Ну понимаете, я же не в области управления кораблями специалист и догадываюсь, что управлять подводной лодкой сложно, особенно, при таких условиях, поэтому вот.
Может, поспорим?
Не-не-не-не-не! Меня коллеги категорически предупредили с подводниками не спорить вообще ни о чём!
Ну ладно, хотя жаль. Давайте ваши графики нашего движения.
А происходило всё это дело в самом что ни на есть Белом море в бухте Умба. В бухту Умба впадала река Умба, на её берегу располагался посёлок Умба, раболовецко-свиноводческий колхоз «Умба» и всё остальное, что располагалось вдоль этого берега, называлось тоже вы уже догадались как. Походили мы надводными и подводными галсами вокруг этого буя, попеременно включая и выключая устройства и механизмы, а также меняя скорости хода. Потом нашли его, словили, передали на буксир и зависли на пару дней в надводном положении, ожидая, пока учёные на буксире расшифруют полученные данные и дадут нам «добро» уходить или всё заново придётся начинать. Но так как высокий уровень профессиональной выучки и исполнительности не давал нам оснований сомневаться в правильности выполнения нами всех предписаний, то мы считали, что просто отдыхаем. Подвахтенные убежали наверх помочить крючки своих удочек в серых водах Белого моря, потому как раболовецкий колхоз не зря же вон прямо с борта виден!
Тащ командир! Прошу разрешения с двумя членами экипажа убыть на берег, в посёлок Умба! обратился к дремлющему в центральном командиру замполит.
С двумя членами?
Так точно!
В Умбу?
Совершенно верно!
С целью?
Наладить отношения с гражданским населением! Может, там, помочь чем им надо или лекцию в клубе прочитать живыми подводниками. Ну и так, мало ли.
Помочь?
Ага!
Колхозникам?
Ну!
Подводниками?
Ими самыми!
Не, ну ехайте, конечно, помогите.
Чтоб у вас не возникало никаких там всяких мыслей по поводу этого замполита, то скажу вам, что когда в море смыло волной двух подводников, то именно он держал страховочный конец, которым они были привязаны. Этим самым страховочным концом он разрезал себе ладони до костей, но не выпустил его из рук. Страховочный конец оборвался, потому что был гнилым, как и всё техническое и материальное состояние военно-морского флота в те годы, а замполит нет. Потому что был из гранита и стали, хоть и замполит.
Тащ командир! Прошу разрешения с двумя членами экипажа убыть на берег, в посёлок Умба! обратился к дремлющему в центральном командиру замполит.
С двумя членами?
Так точно!
В Умбу?
Совершенно верно!
С целью?
Наладить отношения с гражданским населением! Может, там, помочь чем им надо или лекцию в клубе прочитать живыми подводниками. Ну и так, мало ли.
Помочь?
Ага!
Колхозникам?
Ну!
Подводниками?
Ими самыми!
Не, ну ехайте, конечно, помогите.
Чтоб у вас не возникало никаких там всяких мыслей по поводу этого замполита, то скажу вам, что когда в море смыло волной двух подводников, то именно он держал страховочный конец, которым они были привязаны. Этим самым страховочным концом он разрезал себе ладони до костей, но не выпустил его из рук. Страховочный конец оборвался, потому что был гнилым, как и всё техническое и материальное состояние военно-морского флота в те годы, а замполит нет. Потому что был из гранита и стали, хоть и замполит.
Так вот ты какая, Амба! сойдя на берег, сказал замполит и поклонился. Ну что вы вылупились? Шутка юмора же!
А-а-а-а. А то мы уже и растерялись, что делать: смеяться или верёвками вам руки вязать, чтоб к доктору доставить!
Тупорезы! Пошли председателя искать.
Заглянув во все двери и опросив малочисленное население, председателя нашли на свинарнике. Вместе с ещё двумя колхозниками он тащил вдоль загонов телегу и вилами сбрасывал в кормушки для свиней натуральным образом самую что ни на есть красную рыбу.
Эссссс! Ссссселяне! А что это вы тут делаете такое?! спросил замполит выпученными глазами.
Селяне почесали под шапками-ушанками, переглянулись, пожали плечами и ответили председателем:
Ну свиней кормим, чо же ещё-то, незнакомый человек в чёрном!
Свиней? Красной рыбой? и замполит начал судорожно шарить по правому бедру в поисках маузера, которого, к счастью для селян, там не было.
Ну. А чем нам их кормить? Дошираками штоле? Так оне дороже у нас!
Красной! Рыбой! Свиней! Замполит начал вращать глазами вокруг в поисках каких-нибудь свободных вил или кистеня, на худой конец.
Да не переживай ты так, мы-то икру из неё вынули, какая в ней ценность осталась?
Замполит завис на секунду. Он смотрел, как хрюшки радостно трескают рыбины размером с половину его оклада каждая, и не мог разобраться они ему подмигивают дружески или издевательски?
То есть как это никакой ценности? решился он наконец уточнить у председателя свой разорванный в клочья шаблон.
Да так! сплюнул председатель. Нам её перерабатывать негде, вот она и гниёт за сараем, а свиней кормить нечем, комбикорма нам дорого покупать!
То есть как это гниёт?
Так и гниёт! С мухами, слизью и неприятными запахами!
Теперь уже настала очередь замполита чесать под шапкой. Нет, он конечно же знал по роду своей специальности, что Россия богатая страна. Но вот до сих самых пор не осознавал насколько. В тот момент, возможно, такой подход к использованию природных ресурсов страны казался ему малорациональным, но был он уже капитаном второго ранга с седыми висками и знал, что стране-то он вряд ли поможет, а вот экипажу
Так это решился наконец спросить замполит у председателя. Может, мы возьмём какой рыбки посвежей, ребят вот своих покормим?
Вы с той лодки? уточнил председатель.
С неё, да.
Вот сколько хотите, столько и берите! Хотите, мы и лодку вам дадим, чтоб больше увезти!
Конечно, хотим! И гребцов тогда!
И гребцов, само собой.
Не понял, удивился командир, а как это зам на одной лодке отчалил, а обратно на двух гребёт?
На абордаж, видимо, взял там кого или контрибуцию везёт с покорённого им порта, предположил старпом. Боевой же офицер, а не труба на бане!
И вот тут-то и началось употребление красной рыбы на первое, второе, салат, десерт и компот. От крабов-то я и до этого нос уже воротил, после голодных девяностых, но вот так красной рыбой не обжирался никогда, конечно. Селяне потом нам привезли ещё красной рыбы с икрой и продавали её по цене примерно булки хлеба за килограмм.
А с буем всё нормально было. Учёный, расшифровав данные, кричал нам с буксира спасибо, хлопал в ладоши и, сцепив руки в замок, махал ими над своей светлой головой:
Грандиозно, ребята! Перфектно! Великолепно! Прорыв! Прорыв в науке! Прорыв, ребята! Эх мы и зададим сейчас супостату!
А с буем всё нормально было. Учёный, расшифровав данные, кричал нам с буксира спасибо, хлопал в ладоши и, сцепив руки в замок, махал ими над своей светлой головой:
Грандиозно, ребята! Перфектно! Великолепно! Прорыв! Прорыв в науке! Прорыв, ребята! Эх мы и зададим сейчас супостату!
Ну да, ну да, вежливо кланялся ему с рубки командир. Зададите, непременно!
На тот момент в его экипаже было процентов семьдесят прикомандированных людей при разрешённых, согласно руководящих документов, для выхода в море не более тридцати. И часть из них была прикомандирована из береговых частей они не проходили никакой подготовки и в море вышли вообще в первый раз, что категорически запрещалось всеми руководящими документами.
Командир не спал уже неделю, как и тридцать процентов его родного экипажа, потому что было уже откровенно страшно. Нет, не за себя, а за того, кто стоял бы на посту, если позволить себе расслабиться и поспать. Да и за себя тоже, конечно, ведь каков бы ни был ты герой, а жить хочется. И детей растить, и, может быть, даже ходить в театры и на выставки в картинные галереи, даже если и не на Айвазовского, а на выставки авангардистов, но лишь бы ходить. Щуриться на солнце и держать за ручку своего маленького сыночка или доченьку и никогда больше с ними не прощаться навсегда, уходя в море на неделю. Просто поправлять бантик перед школой, готовить омлет с зелёным горошком. Учить завязывать шнурки и давать отпор хулиганам. А ещё, обязательно, целовать носики перед сном. Всё сложное просто на самом деле, как ни крути.
Начинались двухтысячные.
Крайне положительный образ
Ну что, гуси перепончатые, допрыгались? спросил командир после подъёма флага. Он заложил руки за спину и пошёл вдоль строя в конец начал держать паузу.
Паузу можно держать по-разному как женщину, курицу или рыбу. Можно слегка, двумя пальчиками на время одного вздоха, а можно взять её крепко за горло и тащить за собой, неспешно прогуливаясь по ракетной палубе. Командир наш был спецом в держании обоих типов и никогда не признавался, где он так отточил своё театральное мастерство.
Пока он шёл вдоль шеренги, каждый перепончатый гусь успел мысленно отмотать на неделю назад все свои проступки и прикинуть, а не на его ли счёт сейчас будет учинён разнос с пухом и перьями над заливом. Командир дошёл до конца строя и спросил у интенданта:
Ну чего молчите-то?
Тут все остальные мысленно вздохнули, подумав, что накосячил опять Лёня.
В строю разговаривать не положено, товарищ командир! бодро доложил интендант.
Это да, это-то да и командир, никуда не торопясь, пошёл обратно.
Ну это правильно, я считаю, куда тут торопиться? Надо же понадавливать ногами на резину, пощуриться на солнышко и полюбоваться блеском покатых волн. Подышать, опять же, полной грудью.
Значит, так! Надышавшись, командир встал посередине своего войска. Сейчас мы будем учиться создавать крайне положительный образ российского моряка-подводника. Начнём вот прямо сейчас и достигнем пика через два дня, когда к нам приедет съёмочная группа центрального телеканала для фиксирования этого образа и распространения его среди мирного населения путём транслирования во все города и веси.
Положительный от слова «положить»? решил уточнить механик.
Ещё тупые шуточки будут у кого? уточнил командир. Нет? Неожиданно даже. Минёр, про повышение рождаемости в стране не будешь шутить? Нет? У связистов про трансляцию будет что-нибудь? Тоже нет? Тогда все молча стоим и тщательно впитываем. Я не радио два раза повторять не стану!
Командир посмотрел на свои блестящие ботинки и пошевелил ногой, чтоб клёш на правой ноге ровнее лежал. Ждал, пока мы подсохнем, наверное, чтоб впитывающие качества повысились.
С чего бы начать-то? спросил командир у Вселенной и посмотрел в небо. Небо ожидаемо промолчало.
В преддверии наступления великого праздника всех военно-морских чиновников трёхсотлетия флота кем-то принято решение до невозможности поднять любовь рабоче-крестьянского народа к флоту. Наверное, народ флот не любит. Хотя лично я считаю, что подводники для них это мифические существа, и никто о них не вспоминает вообще, пока они не начинают погибать пачками. Казалось бы, для целей поднятия любви на флоте существует даже специальное подразделение политотдел, но он привычным финтом переложил эту задачу на хрупкие плечи личного состава, ограничившись чрезвычайно ценным указанием создать «крайне положительный образ». Причём слово «крайне» в их указании подчёркнуто. Я долго думал, что такое «крайне положительный образ», и пришёл к выводу, что это уже за гранью безумия, поэтому будем создавать образ со всеми возможными предосторожностями! Нам же ещё надо боевые задачи выполнять, а не только быть любимцами у гражданского населения. На тренировки нам выделили два дня, а потом к нам приедет съёмочная группа из города Москва с целью восхититься нашей положительностью, оптимизмом и готовностью выполнять задачи по, несмотря на. О, а чего это с ним?