Прошу, услышь, Господь Великий, к Тебе взываю в глубине.
Надежда есть Твоя Обитель, что до сих пор живёт во мне.
Я помолился стало легче. О, Ангелы, спасибо Вам.
Вы помогли своей любовью, Вас не достоин этот хам.
Как много благодати, Боже, с рожденья щедро Ты мне дал.
Как много в жизни её этой я безвозвратно утерял.
Всему виной моя гордыня, за ней не вижу ничего,
И мысленно в порывах кратких себя лишь славлю одного.
Обиды зародились в сердце на целый мир, и отчего?
В слепом своём, безумном эго себя лишь вижу одного.
Господь мне цель, Отец Великий, Создатель Неба и Земли,
К Нему направлю я все мысли, к Нему, Единому идти.
Синай
Синай
Синай пустыня в лунном свете,
Средь гор здесь вечность и покой.
Дух твой вплывает в безмятежность
И мысль становится простой.
Нет больше суетности мира,
Нет хаотичности в душе,
Есть только космоса светила,
Они повсюду и нигде.
На выступах вершин отвесных
Я вижу дальние скиты.
Благословенные в них старцы
Молитвам здесь посвящены.
Отринув суетность мирскую,
Они направили свой взор,
Куда трудней всего пробиться
К своей душе, оставив вздор.
Их путь духовная работа
С собой, людьми, со всем живым.
У них одна теперь забота
Спасти сердца огнём благим.
Все существо их содрогает
Огонь божественной любви,
Нетварный Свет их озаряет,
Питает души изнутри.
Стоял я так посредь пустыни
И наполнялся до краев
Тем Духом, что живёт поныне
В Синайской вышине столпов.
Эльвира Шарпинская
Живёт в Прибайкалье. По образованию педагог-психолог. Пишет прозу и стихи. Есть публикации в сборниках «В ожидании чудес», «У камина: выпуск 3» и журнале «Современная литература России» 5, 6. У автора есть страницы на литературных порталах «Стихи. ру» и «Проза. ру».
Детские развлечения
В детские годы, как и все дети, Мила любила играть. В доме были разные игрушки: плюшевые и резиновые фигурки животных, сказочных персонажей. Была и игра, «Больница», где присутствовали многие пластмассовые атрибуты для «диагностики и лечения»: игрушечные градусник, шприц, фонендоскоп, грелка и др. Но самой большой страстью девочки были куклы, к покупке которых подходили с особой тщательностью. Как правило, у любимой куклы были волосы, пусть и приклеенные, выразительные глаза с ресницами, симпатичные губки, нарядное платьице, очень было хорошо, если кукла говорила слово «мама», если её покачать. Глядя на дочь, Надежда вспоминала, какая кукла была у неё, в тяжёлом, военном детстве. Голова у той куклы была глиняная, нарисованные глаза, приклеенные волосы, а туловище, руки и ноги были тряпочные. Как-то куклу уронили на пол, и у неё отломился нос. И маленькая Надя, старалась смастерить ей новый нос, но он всё равно отклеивался.
Однажды в детский магазин игрушек, он назывался «Детский Мир», был привоз кукол. Миле купили большую куклу, крепкого сложения, волосы цвета пшеницы, голубые глаза с чёрными ресницами, закрывались и открывались. Кукла, произносила слово «Мама», стоило её наклонить. Красное, в клеточку платье, а на ножках белые носочки и туфельки. Мила не переставала любоваться куклой, с начала укладывала спать её в коробке, играя, кормила её из кукольной посудки. Приходила играть соседская девочка, Танюшка, они жили на втором этаже. Её родители, узнав, что подружке купили новую куклу, тоже отправились в магазин «Детский Мир», и выбрали своей дочке куклу, какая им больше приглянулась. Та кукла была в противоположность другой, хрупкая, тонкие ручки, ножки, волосы чёрные, а глаза синие, в платье голубой расцветки. Мамы девочек общались, ходили, друг к дружке в гости, как соседки. Они, смеясь, говорили, что у Милы кукла деревенская, крупная и румяная, а у Тани, городская и стройная. Обе мамы хорошо шили, словно соревновались, кто лучше сошьёт платье своей дочке. Девочкам нравилось играть бумажными куклами. В то время, часто печатали в журналах на внутренней части обложки журнала или на последней, нарисованные куклы с их сопутствующим гардеробом. С помощью мамы их можно было аккуратно вырезать и с увлечением примерять им разную одежду. Бумажные куклы и сейчас можно увидеть в книжных магазинах, они могут быть выполнены в книгах, на разных страницах могут быть одежды по временам года, а также национальные и сказочные костюмы, платья. Но больше всего Мила любила, когда мама сама рисовала, что у неё хорошо получалось, раскрашивала рисунки цветными карандашами.
Когда Мила выросла, окончила школу, а потом институт, стала работать, и коллектив женщин на день рождения, подарили ей немецкую куклу. Эти куклы были тогда очень популярные и дефицитные. У таких кукол была резиновая голова, глаза с густыми мягкими ресницами, шелковистые волосы, которые хорошо расчёсывались, а остальное туловище, руки, ноги могли быть пластмассовыми, но были как настоящие. У подаренной куклы было красивое жёлтое платье, с оборкой по подолу юбки. На голове косынка такой же расцветки. Это была зеленоглазая красавица. Кукла говорила «мама», закрывала и открывала глаза. Много позже и Мила купит своей дочери куклу, со светлыми вьющимися волосами, почти в метр ростом и которая ходила, шагала, когда её ставили на пол и держали за руку, поворачивала голову при ходьбе. Потом появилась кукла Барби, с женственной фигурой и длинными пышными волосами. В магазинах игрушек были целые семьи таких кукол: папа, мама, и дети; разнообразная мебель для них, и игрушечные дома с готовым интерьером.
Когда Мила выросла, окончила школу, а потом институт, стала работать, и коллектив женщин на день рождения, подарили ей немецкую куклу. Эти куклы были тогда очень популярные и дефицитные. У таких кукол была резиновая голова, глаза с густыми мягкими ресницами, шелковистые волосы, которые хорошо расчёсывались, а остальное туловище, руки, ноги могли быть пластмассовыми, но были как настоящие. У подаренной куклы было красивое жёлтое платье, с оборкой по подолу юбки. На голове косынка такой же расцветки. Это была зеленоглазая красавица. Кукла говорила «мама», закрывала и открывала глаза. Много позже и Мила купит своей дочери куклу, со светлыми вьющимися волосами, почти в метр ростом и которая ходила, шагала, когда её ставили на пол и держали за руку, поворачивала голову при ходьбе. Потом появилась кукла Барби, с женственной фигурой и длинными пышными волосами. В магазинах игрушек были целые семьи таких кукол: папа, мама, и дети; разнообразная мебель для них, и игрушечные дома с готовым интерьером.
В детстве Милы не было ещё компьютеров, телевидение не во всех районах установили, но дети не скучали. В доме всегда был фильмоскоп, и разные диафильмы. По вечерам, выключали свет и смотрели всей семьёй. Можно долго было рассматривать понравившийся кадр, так как демонстрация диафильма зависела от самих. Сначала взрослые читали текст, а позже дети, когда пошли в школу и научились читать, то читали сами, по очереди. Брату и сестре, нравилась познавательная настольная игра «Угадай животных», т. е. по описанию нужно было отгадать, какому из диких животных принадлежат те или иные признаки и черты. Походы в библиотеку, считались одним из приятных событий, выбирали книжки, разрешали брать собой, три-четыре, а как приходили домой, то с большим интересом читали, обсуждали понравившуюся книгу. Весной возле дома играли в лапту, футбол, летом купались, учились плавать в природных водоёмах. А в зимнее время дети ходили на лыжах, катались на коньках, рядом были разные речки, протоки. Мальчишки играли в хоккей. Так проводили свой досуг многие дети, пока не пришли 90-е годы.
Звёздам фигурного катания
Звучит аранжировки фон,
И пары фигуристов в унисон,
Кружат, танцуют и скользят,
Программу выполнить хотят.
То Навка, стройная летит,
Своим искусством впечатлит.
Она на льду, красива и строга,
Наставник звёзд экрана и труда.
В поддержках страха нет, у дам,
Когда у них партнёр Роман.
Их превзойти не по зубам,
Работать долго надо нам!
На ярком юбилее у Татьяны,
Заслуженного тренера Страны,
Где фигуристы очень пожелали:
В Москве театр льда открыли бы!
А Авербуху надо продолжать,
Прекрасные проекты создавать!
На льду, чтобы все звёзды были,
Большую радость зрителям дарили!
17.03.2017
Иван Яковлев
Живёт в городе Губкин Белгородской области. Печатался в сборниках «Форма слова» и «Лили Марлен», номинировался на премию.
О Мария
Бежали люди на холме,
Бросая все дела ручные.
И каждый в страхе по земле
Показывал шаги большие,
Боясь разгневать в вышине
Суровых судей жизни.
Фемиды храм во всей красе
Стоял и жаждал смерти.
Одинадцать жрецов судьбы,
Мыслители и его сенат.
Посередине, вдоль толпы,
Шёл обвиняемый отряд.
Опилками с трибун бросали
Крики, эхо, стон мольбы,
Суровые слепые взгляды,
Эшафотные столбы.
Виновен каждый, кто посмел
Измазать грязью жирный пол.
Слуга, дворецкий, шут, холдей.
До Августейшеских особ
Десяток стриженых голов.
Виновен с плеч, даря народу,
Республика вершит террор,
Перерубая путь к свободе.
Прощайте, сладкие бриоши,
Брилиантовая брошь Ламбаль.
Королевы лёгкой моды,
Платья, шелка в кружевах.
До свидания, маскарады,
Балы с ночи до утра
И распутные наряды.
Пир Версальского дворца,
Ночные сплетни и интриги
С тобою канет это в лету.
В последний раз ты так красива,
О Мария, о Антуанета.
Так делай дело, друг Сансон
Вези на золотой карете
За ярко светлый горизонт
О Мария, о Антуанета.
Цветочная гирлянда
Глаза смотрели вдаль, глаза боялись ночь.
И лёгкий пепел стал порою одиночеств.
Тёплый бриз с морей поверг во тьму титана
Да бросил его дух в клетку Тамерлана.
Не смерть близка, а томное удушье
Лицом к лицу с собой, пойманным в ловушке.
Быть может, это не титан, а беспокойный человек,
Страдающий нехваткой сна и мыслью вскоре умереть.
Но есть цветочная гирлянда с геранивых полей
И мучительное небо, полное огней.
Здесь нет величия и тем более побед,
Всё потеряло смысл, вкус и цвет.
Господи, где Ты оставил, потерял, забыл
Помазаника своего в изгоя превратил?..
Мы все чем-то похожи, как будто что-то знаем.
Наполеон ведь тоже знал, но Бог то не прощает.
Парижу
Цветочная гирлянда
Глаза смотрели вдаль, глаза боялись ночь.
И лёгкий пепел стал порою одиночеств.
Тёплый бриз с морей поверг во тьму титана
Да бросил его дух в клетку Тамерлана.
Не смерть близка, а томное удушье
Лицом к лицу с собой, пойманным в ловушке.
Быть может, это не титан, а беспокойный человек,
Страдающий нехваткой сна и мыслью вскоре умереть.
Но есть цветочная гирлянда с геранивых полей
И мучительное небо, полное огней.
Здесь нет величия и тем более побед,
Всё потеряло смысл, вкус и цвет.
Господи, где Ты оставил, потерял, забыл
Помазаника своего в изгоя превратил?..
Мы все чем-то похожи, как будто что-то знаем.
Наполеон ведь тоже знал, но Бог то не прощает.