С какой целью прибыли?
В гости, последовал ответ.
Проход через таможню. Предательски заколотилось сердце, но Сергей взял себя в руки и направился через зеленый коридор. На выходе стояли таможенники и как казалось на выбор останавливали тех, кто идет через зеленый коридор для досмотра. Сергей старался идти не быстро и не медленно, не смотрел в сторону таможенников, сверливших его рентгеновским взглядом. И вот наконец то распахнулись двери, и он оказался в зале прилета. «Здравствуй родина». Подумал про себя Сергей и сделал шаг на встречу двум короткостриженым, грозного вида мужчинам, по описаниям похожих на вызвавшихся помочь его брату.
Добрый день! Сергей сказал он, протягивая руку незнакомцам.
Те поочередно поздоровались, называя свои имена, протягивая руки, с ладонями похожими на лопату.
«Что-то не очень они похожи на спасателей» подумал Сергей, но постарался отогнать плохое предчувствие, которое только усиливалось с прилетом в Минск. На улице их ожидал автомобиль. Нужно было еще доехать до Гомеля, а это еще где-то около трех часов езды. В машине, кроме Сергея и двух его новы знакомых, был еще и водитель. Сергею предложили сесть вперед. В дороге почти не говорили. Все детали передачи денег обсудили заранее по телефону. Единственное, что спросили новые знакомые, это :
«Привез?».
На что Сергей ответил кивком головы. Подъезжая к Гомелю, один из встречавших позвонил кому-то и коротко, словно отрапортовал, «Подъезжаем, будем, через десять минут, встречайте». Было договорено, что сразу же подъедут к следователю где все и порешают. Через десять минут уже заходили в главное управление по Гомельской области. Пройдя формальности на посту охраны и пройдя по темным и длинным коридорам, зашли в кабинет следователя.
Добрый день, сказал невысокий человек, со смешно торчащими белыми манжетами из рукавов пиджака, он был скорее похож на жениха, чем на следователя, подумал про себя Сергей.
Добрый,
Я Сергей Т., приехал к Вам по поводу моего брата, с ним случились неприятности.
Да, да мы в курсе, последовал ответ. Серьезное преступление, совершил Ваш брат и не хочет сознаваться.
От услышанного Сергей немного растерялся, ведь он ехал с уверенностью, что все уже договорено и нужно лишь передать деньги. От волнения у него пересохло во рту.
Но ведь, мы же договорились с вашими коллегами, что все можно решить, сказал немного, запинаясь Сергей. Он открыл портфель и положил на стол следователю пакет, в котором лежали десять пачек по десять тысяч, всего сто тысяч долларов.
Что это? спросил следователь, делая круглые глаза от удивления.
Как что? переспросил Сергей.
То, что обсуждали с вашими коллегами, помощь в освобождении моего брата.
С какими коллегами? Какое освобождение? Ваш брат «злодий» и будет осужден на длительный срок. повысил голос следователь.
От услышанного у Сергея потемнело в глазах, словно как тотемная и липкая волна накрыла его от осознания происходящего.
Вы мне предлагаете взятку? заорал следователь.
Сергей потянул пакет с деньгами к себе. Но тут в кабинет ворвались «новые друзья» еще недавно встречавшие его в аэропорту навалились на него, не давая выпустить пакет из рук и повалили на пол. Его задержали за попытку дать взятку следователю, расследующему дело его брата.
На следующий день, Сергей проснулся в СИЗО г. Гомеля. Зловоние камеры ударило ему в нос. Всепоглощающее отчаяние охватило его. Мысль о том, что он не скоро увидит свою семью и вернется в такой родной и спокойный Амстердам, постоянно крутилась в его мозгу. Он лежал на «шконаре», уставившись в стену камеры. Все что происходило вокруг, казалось каким-то футуристическим бредом. Камера жила каждодневной тюремной жизнью. Кого-то вызывали на допрос, кто-то получал передачи, а кто-то заваривал «чифирь». Его пытались пригласить, попить чайку, но у него от одной мысли, что придётся прикасаться губами к грязной тюремной кружке после непонятного вида людей, пробегала дрожь по телу. Еще вчера, он пил ароматный кофе в кафе «Star Bags» в аэропорту Амстердама и вот сегодня уже какой-то косматый мужик пытается сунуть ему в руки тюремный «кругаль» с чифирем.
Сергея долго не вызывали на допрос. Один раз приходил адвокат, положенный по закону, он сказал, что шансов у него нет, попытка дачи взятки следователю при исполнении, да еще и в таких размерах, это серьезное преступление и скорее всего его осудят по статье, которая предусматривает лишение свободы сроком от 8 до 12 лет. Выслушав его, Сергей молча уставился в зарешеченное окно комнаты для свиданий в СИЗО. «Это какой-то бред, о чем он говорит?» подумал он. Но решётки на окнах говорили об обратном, все это происходит на самом деле. Он решил отказаться от адвоката, потому что смысла в нем не видел. Если уже все решено, то к чему этот цирк. Скорее всего, адвокат передал ему слова следователя. Они попрощались. Следующий раз они увиделись только на судебном заседании. Всего их было пять. На пятом огласили приговор восемь лет усиленного режима в исправительно-трудовой колонии с конфискацией имущества. Обжаловать приговор он не стал.
Сергея долго не вызывали на допрос. Один раз приходил адвокат, положенный по закону, он сказал, что шансов у него нет, попытка дачи взятки следователю при исполнении, да еще и в таких размерах, это серьезное преступление и скорее всего его осудят по статье, которая предусматривает лишение свободы сроком от 8 до 12 лет. Выслушав его, Сергей молча уставился в зарешеченное окно комнаты для свиданий в СИЗО. «Это какой-то бред, о чем он говорит?» подумал он. Но решётки на окнах говорили об обратном, все это происходит на самом деле. Он решил отказаться от адвоката, потому что смысла в нем не видел. Если уже все решено, то к чему этот цирк. Скорее всего, адвокат передал ему слова следователя. Они попрощались. Следующий раз они увиделись только на судебном заседании. Всего их было пять. На пятом огласили приговор восемь лет усиленного режима в исправительно-трудовой колонии с конфискацией имущества. Обжаловать приговор он не стал.
Параллельно шли суды над его братом. За хранение, перевозку и сбыт наркотических средств, прокурор запросил десять лет, а суд учел смягчающие обстоятельства и Игорю дали всего лишь восемь лет. Сергей узнал об этом из тюремной почты, которая регулярно приходила в камеру. Между «хатами», так в СИЗО называли камеры, была налажена связь. Письма, «малявы», туго скрученные и запаянные в целлофан, записки передавали посредством «дороги». Веревки из ниток, вытащенных из тюремных одеял и сплетенные для прочности, их еще называли «коником».
Работало это так, специальным постукиванием в пол или стену давали сигнал, что бы готовились принять «коника» и специальным причалом, скрученным из газеты, ловилась веревка, к которой была прикоплена «малява». Как только получали, давали отбой и коника тянули обратно уже с «малявами», которые отправляли другим адресатам, на целлофане писали номер камеры. Для того, чтобы контролеры не видели в глазок, что происходит в камере ставили кого-то закрывать его спиной, это называлось «прибить шнифты». «Шнифт» это на жаргоне и есть тюремный глазок. Контролер не имел право один входить в камеру, поэтому он со всей дури тарабанил резиновой дубинкой в железную дверь и горланил:
«Отойдите от двери!»
Ведь так он не видел, что происходит в камере, вдруг там кого-то убивают и он должен дать сигнал тревоги, что бы прибыл тюремный спецназ, да, есть и такой.
В одной из таких записок он узнал о том, что его брат находится в одной из камер этажом выше. Так они и наладили связь. Позже узнали, все что с ними произошло было подготовлено и спланированно заранее.
Не ясна была роль Алексея во всем этом, пока на суде не выяснилось, что он как говорится, деятельно раскаялся и сотрудничал со следствием. Следствие, ходатайствовало перед Судом, об условном сроке для него, но как ни странно, судья назначил Алексею пятилетний срок, он был взят под стражу в зале заседания, помещен в СИЗО и теперь его где-то прятали.
Складывая все события в один ряд, Сергей понял, что он с братом стал жертвой зависти. И этот демонический план был разыгран умелой рукой. Машины были конфискованы, квартира брата тоже. Естественно лишился он и денег, которые вез для спасения брата. Практически всего они лишились. Остался у них только срок, на двоих шестнадцать лет.
Сергею запомнился последний день в камере, перед отправкой на этап. За время, проведенное здесь, он успел освоиться, именно освоиться, потому что привыкнуть к этому невозможно. Люди, словно тени прошли перед его глазами за те несколько месяцев нахождения в камере, пока шло следствие. Кого-то бросали в камеру, кого-то забирали. По началу ему было все равно, но со временем, он начал присматриваться к людям, которые его окружали и даже к некоторым из них начал проявлять симпатию. Среди тех, кто действительно заслуживал наказания, встречались те, кто попал сюда, так же, как и он, по стечению диких обстоятельств или по злой воли, как хотите называйте.
Первое время, он не мог ни пить не есть. От шока, который не давал ему даже осознать, что с ним произошло. Он был словно под анестезией. И даже физическую боль не чествовал. Просто лежал как овощ на «шконаре» и сверлил взглядом стену. Сокамерники его не беспокоили, лишь изредка, кто-то говорил,
«Посмотри, не помер еще», на него заглядывали через плечо и отвечали,
«Неа, ещчо дыхает».
Так тянулись дни. Через какое-то время он начал подниматься со «шконки» и брать баланду, которую разносили три раза в день и подавали в маленькое окошко в двери, «кормушка», называли ее заключенные. Действительно это напоминало кормушку в зверинце. Да и зверинец, подходящее название для этого места. Кого тут только не было, от хулиганов до директоров заводов. Разношерстная публика, действительно напоминала зверинец. В реальной жизни, эти люди вряд ли собрались бы вместе.
Первое время, он не мог ни пить не есть. От шока, который не давал ему даже осознать, что с ним произошло. Он был словно под анестезией. И даже физическую боль не чествовал. Просто лежал как овощ на «шконаре» и сверлил взглядом стену. Сокамерники его не беспокоили, лишь изредка, кто-то говорил,