Когда я позвонил, тебе везло? внезапно поинтересовался Корнеев.
Что? Ну У меня «Алдан» завис.
А после?
Что после?
После звонка тебе везло или нет, дубина? печально и тихо спросил Корнеев.
Нет. Я упал, потом лифт
Я замолчал. Я все понял. Лишь теперь, наблюдая за Витькой, я осознал, что он сидит на Колесе, но остается неподвижным. Колесо Фортуны остановилось!
Это я, с напускной гордостью сказал Витька.
Да? с внезапной дрожью в голосе поинтересовался я.
Я его остановил, зачем-то уточнил Корнеев.
Как?
Дублей видишь? Я сделал дубля и дал ему приказ крепко держать Колесо Фортуны и производить следующего дубля, уменьшенного в размерах и с той же базовой функцией.
Схватившись за голову, я простонал:
Научил я тебя, Корнеев. Базовая функция Ты, может, еще на бумаге эту программу составил?
Ага, подтвердил Витька. И с людоедской радостью добавил: А вчера у тебя на «Алдане» проверял. Могучая машина.
И что вышло?
Что число дублей будет бесконечным, а сила торможения ими Колеса бесконечно большой. Вот Так и вышло. Остановили они Колесо Фортуны.
Вскоре мне стала ясна вся картина происходящего. Витьке, для его грандиозной идеи превращения всей воды на Земле в живую, не хватало самой малости устойчивости процесса. Придуманная им цепная реакция перехода обычной воды в живую останавливалась от шума проезжающей машины, чиха Кощея или выпадания града в соседней области. И тут-то Витьку осенило. Если остановить Колесо Фортуны в тот момент, когда процесс перехода воды идет хорошо, то удача останется на его стороне! Вся вода в мире станет живой, для исцеления ран надо будет лишь облиться из ведра или залезть под душ, чтобы вылечить ангину прополоскать рот. Врачи станут ненужными, войны потеряют смысл И Витька придумал гениальную идею с бесконечным количеством дублей, что будут с бесконечной силой тормозить Колесо.
План его удался лишь частично. За те секунды, пока Колесо Фортуны останавливалось, лаборантка в отделе Универсальных превращений уронила умклайдет на диван, инвентарный номер 1123. Результаты были катастрофические. Вода стала превращаться не в живую и даже не в мертвую, а в дистиллированную. Ничего страшного в этом не было, во всяком случае, пока процесс не дошел до морей и океанов. Но шел он теперь безостановочно, ибо Колесо Фортуны стояло. В этот самый миг жизнь людей радикально изменилась. У меня, так же как у Корнеева и еще примерно половины человечества, началась нескончаемая полоса невезения. У Эдика Амперяна и прочих счастливчиков началась бесконечная полоса удач. Бесконечная!
Я даже зажмурился от осознания этого факта. Я представил, как Амперян поит меня своим гореутолителем и он действует, я становлюсь счастливым, хоть мне и не везет. У меня ломается «Алдан» а я доволен. У Витьки не получается простейшего превращения он тоже счастлив. Потому что Эдик изобрел Да что я привязался к Эдику! Человечество отныне разделилось на две категории везунчиков и неудачников. Представив, как меня сочувственно хлопают по плечу везунчики, я не выдержал и заорал:
Корнеев, запускай Колесо обратно! Немедленно!
Не могу, хмуро сказал Корнеев. Что я, дурак, что ли? Сам знаю, надо запускать, пока магистры не узнали. Позора не оберешься
Последнюю фразу он произнес с мечтательным выражением, словно смакуя предстоящий позор.
Почему не можешь? Я поправил очки и растерянно оглядел бесконечный ряд дублей. Прикажи им, пусть толкают Колесо, со своей бесконечной силой черт бы ее побрал!
Одно из стоящих вблизи изваяний слегка шевельнулось. Витька вперил в него грозный взгляд, и черт окаменел вторично.
Глаз нет, да? Совсем слепой? с акцентом Амперяна, но собственной грубостью поинтересовался Корнеев. Лопнул обод у колеса, видишь?
Я подошел к Колесу и убедился, что двухметровой ширины лента действительно разделена тонкой щелью. Концы разрыва подрагивали, словно кончики стальной пружины.
А зарастить нельзя? шепотом поинтересовался я. Ты же это умеешь. Помнишь, червонец мне склеил?
Витька грустно кивнул. И докончил свой печальный рассказ. Оказывается, когда Колесо Фортуны остановилось, оно тут же лопнуло. Концы обода стали дергаться, носиться по залу, разбрасывая дублей и перекручиваясь во все стороны. Когда наконец ошалевшие от неожиданности дубли и перепуганный, а от этого грубый более, чем обычно, Корнеев поймали их, установить, где левая, а где правая сторона, где верх, а где низ ленты уже не представлялось возможным. Корнеев кое-как совместил концы порванного обода, но уверенности в своей правоте не имел.
Что, если я его лентой Мебиуса соединил? хмуро сказал он. Что будет?
Я пожал плечами. Корнеев, слегка подпрыгивая на ободе и светясь все более энергично, стал рассуждать:
Может так получиться, что любая наша удача превратится в неудачу. И наоборот. Или же удачи и неудачи сольются воедино
Увлекшись, он перегнулся назад, и, кувыркнувшись через обод Колеса, полетел вниз.
Знаешь, Витька, садясь для безопасности на пол, сказал я, лучше уж соединение удач и неудач, чем сплошная невезуха.
Невезуха, потирая затылок, горько сказал Корнеев. Надо это прекращать
Я-то зачем тебе понадобился? Рассчитать, правильно ли соединен обод? Это я и без «Алдана» скажу. Пятьдесят на пятьдесят.
Понимаю, неожиданно мягко признался Корнеев. Но не могу же я сейчас сам решать, правильно ли Колесо соединено! Я же теперь невезучий, обязательно ошибусь!
А я везучий? Мой совет тебе не поможет!
Понял уже
Мы немного помолчали, разглядывая неподвижное Колесо Фортуны. Господи, ну и дела! Что сейчас с людьми происходит! Есть, конечно, и счастливчики
Витька! прозревая, завопил я. Нужно спросить у человека, которому везет! Он не ошибется!
А кому везет? тупо спросил Корнеев. Временами он был самим собой.
Амперяну. Точно знаю, он универсальный гореутолитель сублимировал.
Сейчас спросим, оживившись сказал Корнеев, доставая из воздуха телефонную трубку. Послышались долгие гудки.
Амперян сейчас дома, я его спать отправил, торопливо подсказал я. Витька отмахнулся неважно.
Трубку наконец-то взяли.
Эдик! громовым голосом заорал Корнеев. Извини, что разбудил, это Сашка, дубина, настоял. Скажи только одно, и можешь вешать трубку: правильно соединили?
Нет, буркнул Амперян чужим со сна голосом и повесил трубку.
Витька небрежным жестом растворил в воздухе свою и радостно улыбнулся:
Видишь, Привалов, получилось! Бывают и у тебя озарения!
Он небрежно схватился за один край порванного обода и без всяких видимых усилий перевернул его на сто восемьдесят градусов. Интересно, а в ту ли сторону повернул?
Корнеев неуверенно начал я. Но Витька не реагировал. Он был сторонником разделения умственного и физического труда, так что в процессе работы думал мало, а на внешние раздражители не реагировал. Двумя уверенными пассами, без всяких дилетантских заклинаний, даже не заглядывая в «Карманный астрологический ежегодник АН», Корнеев восстановил целостность Колеса Фортуны. Потом окинул взглядом бесконечную, а точнее, двусторонне бесконечную череду дублей и громко скомандовал:
Витька небрежным жестом растворил в воздухе свою и радостно улыбнулся:
Видишь, Привалов, получилось! Бывают и у тебя озарения!
Он небрежно схватился за один край порванного обода и без всяких видимых усилий перевернул его на сто восемьдесят градусов. Интересно, а в ту ли сторону повернул?
Корнеев неуверенно начал я. Но Витька не реагировал. Он был сторонником разделения умственного и физического труда, так что в процессе работы думал мало, а на внешние раздражители не реагировал. Двумя уверенными пассами, без всяких дилетантских заклинаний, даже не заглядывая в «Карманный астрологический ежегодник АН», Корнеев восстановил целостность Колеса Фортуны. Потом окинул взглядом бесконечную, а точнее, двусторонне бесконечную череду дублей и громко скомандовал:
Нава-лись!
Как ни удивительно, дубли такую странную команду поняли. И даже толкнули в одну и ту же сторону. Колесо заскрипело и начало вращаться. Правда, пожалуй, быстрее, чем раньше. Я достал из кармана сигареты, закурил Выронил сигарету, но возле самого пола поймал ее. Снова сунул в рот, но горящим концом. Вовремя это понял, и перевернул фильтром к губам. Сигарета уже успела потухнуть.
Корнеев, умоляюще прошептал я, притормози его! Слишком быстро вращается, удача за неудачей
Сигарета зажглась сама по себе. Я бросил ее на пол и затоптал а то еще взорвется Витька с дублями навалились на колесо, и то начало притормаживать.
Глянь по пульту, Привалов! велел Корнеев. Там есть тахометр, стрелка должна быть на зеленом секторе.
Я подошел к пульту. С некоторым трудом нашел тахометр, явно переделанный из зиловского спидометра. Поглядел на стрелку, подползающую к зеленой черте, и скомандовал Корнееву остановку. Колесо вращалось, тихо гудя. Корнеев утер со лба пот, потом кивнул дублям, и те дематериализовались.
Нормально, Сашка? поинтересовался Корнеев.
Я подозрительно огляделся. Закрыл глаза и подпрыгнул на одной ножке. Не упал.
Нормально, с облегчением сказал я. Что, пойду я работать?
Валяй-валяй! жизнерадостно заорал Витька. Мне еще чертей расколдовывать да память им заговаривать, меньше будешь под ногами мешаться
Вздохнув, я вышел из машинного, на прощание мстительно бросив Корнееву:
Вот будет удивительно, если никто из магистров не узнает о твоих художествах
Оставив Витьку размышлять над этим оптимистическим заявлением, я пошел к себе, в электронный зал. Фортуна явно повернулась ко мне, я не спотыкался, не налетал на встречных, вежливо поздоровался с Кивриным, одолжил считавшему посреди коридора Амперяну свою логарифмическую линейку, вызвал лифт
И побежал обратно. Амперян, виртуозно пользуясь линейкой, что-то подсчитывал, записывая в блокнот.
Давно из дома, Эдик? вкрадчиво поинтересовался я.
С утра, не поднимая глаз от формул, в которых я опознал уравнение Сташефа Кампа, ответил Эдик.
Ты же с Ойра-Ойрой тьфу, с дублем его, домой пошел!
Ну Эдик поднял на меня задумчивый взгляд и объяснил: Пошел. А потом думаю: чего я на кровати буду валяться, радостный и довольный, когда тут самая работа начинается? Выпил антигореутолитель и стал экономическую целесообразность процесса подсчитывать.