Уходя, мама выдала старенький мобильный телефон. Не сенсорный. Маленький. Его даже в руке было неудобно держать. Палец касался клавиши, но ничего не происходило надо было жать сильнее. Распределительная клавиша «вверх-вниз» западала. На вторую минуту борьбы с техникой Катька закипела. Хорошо, что на симке сохранились все номера, не надо ничего перебивать. Из плохого карту памяти тут вставлять было некуда. Вот времена были тяжелые ни нормальных фоток, ни сообщений с красивыми смайликами, ни вай-фая. Картинки черно-белые, из игрушек только медленный червячок и зайчик, поедающий морковки. Катька попробовала поиграть, но после пятой смерти зайца на поднимающихся штырях забросила это дело. Один блютуз радовал. Но он сейчас был ни к чему.
Катька удобней устроилась в кровати, подтянула одеяло до подбородка, давя пальцами на неудобные клавиши, нашла нужный номер.
И что же там говорит Шуз? проскрежетала она в трубку, когда Ириска наконец ответила на ее звонок.
Судя по воплям и крикам, шел урок физкультуры. На улице. Пацаны играли в футбол. Катька глянула в окно. Пасмурно. Вот-вот пойдет дождь. Интересно, у желаний есть ограничения? Футбол, но только при хорошей погоде? Или пацаны теперь обречены играть в футбол и в снегопад тоже? Как же быть Аньке с ее любовью? Вдруг ей этот старшеклассник не понравится? Вдруг он к ней приставать начнет? И куда деваться? Любовь-то уже заказана?
Тебя тут Софка ищет. Требует деньги вернуть.
За что?
За литераторшу. Говорит, ничего ты не сделала. Литераторша сама уезжает, давно собиралась так все учителя говорят.
Катька сжала и разжала кулак. Так. А вот это уже интересно.
Скажи ей, что деньги отданы призраку за выполненную работу. Захочет сама заберет.
Где?
В склепе. Я их туда положила.
Ириска помолчала. Странно так помолчала, словно была сама заинтересована в возвращении денег. Словно уже мысленно лезла в склеп через пристройку.
Что Шуз? напомнила Катька. Какие у него сегодня кроссовки?
Салатовые, Ириска говорила медленно, с трудом отвлекаясь от своих мыслей. Слушай! А он тут всем рассказывает, что ты его любишь. И что ради него заложила душу на кладбище. Но его никакое проклятье не берет. Что он защищен.
Катька зависла. Это была такая наглая ложь, такая ложь, что у нее и слов не было, одни восклицательные знаки.
Врет, выдавила из себя Катька.
Ему верят.
У нас все началось из-за физики. Ты же помнишь. Не было никакого Шуза.
Да, но ты к нему сразу побежала.
Пришлось прикусить нижнюю губу.
Салатовые кроссовки А тогда были белые. Зачем она к нему пошла? С чего вдруг решила, что он поможет?
Не дождавшись ответа, Ириска заговорила вновь:
Он всем рассказывает, что ты постоянно бегаешь на кладбище, послания пишешь на склепах и всех вокруг обманываешь, что можешь чужие желания выполнить.
Врет.
Голова закружилась. Захотелось Шуза задушить. А лучше схватить новую кроссовку и лупить ею Шуза по дурацкой физиономии, пока не попросит пощады.
Он всем фотку на телефоне показывает с твоим желанием. На склепе.
Что я там такого могла про него написать? удивилась Катька. Вот уж чего точно не было! С остальным можно было спорить. Никогда ей Шуз не нравился. И не зря. Такую подлость устроить!
«Господи! Сделай так, чтобы Денис влюбился. И чтобы мы с ним встречались, общались. И чтобы все было в любви и уважении. Аминь», быстро произнесла Ириска.
Как прочитала.
Или на самом деле прочитала? Наверное, сфоткала, чтобы потом всем жаждущим показывать. Вот ведь любопытная какая! Но Катька этого не писала. Нет. Про Аньку писала. Но там был другой текст. Она и имени Анькиного парня не знает. Что-то такое сочинила: «Господи, дай Ане любви» Или «Пусть парень на Аню посмотрит»
Не помнит она уже!
Зажмурилась. Заметила, что не дышит. Рвано вдохнула. Представила истукана, как он выгибает дырку рта, как из него вот-вот польется мертвая вода. Как глаз набухает слезой.
Набухает, но тут же высыхает. Потому что вранья Шуза истукану недостаточно. Ему нужна Катька. А как-то все странно получается. Виталику кошмары, мелким тоже, у одного даже бабушка умерла, долговязый свое огреб, а Шуз? Мать с сердцем может быть совпадением. А Рыцарь-то где?
Эй, ты там чего?
Катька поняла, что какое-то время громко дышит в трубку.
И кроссовки у него каждый раз новые, протянула Катька. До сих пор. Хотя Виталик уверяет, что проклятье с него сошло. Она уставилась в окно. Как под заказ мимо пролетела ворона. Я все поняла.
И кроссовки у него каждый раз новые, протянула Катька. До сих пор. Хотя Виталик уверяет, что проклятье с него сошло. Она уставилась в окно. Как под заказ мимо пролетела ворона. Я все поняла.
Что поняла?
Какое у него было желание! Кроссовки! Никакая нормальная мать не будет столько кроссовок покупать. Вот он их и загадал. Не собирается от своего желания отказываться. И чтобы его желания сбывались, он врет.
Да! Точно! Он сразу нашел противоядие от проклятья. Врать. Тогда ни Рыцарей тебе, ни кошмаров по ночам. И наверняка его идея была затащить в эту историю Катьку. Потому что обманывать должны все. Чтобы истукан порадовался.
Вот он и порадовался. Накопил злобу. Откуда он только взялся на их голову? Почему сейчас? Кто его создал, такого страшного? Под какой горкой он обитает?
Что-то прошуршало. Катьке показалось, что на нее сыпется побелка, и вот-вот упадает потолок.
Звякнуло стекло в раме. С хлопком что-то опрокинулось. Воздух заполнился шелестом крыльев и карканьем.
Катька втянула голову в плечи, ожидая шквал, ураган.
Ничего. Все это происходило где-то еще, не у нее.
Стукнуло. Вибрация прошла по стенам.
Катька оглянулась, крепче вцепляясь в трубку. Тревога скрежетнула по груди, перебив дыхание.
Блииин! произнесла еле слышно, опуская ноги на пол. Кровать перестала казаться мягкой и теплой. Одеяло вдруг превратилось в колючую дерюжку, подушка под спиной встала комом, матрас ссохся до жесткой доски. Если бы ты тогда не привела Софку
Да знаю, вздохнула Ириска. Здесь еще физичка нас ищет. Ириска скисла, голос ее еле звучал. Говорит, что мы будем контрольную переписывать.
Хорошо, что Катька сидела, а то бы непременно упала. Все шорохи и звуки тут же забылись.
И что она это окно с видом на кладбище заколотит, вздыхала дальше Ириска. Потому что к ней народ повалил, ни одной перемены спокойной нет.
А чего переписывать? Мы же сами написали
За окном закаркали вороны. По ногам потянуло холодом.
Глаза истукана еще больше увлажнились.
Горше заплакала девушка на могиле рыцаря.
Директор Вот так и говори взрослым правду. Пошел и заложил их физичке. Лучше бы соврала ему тогда в кабинете!
Ладно, я придумаю что-нибудь, пробормотала Катька. Ты давай учись там. И передай Шузу, что нашу любовь теперь ничем не разорвать. Раз так написано на склепе, то это верняк! Мне и Рыцарь подтвердил.
Какое-то время Катька смотрела на экран, тщетно пытаясь понять, где на этом телефоне красный значок, на который надо нажать, чтобы дать отбой соединению. Секунды текли. Снятая трубка на картинке подрагивала. Из микрофона доносилось Ирискино дыхание куда-то она пошла и крики пацанов эти все еще рубились в футбол.
Да где ж!..
Потыкав пальцем по экрану, она сообразила, что нажимать надо на клавиши. Тут как раз две было с зеленой трубкой и с красной. Вероятно, на красную. Соединение наконец разорвалось.
Так, теперь самое время подумать!
Кар!
Телефон выскользнул из рук. Маленький он все-таки и неудобный. Тут же ускакал под стол, закопался в тапочки.
Кар!
Ворона.
В первое мгновение Катька решила, что птица сидит на подоконнике снаружи. Что она как-то ухитрилась забраться на откос и даже не свалиться с наклонной поверхности.
Кар!
Не снаружи, а внутри. Сидела на подоконнике между цветочным горшком и стопкой учебников. Хвост мел по белой запыленной поверхности, оставляя след. Ворона вздернула крыльями, удобней раскладывая перья.
Моргнула. Это уже было. Однажды представитель воробьинообразных сидел так, поправлял крылья.
Дурное повторение.
Закружилась голова.
Кстати вспомнилось: если влетела птица, то выпустить ее надо так же, как она и влетела. Тогда ничего плохого не произойдет. То есть эту надо гнать через окно Катькиной комнаты. И не давать ей летать по квартире.
Пошла! прошептала Катька, вяло взмахивая рукой.
«Кар!» возмутилась ворона и прыгнула через стекло.
Прошла.
Как прилетела, так и вылетела. Все хорошо.
Шоркнули о подоконник крылья.
Птица улетела.
Но крылья продолжали шоркать.
Катька выглянула в коридор.
Шоркают.
Тянет сквозняком.
Сквозняком! Окно открылось. Опять. Стало жалко любимую мамину фиалку цветок в очередной раз разбили.
Катька распахнула дверь и от неожиданности опять забыла, как дышать.
Родительская спальня была полна ворон. Они бродили по полу, перепрыгивали со спинки кровати на тумбочку, точили носы о столешницу трюмо, толкались на подоконнике, перелетали с распахнутого окна на приоткрытую дверцу шкафа. Шуршали крылья, цокали коготки о полированные поверхности. Казалось, они заполнили собой все. Но и сквозь них было видно, что там, на улице, ее ждет истукан. Он недоволен. Времени осталось мало.
Птицы разом сорвались со своих мест. Поднялся крик. Пернатые устремились к Катьке. Долю секунды она стояла, с трепетом глядя на эту потрясающую красоту сотня птиц, две сотни крыльев, шорохи, устремленные вперед носы. Ужас накрыл ее голову холодом. Катька закричала, загородила лицо руками и рухнула на пол.
Птицы хлестали ее крыльями, щипали до крови, царапали когтями, вырывали волосы.
Катька поджала под себя ноги, свернувшись калачиком. Но на ней была ночнушка, поэтому голые ноги и руки ничего не могло спасти.
«Кар!»
Она кричала, стараясь заглушить жуткие звуки, пока не поняла, что орет в тишине.
Ворон нет. Ее не щиплют и не царапают. Наверное, опять расселись по своим местам, ждут, когда жертва перестанет закрываться.
Что-то стукнуло в окно.
Катька вздрогнула и оторвала руки от головы. Медленно, очень медленно, потому что было страшно.
Птицы и правда исчезли. Зато вся комната после них оказалась усыпана перьями, покрывало исцарапано и запачкано пометом, подушки порваны, летали в воздухе белые частички наполнителя.
Катька представила, что на все это скажет мама.
«Как это понимать?»