Он открыл ящик стола:
Разумеется. Можно взглянуть на ваши водительские права?
Открыв сумочку и порывшись в ней, она вытащила бумажник, открыла его, достала удостоверение и протянула управляющему.
Однако ему было не до удостоверения. Он во все глаза смотрел на нее. Все-таки глаза не зря не понравились ей взгляд был если не жестоким, то повелительным и черствым. Его мнение о себе и своем положении в мире было, без сомнения, самым лестным.
Мы встречались с вами? спросил он.
Да, конечно. Мы с мужем арендовали у вас сейф около полугода назад.
Постучав по клавиатуре, Манфред взглянул на экран.
Пять месяцев назад, уточнил он.
«Ну, а я что сказала?»
Никаких ограничений доступа, продолжил он. Если все в порядке, мы можем проводить вас. Он поднес документ к экрану, очевидно сверяя подписи, и глаза его сузились. Затем он откинулся на спинку кресла, откатился назад на пару дюймов, внимательно посмотрел на Рейчел, на экран и на права.
Ей стало трудно дышать.
Воздух не хотел ни входить в нее, ни выходить.
В кабинете было так жарко, будто он располагался близ жерла вулкана.
Торп уронил права на пол.
Наклонившись вбок, он подобрал документ, отряхнул его, постучав о колено, и потянулся к телефону. Рейчел подумала, что пора вытащить пистолет, нацелить его на управляющего и заставить проводить ее к сейфу.
Но ничего хорошего из этого выйти не могло.
Николь, произнес управляющий, держа телефон в руке.
Да? откликнулась она.
Николь Розович, повторил он в телефон.
Она так сильно закусила нижнюю губу, что от подбородка, наверное, ничего не осталось, открыла рот и стала выжидательно смотреть на Торпа.
Тот пожал плечами:
Хорошее имя. В нем есть что-то внушающее доверие. Он нажал кнопку на телефоне. Вы занимаетесь спортом?
Пилатесом, улыбнулась она.
Это чувствуется, сказал Торп и произнес в телефон: Принесите ключи ко мне в кабинет, Эш. Нажав на кнопку отбоя, он протянул Рейчел права. Еще одну минуту.
Она почувствовала облегчение во всем теле, словно с него разом сняли напряжение.
Распишитесь, пожалуйста, еще раз, попросил он и достал из ящика стола карточку с образцами подписей.
Вы все еще пользуетесь ими? обронила она небрежно.
Да, пока отец с нами. Ежедневно благодарю Всевышнего за это.
Ну да, ведь ваш отец создал этот банк.
Создал-то дед. А отец он просто отец. Торп отстегнул ручку «Монблан» с кармана рубашки и передал ей. Будьте так добры.
Рейчел не стала убирать водительские права со стола. Прошлой ночью, после двухчасовой тренировки, она усвоила, что лучший способ скопировать подпись представить ее в виде определенной формы, даже в том случае, если видишь оригинал вверх ногами. Точнее, в этом случае еще важнее уловить форму. Ночью это получалось у Рейчел особенно хорошо: мельком взглянув на подпись, она тут же, одним махом воспроизводила ее. Но это было ночью, за кухонным столом в Вунсокете, где можно было допустить брак.
«Я этого не выдержу».
Взглянув на подпись Николь, Рейчел приступила к операции. Когда она дошла до середины, дверь позади нее открылась. Но она не стала оглядываться и закончила дело.
Эшли подошла к Манфреду и отдала ему связку ключей. Стоя рядом с ним, она смотрела на Рейчел так, будто знала, что ее зовут вовсе не Николь и что на голове у нее парик.
Манфред перебирал ключи в связке, пока не нашел тот, который ему понравился. Затем он взглянул на Эшли так, словно только что заметил ее.
У вас перерыв в работе?
Что, Мэнни?
Спасибо за ключи, но не забывайте о деле.
По улыбке Эшли было ясно, что она отыграется позже. Стало ясно также, что они спали друг с другом. Возможно, это не было секретом для миссис Торп с ее невыразительным, как явствовало из семейных фото, лицом, но должно было стать сюрпризом для двух подающих надежды пухлых мальчишек на тех же фото. Эшли удалилась. Рейчел решила, что Мэнни изменяет жене из-за ее невыразительной внешности, а на сыновей ему плевать из-за того, что они слишком толстые. «И ты сам не отдаешь себе в этом отчета, скотина, злилась она, потому что ты пустышка. И все твои клятвы, те, что ты приносил в церкви, и те, что должен был принести самому себе, ничего не значат».
Манфред вышел из-за стола, даже не взглянув на подпись.
Ну что, пойдемте?
Женщины, сидевшей в приемной, не было на прежнем месте. Может быть, она ждала друга или подругу, которым надо было забежать в банк, прежде чем отправиться в закусочную «Чили» через дорогу? И теперь они заказывали там цыпленка с текилой и лаймовым соком.
Другой вариант: она опознала Рейчел, сообщила Неду с Ларсом или кому-нибудь еще и теперь ехала домой, имея в запасе алиби на тот случай, если полиция станет расспрашивать ее о блондинке, убитой на банковской автостоянке утром, в 10:15.
Мэнни остановился перед дверью в подвал высотой футов в восемь. Подойдя вплотную к кнопочной панели, он набрал на ней ряд цифр, сделал шаг влево и нажал большим пальцем на другую панель. Замок в дверях открылся со щелчком. Торп потянул дверь на себя, и перед ними оказалась решетка. Отперев ее одним из ключей, управляющий пригласил Рейчел войти.
Они стояли среди множества сейфов, и только тут до Рейчел дошло, что она не догадалась спросить Брайана номер сейфа.
А тот не догадался сказать ей.
Надо же было тратить часы, обучая ее подделывать подпись, не говоря уже о неделях, если не месяцах, потраченных на подготовку к худшему из сценариев, на изготовление фальшивых водительских прав, фальшивых паспортов, на выбор самого подходящего банка, и не сообщить жене долбаный номер сейфа!
Вот они, мужчины!
Если вы хотите уединиться. Мэнни что-то говорил ей, глядя на черную дверь слева от них. Вы пользовались закрытым кабинетом, когда были здесь в прошлый раз?
Нет, ответила она. Не пользовалась.
А сегодня он понадобится вам?
Да.
Тут было около шестисот сейфов. Зачем столько банку, работающему в небольшой сельскохозяйственной области? Что местные жители держали в них рецепт персикового кобблера? Дедушкины часы?
Ну что ж, сказал Мэнни. Ладно.
Он подвел Рейчел к центральной секции. Она достала ключ из сумочки, чувствуя пальцами выбитый на нем номер, раскрыла ладонь и увидела его: 865. Мэнни вставил свой ключ в сейф под номером 865, Рейчел ввела свой во второй замок, и оба одновременно повернули их. Мэнни вытащил ящик, держа его на левом предплечье.
Вы сказали, что хотите уединиться?
Да.
Он кивком указал на дверь, Рейчел открыла ее. Помещение было крохотным: четыре стальные стены, стол, два стула и тонкие трубчатые светильники, вмонтированные в стену.
Мэнни поставил ящик на стол, а когда они с Рейчел оказались в нескольких дюймах друг от друга, посмотрел ей в лицо, явно на что-то надеясь. Очевидно, этот идиот считал себя настолько неотразимым, что женщинам в его присутствии оставалось лишь вести себя наподобие экранных порнозвезд.
Я всего на несколько минут, сказала Рейчел, отошла к другому концу стола и скинула сумку с плеча.
Да, конечно. Буду ждать вас снаружи.
Она оглянулась лишь тогда, когда Мэнни вышел, закрыв за собой дверь.
И открыла сейф.
Внутри, как и говорил Брайан, была курьерская сумка, с которой он заходил в банк четыре дня назад. Неужели прошло всего четыре дня? Ей казалось, что тысяча лет.
Рейчел вытащила сумку и раскрыла ее, держа за ручки. Сверху, как и было сказано, лежали пачки стодолларовых купюр, аккуратно перевязанные резинками, а в одной были даже тысячедолларовые. Рейчел переложила их в свою сумку. Оставались паспорта.
Она вытащила их и сразу почувствовала дурноту. Паспортов было не шесть, а пять.
Не может быть.
Нет, нет, нет, нет.
Обращаясь к холодным стальным стенам, она молила: «Пожалуйста, не поступай так со мной. Только не сейчас, когда я сожгла все мосты. Пожалуйста!»
«Возьми себя в руки, Рейчел. Проверь сначала, чьи это паспорта».
Открыв первый паспорт, она увидела лицо Брайана и его последнее по счету вымышленное имя: Тимоти Хьюитт.
Следующим был паспорт Сета Бранча, то бишь Калеба.
Когда она раскрывала третий паспорт, руки тряслись уже так сильно, что пришлось сжать их в кулаки и, держа так, сделать несколько глубоких вдохов.
В паспорте она сначала прочла имя Линдси Кармайкл, а затем увидела фото Николь Олден.
Четвертый паспорт. Киёко Бранч. На нее смотрела Хайя. Последним был паспорт ее дочери.
Рейчел не стала кричать и переворачивать стулья. Опустившись на пол, она закрыла глаза руками и погрузилась в полнейшую тьму, во внутренний мрак.
«Я все время наблюдала, как уходит моя жизнь, думала она. Я никогда не действовала, обосновывая это тем, что я должна оставаться свидетелем. А на самом деле просто не хотела ничего делать.
Но теперь я начала действовать.
И к чему это привело? Я осталась одна и скоро умру. А все остальное видимость, оберточная бумага, продажи и сбыт».
В сумке она нашла пачку салфеток «Клинекс» и вытерла лицо. Потом уставилась невидящим взглядом в сумку, где слева лежали деньги, а справа ее ключи, кошелек, пистолет.
Она не знала, сколько времени она так просидела одну минуту или десять, но в конце концов поняла, что не сможет снова выстрелить в него. Просто не сможет.
Она не знала, сколько времени она так просидела одну минуту или десять, но в конце концов поняла, что не сможет снова выстрелить в него. Просто не сможет.
Пусть живет, как хочет, без паспорта, потому что она оставит его у себя, и без денег, потому что она возьмет их себе.
Но убить его она не сможет. А почему, собственно?
Потому что прости, Господи! она любила его. По крайней мере, его обманчивый образ. Обманчивый образ ее чувств. И не только в ложно-счастливые годы их брака, но и в эти последние дни. Она была скорее готова принять ложь в виде Брайана, нежели правду в ином виде.
Она бросила салфетки в сумку, положила сверху пачки денег, и тут в глубине мелькнуло что-то от кусочка темно-синего винила. Предмет застрял между двумя пачками банкнот наподобие вставки, разделяющей две колоды карт.
Рейчел вытащила его из сумки. Паспорт США с ее фотографией. Снимок был сделан в ту дождливую субботу в «Галерее», три недели назад. Женщина на нем старалась выглядеть сильной, но получалось не очень убедительно.
Однако она старалась.
Сунув все шесть паспортов в сумку, она вышла из комнаты.