Он самый. Мужчина улыбнулся, и от этого лицо его сразу утратило официальность и стало какимто очень свойским. Присаживайтесь, указывая на стул рядом со своим столом, пригласил он. Вы, наверное, по поводу дела Белавина? Из летчиков у меня больше никого нет.
А Белавин летчик?
Нет, конечно. Это я так для удобства его обозначил. Чтобы проще группировать было.
Понятно. Да, вы угадали, меня действительно интересует дело Белавина. Могу я ознакомиться с ним?
Без проблем. Если уж нас начали проверять, то, конечно, изучить нужно все досконально.
В тоне и выражении лица Петрова Гуров заметил едва уловимый оттенок иронии. Это дало ему повод предположить, что перипетии с «изучением» дела Иванникова следователю Петрову не только хорошо известны, но и наверняка во всех деталях обсуждались им со следователем Сырниковым.
«Слава идет впереди полководца, внутренне усмехаясь, подумал он. Что ж, нам это только на руку».
Хотя, если вас интересует чтото конкретное, может быть, проще будет спросить у меня? предложил Петров. Дело большое, целый день будете читать.
Вот как? Что ж, я был бы вам очень обязан. Меня действительно интересуют некоторые конкретные вопросы. Если вы поможете мне сэкономить время, это будет просто отлично.
Спрашивайте.
В связи с чем Белавину была изменена мера пресечения?
А, это Петров замолчал, както загадочно улыбнулся, затем продолжил: Да, пожалуй, я должен был догадаться, что вас это заинтересует. Но в целом тут нет ничего необычного. С тех пор как у нас появилась возможность использовать электронные браслеты, такая мера довольно активно применяется. Изоляторы переполнены, и держать там человека, совершившего незначительный проступок, нерационально.
Убийство незначительный проступок? всем видом показывая, насколько удивляет его такая неожиданная трактовка, проговорил Гуров.
Но следователя Петрова удивление полковника не смутило.
Всякое преступление нужно рассматривать в контексте, спокойно ответил он. Убийство непреднамеренное, Белавин раньше не привлекался, противоправных действий за ним не числится. Хотя, конечно, с другой стороны, все это факторы хотя и необходимые, но недостаточные. Если говорить откровенно, этот домашний арест в основном заслуга адвоката. Очень активный у него оказался защитник. И умелый.
И платный?
Это уж само собой. Даже, я думаю, довольнотаки высоко платный. По крайней мере, судя по результатам.
Да, результаты налицо. А об условиях этого ареста чтонибудь известно? Насколько он строгий? Может Белавин, например, выйти прогуляться? Или целыми днями должен безвылазно сидеть в квартире?
Выходить он может, но маршруты «гуляний» ограничены. Да и время тоже. Выходить он может в период с восьми утра до восьми вечера, ему нельзя покидать территорию летного городка, запрещено появляться на авиабазе. Он не может контактировать ни с кем, кроме ближайших родственников. Все это очень четко отслеживается, и малейшее нарушение карается. Это известно и адвокату, и ему самому. После первого же нарушения режима, даже самого незначительного, Белавину придется вернуться в СИЗО, он об этом предупрежден.
И возвращаться не хочет?
Конечно, нет. Так что с дисциплиной там все в порядке.
А откуда у него взялся такой способный адвокат, вы не в курсе?
Нет, такие интимные подробности мне неизвестны. Может, какието знакомые посоветовали, кто уже попадал в непростые ситуации. Его ведь не сразу арестовали, сначала он отказывался от всего. И я не я, и корова не моя.
Но и другим тоже не очень было нужно? понимающе заметил полковник.
Да уж. Закрыть амбразуру охотников не нашлось, и довольно быстро выяснилось, что, кроме Белавина, эту хлопушку там поставить было просто некому. Но быстро ли, нет ли, а какоето время на подготовку у него имелось. Вот он и постарался. Посуетился, похлопотал, нашел опытного юриста и, как видите, не прогадал.
Да, неплохо. На все руки парень. А что он вообще собой представляет? Какое впечатление о нем у вас сложилось?
Скользкий тип, немного подумав, ответил Петров. Не хамит, не дерзит, разговаривает вежливо и ведет себя адекватно. Но после разговора ощущение такое вымыть руки хочется.
Вон оно как. Что ж, понятно. Выходит, тип не из приятных?
Совсем не из них.
Ясно. Спасибо за информацию, надеюсь я не очень помешал вам.
А что, вопросов больше не будет? с некоторым удивлением спросил Петров.
Нет, я выяснил все, что хотел. Мне, собственно, только про этот арест нужно было узнать. Да, еще, кстати, адрес заодно. Точнее, адреса. Если уж Белавин арестован на дому, нужно знать, где он находится, этот дом. Да и координаты адвоката этого умелого мне тоже не помешали бы. Они, наверное, есть в деле.
Да, разумеется. В бумаги можно даже не лезть, адреса и явки я для удобства держу в компьютере. Одну минуту, я вам сейчас найду.
Пощелкав кнопками, Петров продиктовал Гурову адрес дома Белавина и юридической фирмы некоего Селезнева Ираклия Антоновича, который выступал в качестве защитника и помощника Николая.
Записав новые данные в свой блокнот, полковник еще раз поблагодарил следователя и покинул прокуратуру.
Контора адвоката Селезнева располагалась неподалеку от покровского городского суда. Удобное местечко нравилось многим, и окрестности пестрели разнообразными вывесками юридических контор.
Но в отличие от коллег, снимавших полуподвалы, Ираклий Селезнев занимал вполне приличный современный офис на первом этаже жилой многоэтажки.
Войдя, Гуров оказался в просторном помещении, где стояли столы с офисным оборудованием. Кроме столов, в комнате находились миловидная девушка и молодой мужчина. Мысленно Гуров определил их для себя как «секретарша» и «помощник».
Здравствуйте, приветливо улыбнулась девушка. Чем мы можем вам помочь?
Мне нужен Ираклий Антонович, ответил Лев. Могу я поговорить с ним?
А по какому вопросу? включился в разговор мужчина.
По личному.
Больше ничего прибавлять он не стал, но, повидимому, выражение его лица было достаточно красноречивым. Переглянувшись с парнем, девушка скрылась за дверью, ведущей в соседнее помещение. Через несколько минут она вновь появилась, милостиво разрешив:
Можете войти.
Спасибо.
Комната, находившаяся за дверью, немного уступала предыдущей размерами, но зато выигрывала в дизайне. И мебель, и оборудование здесь были дороже и новее, чем в предназначенном для рядовых посетителей «предбаннике».
За внушительным столом важно восседал плотный рыжеволосый мужчина с юркими серыми глазами. Именно они портили общее впечатление солидности, постоянно бегая тудасюда и придавая своему хозяину сходство со средней руки мошенником.
Полковник Гуров, без лишних слов протянул удостоверение гость. Я провожу проверку по факту недавних происшествий в местной авиачасти. Если не ошибаюсь, именно вы работали по делу Николая Белавина? Дело об убийстве по неосторожности, для большей ясности уточнил Лев.
Да. Я работал с ним. С этим делом.
Селезнев говорил спокойно, но юркие глазки метались из стороны в сторону, как перепуганные мыши, увидевшие кота.
Прочитав написанное в удостоверении, адвокат сразу утратил всю свою солидность. Обегая пространство быстрыми глазками, он, очевидно, гадал, в чем таком мог провиниться, что привлекло совершенно ненужное ему внимание московского полковника.
Надеюсь, в моей работе вы не обнаружили чегото, что нарушало бы существующие законы? добавил он.
Ни в коем случае.
Чтобы узнать необходимую информацию, полковнику нужен был разговор «по душам» и пугливонастороженное настроение адвоката ему совсем не нравилось. Он добродушно и приветливо улыбнулся и постарался придать своей речи интимнодоверительный тон, каким разговаривают со старым приятелем.
Я просто хотел выяснить некоторые дополнительные детали, касающиеся этого дела. Вы как человек, занимавшийся им, так сказать, вплотную, наверняка знакомы со всеми нюансами. Собственно, я провожу дополнительное расследование по факту убийства Леонида Курбанского, бывшего командира части. Остальные происшествия меня интересуют лишь постолькупоскольку. Но иногда случается обнаружить нужную информацию там, где совсем не ожидаешь. Вот и с этим делом тоже. Ведь, если я правильно понял, Николай Белавин был в неплохих отношениях со своим начальником? Можно даже сказать, в приятельских.
Наблюдая за лицом своего собеседника, Гуров сразу заметил изменившееся выражение, едва лишь он упомянул фамилию Курбанского. Казалось, мгновенно растаяла ледяная глыба.
Поняв, что нашел волшебный пароль, открывающий заветные двери, Лев поспешил сориентировать свою речь в нужном направлении:
В своих беседах с подзащитным вы не касались темы убийства Курбанского? Ведь, если я правильно понял, этот случай вызвал большой резонанс.
Да, вы совершенно правы.
Поняв, что нежданного гостя интересует совсем другое убийство, а не то, в котором замешан его подзащитный, Селезнев успокоился и теперь вновь выглядел солидно и важно.
Убийство действительно вызвало резонанс. Да и как не вызвать? Никем не знаемый авиаинженер посягает на жизнь самого командира части, пускай даже и бывшего. Поневоле задумаешься о многом.
То есть вы в разговорах с Белавиным обсуждали это? не давая адвокату уклониться от сути дела, спросил Гуров. Как он относился к происшедшему? Неужели эта размолвка с Максимом Китаевым была настолько фатальной? Может, все можно было решить мирным путем? Неужели не было возможности предотвратить такую трагическую развязку?
Кто может предвидеть подобные вещи? философски проговорил Селезнев. Чужая душа потемки. Но, конечно, Николай очень переживал гибель своего командира. Они действительно были в хороших отношениях, и не только как коллеги. Можно сказать, это была настоящая мужская дружба в самом лучшем, классическом понимании этого слова.
Селезнев, похоже, вошел во вкус, и полковник уже начинал скучать, слушая беспредметные пафосные рассуждения. Но едва лишь он собрался прервать заговорившегося адвоката, снова вернув его на твердую землю, как услышал нечто настолько интересное, что вместо того, чтобы открывать рот, навострил уши.
и не только это, говорил Селезнев, продолжая какуюто фразу, начало которой Гуров пропустил. Настоящие друзья познаются в беде, это давно известно. И в данном случае могу вам с полной ответственностью заявить: помощь и взаимовыручка никогда не заставляли себя ждать. Да что далеко ходить! Взять хотя бы этот случай. Ну мало ли что может произойти по ошибке. Конечно, жалко этого парня. Но ведь сделанного не воротишь. Зачем же калечить еще чьюто судьбу? Но нет. Накинулись со всех сторон, давай скорее арестовывать. Как же, ведь виноватого нашли. Но Леонид Григорьевич здесь поступил просто и благородно, как это умел только он. Он позвонил мне, объяснил ситуацию, сказал, что нужно парню помочь. Кто тогда мог знать, что этот благородный поступок он совершает, можно сказать, буквально накануне собственной гибели.