Дело говоришь! сказал Еременко и еще раз припал к стереотрубе, рассматривая рубеж будущей атаки. Давай, готовь артиллерию, а танкистам я сам задницу надеру. Они ж, гады, в один голос утверждали, что СТ-26 полная дрянь и нелепость.
Через неделю двадцать шесть танков успешно форсировали канал, часть из них шла еще и с тралами, проделали проходы, смяли опорный пункт немцев у деревни Длугосенны, обеспечив захват господствующей высоты сто двадцать восемь. Туда немедленно перебросили батарею 122-миллиметровых гаубиц, несколько минометных батарей, и сделали существование немцев в Просткене невыносимым. Казаки Доватора совершили рейд на Лик, основательно повредив две железнодорожные станции, крупный склад ГМС и боеприпасов. Еще одной стороной этого рейда был массовый исход немцев, имеется в виду гражданских, со своих хуторов в прифронтовой зоне. Мосты аккуратно сняли и со всеми предосторожностями потащили вправо к Августову. Там огромное множество таких каналов, очень затруднявших использование танков на том направлении. Их, конечно, использовали, но потери были очень солидными.
Спустя буквально два дня после окончания операции под Ликом Еременко, собрав во всех мехкорпусах «устаревшие» СТ-26, организовал многочисленные переправы под Августовом, смял двумя усиленными мехкорпусами 11-м и 20-м части 8-го корпуса немцев, и казаки и танкисты ворвались в Сувалки. Оставили там разбираться подоспевшую пехоту и продолжили наступление в направлении Вержболово, стремясь перерезать снабжение группы армий «Север». Опасность осознал сосредоточившийся на берегах Немана Гот, который развернул свои два корпуса и стал подрезать зарвавшихся Мостовенко и Никитина. Те бой приняли, развернулись и нанесли с двух сторон удар по Готу.
В эти дни как никогда тяжело было в Осовце: требовалось перебросить на правый фланг кучу боеприпасов и топлива. И это при том, что оба корпуса не стояли на учете не входили ни в 10-ю, ни в 13-ю армии, снабжение которых по-прежнему висело на Осовце и, в частности, на Владиславе, но фронтовые снабженцы, в чьем ведении находились корпуса резерва фронта, не успевали перебрасывать их снабжение, так как их склады были под Минском и Могилевом. В итоге пришлось фронту перебрасывать эшелонами все в Осовец, а Владиславу лезть из кожи вон, просовывая снабжение через разбитые дороги под Сувалками.
Взять Вержболово не удалось. Фон Лееб имел достаточно сил, чтобы в конечном итоге отбить неожиданную и эффектную атаку. Корпуса через пятнадцать дней вынуждены были частично оставить позиции севернее Сувалок, но фронт откатился от Августова до Требурга, и вторично был взят Лик, это уже сделал Осовецкий УР и Первый стрелковый корпус.
Красная Армия стояла и вела боевые действия на территории Германии. Именно не Польши, а Германии. К сожалению, 20-й мехкорпус остался без командира. В одном из боев был ранен генерал Никитин, командование принял его заместитель генерал-майор Николай Денисович Веденеев. Ничем особенным он себя не проявил и через некоторое время, из-за больших потерь в корпусе на завершающем этапе боев в районе Сувалок, с командования корпусом был снят и отозван в Москву в распоряжение ГАБТУ.
Еще шли бои за Пшеросль, небольшой еврейский городок на границе с Пруссией, когда Владислава неожиданно вызвали в Минск, в штаб фронта. Было предчувствие чего-то нехорошего. Двести девятая дивизия понесла потери при наступлении. Лик они взяли, но так как кавалеристов забрали на правый фланг к Августову, то наступление шло медленно, с соответствующими потерями как в танках, так и в пехоте. Но деваться было некуда, приказали, и вперед! Требовалось поддержать наступление на Требург, хотя дивизия только вышла из боев и еще не пополнилась.
В штабе было неестественно мало народу.
Ты чего опаздываешь? спросил его корпусной комиссар Фоминых. Давай быстро в театр!
Улица Ленина была перекрыта баррикадами, между ними небольшой проход, но военные машины пропускали. Фоминых подталкивал Владислава в спину, поторапливая его. Прошли в театр, в зале полно народа, на сцене стол, накрытый красным бархатом, и сидит весь генералитет. Фоминых кому-то отчаянно махал на сцене.
Стой здесь! приказал он Владу, а сам, чуточку пригибаясь, побежал на сцену. Что-то сказал немолодому бородатому корпусному комиссару и уселся за стол. На трибуне стоял молодой авиационный генерал и громко выдавал в зал сплошные лозунги. На него обрушился шквал аплодисментов. Затем слово взял тот самый бородатый комиссар и вызвал Владислава на сцену. Зачитал приказ командующего фронта, затем приказал расстегнуть гимнастерку, проделал дырку над карманом шилом складного ножа и прикрутил орден Красного Знамени полковнику Преображенскому. Затем подтолкнул его к трибуне. Требовалось что-то сказать, а дыхание перехватило. Смахнул слезу с глаза, которая предательски выступила.
Гарнизон крепости Осовец первым вступил на землю Германии. Обещаем закончить этот поход в Берлине, и взял под козырек.
Зал не понял, что это все. Несколько секунд молчания, а затем начались хлопки, довольно быстро перешедшие в овации. Заводить людей не требовалось. Все понимали, что война еще впереди, что будут и победы, и поражения. Враг силен, очень силен. Но это первое наступление на советско-германском фронте.
После награждения состоялся корпоративчик для награжденных, командования фронтом и самых главных фронтовиков: штаба и обслуживающего персонала штаба фронта. Самим себе не откажешь, поэтому вся не выданная в полки по причине убыли личного состава водка выставлена по всему театру. Море закусок, тут же организованы танцы, концерт артистов из Москвы, которые тоже оказались, совсем случайно, в театре. Тосты, здравицы, смех, песни. В общем, праздник. Среди «фронтовиков» немало свеженагражденных, многие сверкают новенькими медалями ордена в те дни раздавались не очень, и БКЗ считался чуть ли не высшим орденом, остальное выдавали только в Москве, но чаще всего награды оставались в отделе награждения, так как были посмертными. Все правильно, это ж они «обеспечили», «провели», «подготовили», «осуществили», «вдохновили» и «проконтролировали» первое успешное наступление Красной Армии.
Немного посидев за столом, Влад засобирался в обратный путь. На выходе буквально столкнулся с тем бородатым комиссаром. Это был новый ЧВС Булганин, который кого-то проводил, помахав рукой, и повернулся, чтобы войти в театр.
А вы куда, товарищ полковник? Мало того что опоздали, так еще и с праздника убегаете! Вашего, кстати, праздника.
Я не мог приехать раньше, выехал сразу, как получил приказание. В десять минут девятого. Приказ пришел в восемь часов три минуты. Собрал бумаги и выехал.
А почему не самолетом? У вас же эскадрилья в Лазях стоит.
Так она ж разведывательная и подчинена 1-му корпусу.
А первый корпус подчинен вам. Мы, Военный Совет фронта, надеялись, что вы примете участие во всех мероприятиях. Раз пять звонили в Осовец.
«Ну вот, теперь надо заезжать в штаб фронта и связываться со своими, чтобы успокоились», подумал Влад, но вслух ответил, что обычно не пользуется ничем, кроме положенной ему машины и охраны.
Когда вызывает штаб фронта, требуется использовать самый быстрый тип транспорта! назидательно сказал корпусной комиссар Булганин. А что так быстро засобирались?
Возвращаться долго, только к утру поспею, товарищ комиссар. И бойцы не кормлены.
Так заводите их в театр, это же и их праздник!
Они у штаба фронта остались. Здесь только водитель.
Возвращаться долго, только к утру поспею, товарищ комиссар. И бойцы не кормлены.
Так заводите их в театр, это же и их праздник!
Они у штаба фронта остались. Здесь только водитель.
Ну, хорошо, Владислав Николаевич! «Надо же, имя-отчество знает!» Жаль, конечно, что так получилось. Ждем вас на партийной конференции в следующем месяце.
Я не член партии, товарищ комиссар. Я бывший член партии.
Я в курсе. Ждем на конференции! последние слова прозвучали приказом.
Попрощавшись с ЧВС, через пятнадцать минут он был у штаба. Перезвонил по ВЧ в штаб крепости и предупредил, что выезжает, все в порядке. Добирались назад довольно долго, так как ночами дороги крепко забиты транспортом, лишь после Белостока, ближе к утру, обстановка разрядилась.
В небе висит стареющий месяц, на дороге пыль, поднимаемая впередиидущим «БА-10». Высоко прошли возвращающиеся ДБ-3, видимо бомбившие ночью Варшаву или Берлин. Несколько машин пошли на снижение, сядут где-то поблизости, видимо повреждены. Вообще-то, они базируются много дальше, под Витебском.
Заскочил ненадолго в штаб и поехал в Прешовец, к Барбаре. Возвращаться в крепость она не захотела, живет у родителей, ей скоро рожать, и с матерью немного спокойнее. Рудский лес немцы почти не обстреливают, так как тяжелой артиллерии там нет.
Глава 6
Последний довод Рейхенау, восьмидесятисантиметровый
Орден большого интереса у родственников не вызвал, они же «неместные», не знают, что это означает в СССР. Тестя больше интересовало снабжение для его отряда и сводки с других фронтов, тещу «когда же это, наконец, кончится?», а Барбаре было просто приятно, что муж нашел время и заскочил домой. Просит приезжать почаще, но где взять время для этого! Тем более что не все так хорошо, как хотелось бы. Стало известно, что Карбышева отзывают в Москву, скорее всего сюда он больше не вернется. Дела на Украине идут не очень, немцы продолжают попытки прорваться на юге, перебросили туда часть войск группы «Центр». События там разворачиваются не по самому лучшему сценарию.
Вернувшись в штаб УРа, Влад нашел новое подтверждение этим мыслям. В сводках по снабжению появилась 20-я и 19-я армии, которые начали накапливаться южнее Белостока. Часть снабжения приказали перенаправить на Гайновку. По всей видимости, Генштаб решил фланговым ударом и форсированием Буга ослабить давление на Юго-Западный фронт. То-то по дороге они видели несколько понтонных парков на марше. Так что, не закончив с Готом и фон Леебом, приходится рисковать и бить влево. Единственное более-менее удачное место для этого район Острова Мазовецкого. Но ведь и немцы понимают, что удар будет там!
На фронте опять изменения, вместо Еременко назначен Жуков. Он собрал всех в Белостоке, куда переместил штаб фронта. Крут! На совещании несколько командиров дивизий разжалованы, два комкора понижены в должности. От северного фланга требуют только одного держаться, при условии того, что пополнение практически прекратило поступать. Недокомплект в дивизиях укрепрайона уже почти двадцать процентов. Благо, что в снабжении боеприпасами пока не ограничивают. Но северный фланг командующего не сильно волнует. Тем более что Северо-Западный фронт во время наступления Западного сумел сбросить немцев с плацдарма у Алитуса. Из корпуса забрали 86-ю дивизию, переподчинив ее 4-й армии. Правда, и кусок фронта отрезали. Теперь это не участок Владислава.