Тело человека, как можно доходчивее, объяснял я, почти то же самое, что и змеиная кожа. Всего лишь видимая оболочка нашей энергии, которую в любой момент можно сбросить. Как было бы прекрасно, сказал я, вновь увлекая её в постель, если бы мы. Вместе, покинули этот грешный, жестокий мир и, перевоплотившись в иные существа, смогли быть рядом и никогда не разлучались.
Я боюсь умирать, робко пролепетала Тамара.
Мне пришлось изобразить лучшую из своих улыбок просительную и покровительственную одновременно.
Смерти нет! Её не следует бояться, настойчиво продолжал я. Мы взялись бы с тобой за руки и понеслись по длинному узкому коридору, навстречу яркому свету, спокойствию и вечному блаженству.
А наши тела Что будет с ними? поинтересовалась эта блудница.
Их понесут по улицам города. Вопреки всем законам, понесут на руках, чтобы люди узнали о нашей несчастной любви! Мы как два невидимых ангела будем смотреть на них с необъятной небесной выси
Я резко поднялся и, укутавшись простынёй, достал из дипломата лист ученической тетради.
Нет! Не имею права Могу отвечать только за себя громогласно произнёс я, заметив, что Томка слушает меня очень внимательно. Нас всё равно разлучат, я принесу себя в жертву Ты ещё будешь счастлива и когда-нибудь забудешь обо мне. Я уже не смогу никого полюбить так сильно, как люблю тебя, мою родную и единственную
Я подошёл к письменному столу и размашистым почерком написал короткое послание:
«Прошу никого не винить в моей смерти. Я никогда не был так счастлив, как с моей любимой Томочкой. Я ухожу из жизни добровольно и ни о чём не сожалею».
Она прочитала эти волнующие строки и, опустившись передо мной на колени, стала целовать мои ноги.
Нет, милый! Я хочу быть рядом. Я тоже стану маленьким белым ангелом возбуждённо бормотала она.
Тебе только семнадцать лет и ты лишь думаешь, что любишь меня, уклончиво ответил я. Ты не способна пожертвовать собой ради нашей любви. Ты ещё слишком мала, чтобы смогла совершить такой благородный поступок.
Ради тебя я способна на многое! возразила Тамара.
Она принесла острый нож и подставила его к сердцу.
Я убью себя, чтобы ты не сомневался в моей верности! почти выкрикнула Томка.
Я убью себя, чтобы ты не сомневался в моей верности! почти выкрикнула Томка.
Подожди, милая! притворно проронив слезу, прошептал я. Если ты и впрямь так же безумно любишь меня, то мы должны вместе уйти из жизни. Смерть от лезвия ножа не слишком верная штука. Возможно, что кого-нибудь из нас, истекающего кровью, опытные хирурги смогут вернуть к жизни
И тогда наши истерзанные души, в бескрайности потустороннего мира, не смогут соединиться? перебив меня, спросила Тамара.
Моя милая девочка! Если ты не смеёшься надо мной, то сначала напиши прощальную записку, подсказал я. Иначе, люди могут подумать, что тебя вынудили пойти на столь благородный и отчаянный поступок.
Какие люди?
Она неуверенно улыбнулась, тщетно стараясь побороть волнение.
Да уже не важно, отмахнулся я.
Эти слова мне показались невероятно циничными. Я тут же решил исправить положение.
Впрочем, ты вправе сама распоряжаться своей судьбой! Я посмотрел на неё нежным взглядом и гордо воскликнул: Мне даже не верится, что совсем скоро моя душа освободится от мук, и я буду совершенно свободен!
Я с тобой, Арик! выронив из руки нож, сказала Тамара. Ты только подскажи, что я должна написать
Не верю тебе, отстранив её в сторону, сухо сказал я. Ты обманываешь меня. Ты всё равно ничего не напишешь
Диктуй! выкрикнула она, отняв у меня авторучку.
Устала жить! подсказал я.
Томка красивым аккуратным почерком вывела первые буквы.
Меня никто не понимает, и никого не интересуют мои чувства
Я поцеловал её оголённое плечо, а потом, слегка прикоснувшись к груди, тихо прошептал:
Прошу никого не винить в моей смерти. Даже моего бывшего и единственного друга
Ещё напишу, что люблю тебя, посмотрев в мои глаза, произнесла она.
Не нужно, кисонька, остановил я её. У меня написано твоё имя. Не стоит повторяться
Я поспешно забрал листок и вместе со своим прощальным письмом аккуратно положил в дипломат.
Одевайся! повышенным тоном сказал я, но тут же остановил её. Постой, лучше я сам одену тебя
Я поспешно взял с кушетки её нижнее бельё.
Если нас увидят рядом, то могут ненароком помешать, совершить нам отчаянный шаг в мир вечного блаженства, предупредил я. Ты пойдёшь чуть сзади, но только не слишком отставай
Вскоре мы вышли на улицу и через несколько минут я свернул во двор моего лопоухого и прыщавого соперника. Тамара, словно преданная собачонка, торопливо шла следом. Мурманск, как по заказу, был охвачен жуткой метелью. Уже в нескольких шагах почти ничего не было вредно. Я мог не опасаться случайных свидетелей и это обстоятельство меня несказанно обрадовало. Я боялся только того, что Томкино возбуждённое состояние могло прийти в норму и, уже тогда, я не смог бы заново уговорить её на столь дерзкий и малодушный поступок. Войдя в полутёмный подвал, где тускло горела всего лишь одна лампочка, да и то заранее вкрученная мною, я опять заключил её в свои пылкие объятия. Я целовал её и постоянно шептал о вечном блаженстве. К моему удовлетворению, она всё ещё была под впечатлением моих убеждений. Мне не пришлось с ней долго возиться. Для видимости, я порылся среди подвального хлама и, как бы случайно, нашёл в одном из них две, почти одинаковые капроновые верёвки. Я выбрал одну из перекладин возле подвального потолка и, подставив небольшой деревянный ящик, сделал первый узел.
Привяжи мою верёвочку без тени страха попросила Тамара.
За такую неслыханную смелость я посмотрел на неё с искренним уважением.
Нет, любимая! возразил я. Если ты решила уйти в лучший мир вместе со мной, то должна сама сделать себе петлю.
Наивная глупышка! Она даже не заподозрила, что в её самоубийстве не должно быть никаких погрешностей. Каким бы кретином я оказался, если бы криминалисты установили, что из-за своего роста Томка не могла дотянуться до потолка!
Подожди, детка сказал я, когда все мои приготовления были закончены. Я сделаю это первым. Я иду на смерть ради нашей крепкой любви
Я не мог не заметить, что мои высокопарные слова с лёгкостью пробивались в самую глубину её сознания.
Ты увидишь, как легко и безболезненно я умру. Ты станешь приносить цветочки на мою могилку. Когда тебе будет плохо, только подумаешь обо мне, и тебе сразу станет гораздо легче. Я буду твоим ангелом-хранителем. Прощай, моё счастье Прощай, моя радость Прощай, моя единственная и желанная любовь
Я прекрасно изучил её эрогенные зоны и пока плёл несуразную ахинею, вновь довёл до возбуждённого состояния. Когда я понял, что она не контролирует свой разум и действительно может влезть в петлю, отстранил её в сторону и взялся за верёвку.
Арик! Я с тобой Я люблю тебя Арик! громко произнесла Тамара, и я даже испугался, что её кто-нибудь может услышать.
Ты действительно меня любишь?! Значит, я не зря верил тебе
Я ещё раз выдавил слезу и, нарочно тяжело вздохнув, закрыл глаза.
Подожди меня, любимый! Умоляю! Мы должны вместе возбуждённо проговорила она, поспешно накинув петлю на свою тонкую шейку.
Ты не бойся, прошептал я, взяв её за руку. Нам не будет больно. Только шаг вперёд и мы приобретём вечный покой. Над нами будут плакать, и носить на наши могилки алые розы. Пусть все знают, что это неправда
Что? Что неправда? спросила она, дрожа всем телом.
Неправда, что нет повести печальнее на свете, чем повесть о Ромео и Джульетте, тихо сказал я, сжав её ладонь, и решительно добавил: Пошли милая! Ни о чём не думай, я рядом. Пошли, родная
Она решительно ступила в пустоту и тут же повисла в воздухе, удерживаемая верёвкой, которая сразу сдавила её горло.
Я не спеша развязал свои узлы, откинул в сторону ящик и тщательно заровнял получившийся на шлаке отпечаток. Потом неторопливо достал из дипломата исписанный тетрадный листок и положил его в карман Томкиного пальто.
Наконец-то от тебя избавился! изрядно выматерившись, сказал я.
Небрежно сплюнув и мельком взглянув на тусклую лампочку, я поспешно вышел из подвала. Разумеется, я внимательно проследил, чтобы электричество не было выключено. После совершённого суицида, Тамара не могла погасить свет! Свой обрывок верёвки я забрал с собой, а за лампочку был совершенно спокоен. Ещё накануне я преднамеренно обтёр её ветошью. Теперь на ней не было моих отпечатков.
На улице по-прежнему бушевала метель, и казалось, что сама природа Кольского полуострова была на моей стороне. Во дворе я не встретил, даже случайного прохожего.
Сейчас меня доставят в районное отделение полиции. Я учитель и, естественно, мне зададут несколько вопросов. Наверняка поинтересуются, случайно ли Томка оказалась в подвале своего бывшего приятеля? Наверное, не стоит слишком много о нём распространяться. Достаточно сказать, что этот мальчик был её первой любовью. В общем, нужно быть внимательным и тогда версия о том, что убийца оставляет следы, станет пустой, никчёмной фразой.
Меня попросили приехать к вам, сказал я следователю совершенно спокойным тоном.
Не попросили, а задержали! с презрением глядя в мою сторону пробасил он. Вам должны были предъявить ордер на ваш арест Вы обвиняетесь в преднамеренном убийстве вашей ученицы Тамары Гроздевой
Я уже был готов возмутиться, но словно угадав мои мысли, он вдруг добавил:
Вы, Арий Альбертович, всё-таки наследили. В голове не укладывается, как такой умный, продуманный человек, умудрился подсунуть несчастной девочке своё прощальное послание. Да ещё написанное красными чернилами