паризиев. Среди них есть фермеры, животноводы, кузнецы и лесорубы.
В течение столетий ученые утверждали, что Лютеция находилась на острове Сите Однако небольшая деталь мешает утверждать это наверняка: сколько бы раскопок не проводилось, никаких следов галльского города найти не могут.
«Ба! говорят тогда седые головы. Да это потому, что галлы строили из камыша и соломы Все исчезло во времена набегов, войн и миграции населения».
Что правда, то правда. Остров настолько часто разрушали, восстанавливали вновь, перестраивали, что все первоначальные следы давно стерлись. А если мы посмотрим на последнюю великую перекройку города бароном Османом в XIX веке, когда он буквально стер с лица земли старый Сите, то поймем, что от прошлого вряд ли что-то могло остаться. Одно можно сказать наверняка: чтобы попасть в сквер Вер-Галан (square du Vert-Galant), вы спускаетесь по ступеням на семь метров и оказываетесь на глубине времен паризиев Семь метров высота двух тысяч лет!
Ничего так и не было обнаружено? Не спешите! Для того чтобы наладить автомобильное движение в городе, возникла необходимость построить супердорогу. Вскоре А86 нарисовала большую окружность, огибая столицу И бинго! В 2003 году во время раскопок, которые велись при строительстве дороги, обнаружили остатки важного и процветающего галльского поселения под городом Нантер (Nanterre)! Здесь есть всё: дома, улицы, колодцы, порт и даже захоронения.
Среди домов археологи обнаружили открытое пространство, окруженное рвами и заборами. Наличие там вертела для жарки и вилки для вынимания мяса из котла сделало возможным предположить, что это место использовалось для совместных пиршеств. Расположение Лютеции Нантерской в изгибе реки недалеко от города Женвилье (Gennevilliers) по сравнению с настоящим изгиб был намного более выражен в те времена отвечает двум требованиям: географическая безопасность обеспечивается рекой и холмом Мон-Валерьен (mont Valérien), а двойной доступ к воде становится источником обогащения и удобной точкой товарного обмена. Придется признать, что наше сердце паризиев страдает от такого расклада: первая Лютеция похоронена под городом Нантер!
Среди домов археологи обнаружили открытое пространство, окруженное рвами и заборами. Наличие там вертела для жарки и вилки для вынимания мяса из котла сделало возможным предположить, что это место использовалось для совместных пиршеств. Расположение Лютеции Нантерской в изгибе реки недалеко от города Женвилье (Gennevilliers) по сравнению с настоящим изгиб был намного более выражен в те времена отвечает двум требованиям: географическая безопасность обеспечивается рекой и холмом Мон-Валерьен (mont Valérien), а двойной доступ к воде становится источником обогащения и удобной точкой товарного обмена. Придется признать, что наше сердце паризиев страдает от такого расклада: первая Лютеция похоронена под городом Нантер!
Племя кваризиев, кельтов-рудокопов, стало в этих местах в третьем веке до нашей эры паризиями, изменив кельтское «к» на галльское «п». До момента поселения в этих местах племя много плавало взад-вперед на лодках, именно поэтому их происхождение путается с историями и легендами других племен. В погоне за сенсацией о своих предках потомки простых рыбаков и скромных каменобойцев облекут свою родословную в самые разнообразные костюмы и маски
Так паризии становятся потомками Исиды, богини Древнего Египта, или детьми Париса, троянского принца и младшего сына царя Приама Этот мифический герой увез с собой жену Менелая, что послужило поводом для развязывания страшной войны между греками и Троей. Парис избегает ударов ревнивого мужа только благодаря богине Афродите, которая прячет своего любимца в густом облаке.
Но Троя была разрушена. Елена вернулась к Менелаю, с кем ее в свое время разлучили, а Парис переместился на берега Сены где и дал начало новому народу. Красивая легенда, ни на чем не основанная, но позволяющая потомкам паризиев на законных основаниях заявлять о своем престижном божественном происхождении.
Людовик IX Святой в XIII веке всячески способствует распространению этого мифа, популярного на протяжении всего правления Капетингов «Наша цивилизация родилась не из группы странствующих кельтов, мы имеем такую же благородную родословную, как и римляне», любит повторять король франков. Но на тот момент именно римляне самые могущественные, это они насаждают свою культуру и язык, это они используют легенды и мифы, чтобы оправдать свои претензии на господство в мире. Нет, римляне это не остатки какого-то индоевропейского племени, заселившего будущую территорию Италии в VIII веке до нашей эры. «Мы, уверяют они, происходим из расы богов и героев».
Ранее подобное утверждение читаем у Гомера в поэмах «Илиада» и «Одиссея», где таким же образом узаконивалось превосходство греков над другими средиземноморскими народами. По той же схеме действовал и Вергилий, написавший «Энеиду» в I веке до нашей эры. Этот эпос почти полная калька с произведения его прославленного предшественника, за тем лишь исключением, что герои эпоса не греки, а троянцы, а точнее, один троянец Эней, сын богини Афродиты. После падения Трои он бежит, чтобы основать Рим. Вместе с ним спасается его сын Юл не кто иной, как предок Цезаря (Юлий это фамилия человека более известного нам по своему прозвищу Цезарь). Цезарь, потомок богов, может претендовать на владение миром.
В 52 году до нашей эры римские войска собираются напасть на скромных паризиев и захватить их территории на берегах Сены Это галльское племя совершает ошибку, решив присоединиться одним из первых к некоему Верцингеторигу, вождю племени арвернов, объединившему галльские народы против захватчиков. Юлий Цезарь, желая усмирить эти окраины империи, посылает на берега Сены своего лучшего полководца Тита Лабиена.
Римский легат выступает во главе четырех легионов и отряда кавалерии. В Лютеции начинается паника! Как противостоять такой грозной силе? Из города Медиоланум Аулеркорум сегодняшний Эврё (Évreux) спешно прибывает пожилой вождь паризиев, которого все уважительно называют Камюложен, что значит «сын Камула», кельтского бога войны. С таким боевым именем славный воин уж точно должен обеспечить безопасность города. В любом случае жители единодушно доверяют ему свою судьбу: он придумает, как организовать отпор и оттеснить врага.
Но на что способен этот добрый старик? Он поставлен во главе крошечной, плохо обученной армии, чьи солдаты, хоть и храбрецы, но мало эффективны в бою, они готовы сражаться полуголыми до пояса, но вооружены парой топоров и тяжелыми мечами, выкованными из плохого металла
Но на что способен этот добрый старик? Он поставлен во главе крошечной, плохо обученной армии, чьи солдаты, хоть и храбрецы, но мало эффективны в бою, они готовы сражаться полуголыми до пояса, но вооружены парой топоров и тяжелыми мечами, выкованными из плохого металла
Лабиен и его легионеры неумолимо наступают. Камюложен все еще верит в свою счастливую звезду и готовится к обороне. Однако римлян ожидают не в самом городе, а на окраине, в специальных укреплениях, выстроенных посреди топкого болота, окружающего Лютецию.
Уже очень скоро Лабиен стоит напротив импровизированного лагеря галлов. Столкновение неминуемо. Римляне чрезвычайно дисциплинированны, в медных касках и латах, наступают плотными рядами.
Но эти легионеры привыкли сражаться на твердой земле. На этой огромной равнине, где почва уходит из-под ног, привычная тактика боя нарушается. Неожиданное перемещение пластов воды и земли быстро расстраивает армию. Здесь застревают лодки и тонут люди! Кавалерия и вовсе остается вне игры: лошади увязают в грязи.
Что до галлов, то они чувствуют себя на этом поле, как рыбы в воде Они бросаются на вражеские войска, а гордым воинам Рима трудно защищаться от этой беспорядочной стаи местных жителей. До наступления ночи многих римлян истребляют, а стоячие воды болот окрашиваются в красный цвет. Лабиен понимает, что не в состоянии заставить солдат двигаться вперед. В конце концов звучит долгий жалобный звук горна, сигнализируя отступление.
Лютеция ликует! Город спасен, думают они. Враг отходит, надеются они. Со своей стороны полный ярости Лабиен желает отомстить этим неукротимым галлам и решает двигаться вдоль берегов Сены. Он планирует атаковать Мелтоседум (сейчас этот город называется Мелен Melun), расположенный в углублении меандра реки.
В городе фактически нет защитников: все мужское население вступило в войско Камюложена в Лютеции Какая ничтожная победа легионеров! Хорошо обученные солдаты вступают в противоборство с горсткой женщин и стариков, вышедших защищать город практически голыми руками.
То, что происходит, нельзя назвать настоящей битвой. Нет порывистых столкновений и храброй борьбы, есть только реки крови от безудержного побоища жителям режут горло и протыкают грудь. Римляне идут, накалывая на копья всех, кто пытается сопротивляться новому порядку, грабят запасы пшеницы, опрокидывают алтари божеств, громят дома богатых жителей. Потом они уходят, оставив опустошенный город.
Но Лабиен жаждет реванша. Он не позволит себе предстать перед Цезарем с печатью позора от поражения. Ночью он собирает офицеров в шатре и произносит пафосную речь, достойную римского генерала:
Нам не от кого ждать помощи и подкрепления, только мы и наши четыре легиона растопчут и уничтожат галлов и захватят Лютецию. Мы победим варваров во имя славы империи, и Рим увенчает вас лавровыми венками
Тотчас же в римском лагере бьют в набат. Войска растягиваются по правому берегу Сены. Обойдя болотистую трясину, они идут на север, проходят изгиб Сены, в котором располагается Лютеция, сразу же резко поворачивают на юг и оказываются напротив города. В это же время небольшой римской флотилии из пятидесяти судов удается подплыть по реке выше столицы паризиев.