Шесть таких установок, установленных парами на второй башне главного калибра, на надстройке на местах боковых трапов надстройки и на усиленной крыше машинного отделения, должны обеспечить концентрированный огонь в нос и корму восьми 20-миллиметровых автоматов и шести стволов на бортовых ракурсах.
Суммарная концентрация составит: на носовых ракурсах 8×7,62 мм, 2×12,7 мм и 4×20 мм зенитных стволов; на бортовых ракурсах 12×7,62 мм, 8×12,7 мм и 6×20 мм зенитных стволов; на кормовых ракурсах 16×7,62 мм, 2×12,7 мм и 4×20 мм зенитных стволов. Фактически боевые возможности по ПВО возрастают в четыре-пять раз, без коренного изменения конструкции монитора. Зона поражения воздушных целей за счет новых возможностей увеличивается с 800 метров эффективного огня до 3000 метров, вместе с увеличением поражающего действия боеприпасов.
Можно с уверенностью сказать, что противовоздушный боевой потенциал монитора проекта С-12 «Ударный» возрастет в три раза.
Теперь перейдем к зенитным прожекторам. На мониторе есть штатный сигнальный прожектор МПЭ-э6,02. Самый важный параметр здесь диаметр зеркала 60 сантиметров и обычная двухкиловаттная лампа накаливания. Лампа накаливания не расходуется, поэтому можно считать, что она вечная и удобна для сигнальной службы и освещения близлежащих объектов.
Для боевого использования прожекторов важен не факт многоразовости использования источника, а количество светового потока, который выдает источник света. В этом случае дуга сгорающих угольных стержней, дающая миллионы единиц светового потока, выгоднее лампы накаливания. Поэтому в зенитных (боевых корабельных) прожекторах использовали электрическую дугу как источник света, несмотря на то, что приходится постоянно менять сгорающие угольные штыри-электроды.
Дальность освещения (радиус действия) прожектора или то наибольшее расстояние, на котором освещенный прожектором предмет может еще быть различаем наблюдателем, находящимся на том же корабле, где установлен прожектор, зависит, конечно, от множества причин: от темноты ночи, от прозрачности воздуха, от размеров и окраски наблюдаемого предмета. Если предположить ясную погоду и в качестве предмета большие суда, то опыт дает для радиусов действия 90-сантиметрового прожектора около 4 морских миль, 75-сантиметрового около 3 миль, 60-сантиметрового около 2 миль, 40-сантиметрового около 1 мили; миноносец лишь в редких случаях может быть обнаружен 75-сантиметровым прожектором дальше, чем за 1 милю.[1] Как видно из примера, прожектор МПЭ-э60-2 в полтора раза слабее, чем прожектор Манжета, диаметром 75 сантиметров (крейсера «Аврора» или броненосца «Бородино»), который я получил на складах. На монитор решил установить 120-сантиметровые боевые прожекторы ПЭ-Э12.01 с силой света в 490 миллионов свечей с двумя визирами 1-Н (башен МК-1), на передних углах ходового мостика. Ориентировочно ПЭ-Э12.01 должен быть в четыре раза мощнее по световому потоку сигнального прожектора МПЭ-э60-2 и обеспечить восьмикилометровую дальность действия луча, при подсветке самолета ночью, для обеспечения стрельб 76-миллиметровых зенитных орудий, как с корабля (при их размещении на корабле), так и рядом находящихся мест размещения этих орудий. Корабль как перемещающаяся по воде зенитная прожекторная станция, разве плохо. По моему замыслу этот прожектор должен быть закрыт в броневой корпус. Уж очень дорого он стоит. Для обеспечения его работы внутри надстройки, в отделении вспомогательного котла, устанавливаем целую батарею аккумуляторов, сварочный трансформатор для обеспечения подзаряда батареи АКБ при работе и вспомогательную генераторную установку.
Зенитный прожектор совместим с оптроном. Все нововведения закроем съемными брезентовыми шторами и чехлами. Штатный прожектор переставим на стационарную марсовую площадку, усилив несущий каркас мачты. Марсовую площадку установим под корзиной выдвижной мачты, подняв ее место стационарного крепления. Это будет единственное значительное конструктивное изменение конструкции корабля.
В начале XX века о спасательных плотиках еще не было и речи, поэтому обязательно было наличие на корабле средств спасения, типа шлюпки и моторки. Так как в проекте, была поначалу спроектирована плавучая батарея, а не боевой корабль, то разговора о создании максимальной насыщенности орудиями не возникало. В результате, в районе надстройки, по бортам, занимают кучу места два плавсредства. На мониторах, спроектированных в конце войны, плавсредства убираются на корму, подвешиваясь на шлюпбалках. Поэтому, не мудрствуя лукаво, шлюпбалки с моторкой и шлюпкой переносим на корму, освобождая место для будущих зениток крупного калибра. Перед своей командой вижу две цели: усилить над каютами командного состава палубу; придумать и установить крепеж для 76-миллиметровых зенитных орудий образца 1931 года. Так как векторного прицела на этих орудиях нет, то придется рассчитать и создать негативы ракурсного прицела, для установки на коллиматоры этих орудий. В корме также устанавливаем крепеж четырех дымшашек, для создания возможности установки дымовых завес кораблем.
Зенитный прожектор совместим с оптроном. Все нововведения закроем съемными брезентовыми шторами и чехлами. Штатный прожектор переставим на стационарную марсовую площадку, усилив несущий каркас мачты. Марсовую площадку установим под корзиной выдвижной мачты, подняв ее место стационарного крепления. Это будет единственное значительное конструктивное изменение конструкции корабля.
В начале XX века о спасательных плотиках еще не было и речи, поэтому обязательно было наличие на корабле средств спасения, типа шлюпки и моторки. Так как в проекте, была поначалу спроектирована плавучая батарея, а не боевой корабль, то разговора о создании максимальной насыщенности орудиями не возникало. В результате, в районе надстройки, по бортам, занимают кучу места два плавсредства. На мониторах, спроектированных в конце войны, плавсредства убираются на корму, подвешиваясь на шлюпбалках. Поэтому, не мудрствуя лукаво, шлюпбалки с моторкой и шлюпкой переносим на корму, освобождая место для будущих зениток крупного калибра. Перед своей командой вижу две цели: усилить над каютами командного состава палубу; придумать и установить крепеж для 76-миллиметровых зенитных орудий образца 1931 года. Так как векторного прицела на этих орудиях нет, то придется рассчитать и создать негативы ракурсного прицела, для установки на коллиматоры этих орудий. В корме также устанавливаем крепеж четырех дымшашек, для создания возможности установки дымовых завес кораблем.
Вот и все изменения и наработки на ближайшие три месяца.
Теперь утреннее совещание прошло на ура. Единственное, что я узнал новое для себя, что еще нет готового уголкового и трубочного профиля и все детали придется заказывать и распределять по кузницам города.
Через час, выйдя на верхнюю палубу, не узнал своего корабля. На баке боцманская команда достала из форпика кучу старых пожарных шлангов и выбросок и занялись ее перебиранием. Артиллерист, со своими командирами башен главного калибра старшинами Беляевым и Ларионовым, что-то замеряет на крыше второй башни. На юте старшина пулеметного расчета М-4 Харитоненко собрал вокруг себя командиров других расчетов, а пулеметчики Власенко и Белогай держат над правой спаркой «максимов» пулемет ШВАК.
Подняли на палубу пушку ШВАК и начали примерять ее на установку на тумбу 76-миллиметрового орудия. Здесь хозяйствует старшина 1-й статьи Любенко со своими пулеметчиками Белогаем и Стельмахом. Командир отделения электриков старшина 2-й статьи Кора со своим подчиненным Марченко на юте сняли брезент с прожектора и вскрыли его внутренности. На крыше ходовой рубки старшина 1-й статьи Полозов собрал вокруг себя сигнальщиков. Еще один сигнальщик что-то делает на мачте.
Над крышей моторного отсека, степенно двигаясь, делают замеры все три командира отделений электромеханической службы. Над ними на надстройке на двух банкетках (тумбочках) восседают двое корабельных «аксакалов» механик инженер-капитан 3-го ранга Авласенок и старший фельдшер интендант 2-го ранга Панасенко. Эти два военкома служат на «Ударном» еще с момента его постройки. Словно обросшие водорослями морские крабы, они вместе с боцманом служат на корабле с момента первого подъема на нем флага.
Механик знает корабль сверху донизу, с носа до кормы. Машины в его руках сыто урчат, балдея от заботы. Он корабельный бог, шевелением пальца дающий жизнь кораблю и обеспечивающий его существование в бою. Какой механик такой и корабль для экипажа. Если механик в гневе, то нет на корабле ни тепла, ни пара, ни света, ни воды.
Начинается все с камбуза нет воды. А почему? Механик что-то делает, трюмные питьевую систему разобрали, дали воду, ура. Нет, не тут-то было, свет исчез механик разбирается. Ведь и не скажешь, что так не может быть, просто помощник не захотел механику что-то там получить, и как итог все знают, почему помощнику душа нет. Один он может не знать, пока ему не подскажут. Часто эти события в молодых экипажах или у случайных командиров происходят. У нас на борту все чинно и размеренно, еще за неделю все знают, когда воды или еще чего не будет. Одна есть болезнь, ею почти все механики страдают выпить любит, но все чинно, благородно и нычком.
Частенько соседи по каютам сидят, вместе потягивая «шильцо», когда раз или два в месяц механик, методом дружественного шантажа и угроз, разводит «фельдшера» на лекарство. Доктор спирт и собирает-то для своего дружка. Сам он так потихонечку, не в одиночку, а с кем-нибудь за компанию. Думать о том, что ворует смешно. Однажды я сам видел, как доктор принес на корабль баночки со спиртом, купленные в магазине, и поставил в аптечный ящик. Закон один, что потрачено, должно быть немедленно восполнено, даже из своего кармана.
Через руки корабельного военврача и его слуховую трубку прошли все, кто служил на корабле или приходит на выход. Экипаж и прикомандированные на выходах живые люди. С их хроническими недомоганиями и залетами холостяков на берегу. Этот человек знает обо всех не только то, что у них снаружи, но и то, что у них внутри. Как только я появился на борту, да еще с диагнозом выздоравливающего, еще не попав в свою каюту, оказался в докторской. Живет он в каюте рядом с механиком, внутри которой, как и у его формы одежды, стойкий запах лекарств, йода и прочего. Того, чем пахнут почти все доктора на работе, а этот субъект еще в каюте и живет. В общем, амбре от него еще то чисто медицинское. И это на корабле, где грязная и неряшливая личность словно пугало на огороде.