Встретились мы с ним за городом, в Новом Огарёве. Со стороны Египта были Насер и его посол в Москве Галеб[38]. Очень интересный, умный человек, заслуживающий большого уважения. Хорошо знал русский язык. Он, собственно, и был переводчиком у Насера. А у меня был наш переводчик, не помню его фамилии. Приступили к обмену мнениями. Основным вопросом был вопрос объединения Сирии с Египтом. Насер стал доказывать необходимость, полезность и прогрессивность такого объединения. Я стал излагать позицию руководства компартии и правительства Советского Союза. По нашему мнению, это ничего хорошего для Сирии не даст, а следовательно никаких положительных результатов это объединение не даст и для Египта; объединение это было искусственным, не прогрессивным и мы сожалеем, что оно произошло.
Во время беседы Насер вёл себя довольно уверенно, проявляя даже агрессивность. «Вы, говорит, поддерживаете Багдаша? Вы хотели бы, чтобы Багдаш нами руководил? Этого потерпеть мы не можем. Это невозможно». Он сводил к тому, что Багдаш против объединения, и мы его поддерживаем, но в этом наша ошибка. Мы не разбираемся в арабских вопросах, стоим на ложном пути, поддерживая Багдаша; смотрим на это объединение глазами Багдаша, который не понимает необходимости объединения сил Египта и Сирии. Думаю, в беседе Насер давал понять, что это только начало, что такое объединение может продолжаться. Повторяю, что мы были против объединения, не за такое объединение. Я говорил Насеру, что сильный Египет нас не беспокоит. Наоборот, мы даже довольны. И со своей стороны, что в наших силах, делаем и будем делать всё для того, чтобы укрепился Египет. И не только Египет, а весь арабский мир, если бы он объединился в какое-то единое арабское государство и насчитывал 50 миллионов населения. Он имеет хорошую материальную базу, богатую территорию. Там имеется нефть и другие ископаемые богатства.
Да и географическое расположение арабских стран хорошее. Поэтому это нам не противоречит.
«Мы, говорю, сейчас набрали силу и имеем такой военный потенциал, что в военном отношении вы для нас не являетесь силой, которая бы нас пугала. Мы с вами думаем не воевать, а дружить, объединять наши усилия против реакционных сил. Почему мы должны быть против объединения арабских стран? А сейчас, в конкретных условиях, мы не поддерживаем это объединение, исходя из других соображений. Мы считаем, что вы ошиблись, когда пошли на это объединение. Думаете, что вы извлечёте какие-то интересы для Египта? Наоборот, это объединение ослабит ваши позиции».
Конечно, с этим он никак не мог согласиться, не понимал этого. Я говорю: «Господин президент, компартия у вас в подполье, руководство её сидит в тюрьме. А в Сирии компартия пользовалась свободой. У вас нет никакого парламентского строя и не было. А Сирия привыкла к парламентскому строю. Там есть партии, есть парламент. Они выступают, высказывают свою позицию, как-то голосуют. Одним словом, там существует буржуазная демократия. Нужно сказать, что из арабских стран Сирия самая демократичная страна. Сейчас, когда вы объединились и лишили Сирию парламента, то фактически взяли на себя решение всех вопросов. Разве это будет укреплять ваш союз с Сирией? Нет, это временно. А потом начнётся борьба и в этой борьбе вы потерпите поражение. Кроме того, жизненный уровень Сирии значительно выше, чем в Египте. Вы объединились и, естественно, материальные ресурсы будут тоже как-то объединены. И кто выиграет? Выиграет Египет, а проиграет Сирия. Сирия экспортирует пшеницу. После объединения она экспортировать её не будет, потому что Египет потребляет больше, чем производит. Следовательно, излишки пойдут Египту. Сирия лишится валюты, необходимой для развития её экономики. Так что Сирия на этом деле пострадает. Вы поспешили, но потом пожалеете и это вам, как говорят у нас, русских, боком выйдет».
«Нет, я с вами не согласен. Вы не совсем правильно разбираетесь в арабских вопросах. И если откровенно говорить, разве я хотел этого объединения? Разве я выдумал его? Сирийцы нас подталкивали идти на объединение, и мы пошли на это».
Я говорю: «Вы правильно сказали. Мы так и понимали, что главной силой, которая форсировала объединение, была Сирия. И, может быть, это была её инициатива. Почему она это сделала? Потому что в Сирии нарастала революция. Демократические силы, компартия наращивали всё большее и большее влияние на народ Сирии. Поэтому капиталисты, банкиры, помещики дрожали перед демократическими силами, перед компартией. И настолько испугались, что спасение своих капиталов, своего реакционного буржуазного режима видели в объединении с Египтом, чтобы вашими руками подавить эти прогрессивные силы. Они согласны были пойти на какой-то ущерб и считали, что выиграют победу сохранят собственность, банки, свои капиталы, то есть сохранят буржуазный строй, который, как они считали, находился под угрозой. А одним им с прогрессивными силами внутри страны не справиться. Как мы понимаем, в Сирии был именно такой замысел. Поэтому позицию, которую занимал и занимает Багдаш, мы считаем прогрессивной, правильной и, естественно, мы на стороне Багдаша. Вы потом сами пожалеете о том, что случилось это объединение. Ваша объединённая республика развалится».
Сейчас я не буду приводить других аргументов, но за точность этих я ручаюсь. Они были записаны нашим переводчиком и представителем МИДа и довольно добросовестно были записаны послом Египта Галебом.
Мы просидели целый день. Обедали там же, на свежем воздухе на Москве-реке. Условия были очень хорошие. Погода была чудесной: хороший московский летний день. Несмотря на такую казалось бы острую полемику, не было проявлено страстей, которые бы могли обострить наши личные отношения. Каждый из нас держался в рамках, чтобы не нарушать дружеского характера беседы. Это был не диспут, а анализ положения дел, которые сложились на Ближнем Востоке между Египтом и Сирией. Это было как бы изложение правильного анализа и правильного определения дальнейшей политики в этом вопросе. Конечно, каждый из нас остался при своём мнении. Насер считал сделанное правильным, что другого и быть не могло и что это прогрессивное явление. А я ему сказал о своём отношении.
Сейчас не помню, когда Касем сделал переворот: когда Насер был в Югославии, или в тот день, когда он был у нас. Президент Объединённой Арабской Республики произвёл на меня хорошее впечатление. Такое же впечатление он произвёл и на других товарищей, с которыми встречался. Но не помню, с кем он встречался ещё. Потому что никаких официальных приёмов не было, он приехал инкогнито. Беседы я с ним вёл один на один. Вдруг военный переворот, совершённый Касемом в Багдаде.
Насер забеспокоился. «Мне, говорит, надо возвращаться. Сейчас я поеду в Югославию, а оттуда с семьёй морем возвращусь в Александрию».
Я подумал и высказал ему свои соображения. Господин президент, я Вам не советую возвращаться сейчас через Средиземное море. В связи с переворотом в Ираке США и Англия, кажется, приводили в боевое состояние свои воинские части. Создалось напряжение. Кажется, в это время в Ливии были высажены английские войска. Одним словом, создалась напряжённость военного характера. «Вы, говорю, не пользуетесь симпатией западных стран. Поэтому потопить ваш корабль для агрессивных сил ничего не стоит. И некому будет доказывать, по какой причине затонул корабль, на котором был президент Арабской республики. Вы идёте на какой-то невооружённой яхте. Да если бы она и была вооружена, то тоже ничего не могла бы сделать. Потому что здесь шныряют подводные лодки и самолёты. Это удобный случай отделаться от президента. Потом могут сказать, что президент из Югославии отбыл, но корабль его в Александрию не вернулся. Я вам советую лететь самолётом и не через Средиземное море, а через Баку, Иран, Ирак, Сирию, а там искать пути возвращения в Каир». Он со мной согласился.
Наши отношения с Ираном тогда нельзя было считать хорошими. Поэтому воздушным пространством Ирана мы не пользовались. Нужна была специальная договорённость. Я был уверен, что шах Ирана[39] не откажет. Потому что когда он у нас был, то чувствовалось, что он проявляет какой-то интерес к улучшению наших отношений. А мы всегда стояли на позициях улучшения отношений с Ираном нашим соседом, да и со всеми другими соседями.
Наши отношения с Ираном тогда нельзя было считать хорошими. Поэтому воздушным пространством Ирана мы не пользовались. Нужна была специальная договорённость. Я был уверен, что шах Ирана[39] не откажет. Потому что когда он у нас был, то чувствовалось, что он проявляет какой-то интерес к улучшению наших отношений. А мы всегда стояли на позициях улучшения отношений с Ираном нашим соседом, да и со всеми другими соседями.
Когда Насер согласился с таким планом полёта на нашем самолёте, мы попросили разрешения пропустить наш самолёт. Не помню, какую версию мы выдвинули, но, конечно, не сказали, что этим самолётом будет лететь президент Объединённой Арабской Республики. Придумали какую-то другую версию и очень быстро получили разрешение на пролёт нашего самолёта через Иран. Насер отбыл. Вскоре мы получили сообщение, что он благополучно прибыл в Сирию.
Российский государственный архив новейшей истории.
Ф. 52. Хрущёв Н.С. Оп. 2. Д. 8. Л. 5-11. Машинопись.
III. В поисках взаимопонимания
Послание Н.С. Хрущёва Г.А. Насеру 19 февраля 1959 г.
Уважаемый господин Президент!
Мне хотелось бы в доверительном письме к Вам поделиться некоторыми соображениями по тем вопросам, которые в последнее время затрагивались со стороны государственных деятелей ОАР в беседах с советскими представителями.
Из Вашей беседы с советским послом перед его отъездом в Москву, а также из других бесед и высказываний прессы ОАР у нас сложилось впечатление, что известные события последнего времени породили в правительстве ОАР и у Вас лично беспокойство насчёт перспектив развития отношений между нашими странами. Высказываются также сомнения, не изменилось ли в Советском Союзе отношение к национально-освободительному движению арабов. На наш взгляд, по таким важным вопросам между нами должна существовать полная ясность.
Вы знаете, господин Президент, что у нас сложились хорошие отношения между государствами и что это сыграло большую роль [для] того, чтобы отстоять интересы мира и безопасности стран Востока, например, в дни Суэцкого кризиса или в дни подготовки нападения на Сирию, когда наши страны действовали совместно, отражая натиск объединённых сил колонизаторов на завоёванную с великим трудом и жертвами свободу арабских народов. Наше близкое сотрудничество помогло также тому, чтобы подорвать извечную монополию крупного иностранного капитала в экономической жизни стран Ближнего Востока, и мы искренне радуемся начавшемуся подъёму их национальной экономики.