Александр Авгур
ДОМ СКОРБИ
Глава 1
Я и мои демоны
1
Каждую ночь мне снится один и тот же сон, в котором я вижу себя откуда-то сверху.
Я другой я лежу на холодном асфальте, а мне на лицо падает первый снег. Из раскрытых губ от последнего выдоха поднимается еле заметный пар. Из носа течет кровь. Губа разбита, и мне кажется, что я, который внизу, уже мертв. Мои уже стеклянные глаза смотрят на звезды, но не видят их.
Каждое утро я просыпаюсь в холодном поту и говорю себе:
Не сегодня. Я умру не сегодня.
Я часто рассказываю об этом Софии. Она улыбается и называет меня болваном. Мы живем вместе в нашей квартире на третьем этаже стандартной пятиэтажки уже почти год и практически привыкли друг к другу. Она частенько флиртует со мной и, вполне возможно, в другой жизни у нас бы что-то получилось, но ее перерезанное горло меня смущает. Она ходит по нашей трехкомнатной квартире, и из ее раны льется кровь, день за днем пропитывая белую полупрозрачную ночнушку, сквозь которую можно разглядеть почти идеальное тело. Но в этот грязный, дождливый октябрь я хочу попрощаться с этим мертвым телом навсегда.
У меня есть дурацкая привычка часто в обед, перед работой, я подхожу к окну, курю и смотрю на здание, которое находится за моим домом, через дорогу, на расстоянии пятидесяти метров. В народе его называют Домом скорби. Это такая небольшая одноэтажная постройка, где отпевают умерших.
Ром, тебе не кажется это немного странным: вот так пялиться на мертвецов? спросила София в тот момент, когда я направил свой взгляд на похоронную процессию и четырех мужчин, идущих впереди и несущих стандартный деревянный гроб, обитый красным бархатом.
Нет. Я же смотрю на тебя каждый день, ответил я, не поворачиваясь.
Это разные вещи, продолжила она. Там настоящий синюшный мужик, который воняет смесью ароматов скисшей рыбы и блевотины.
Запах гниения? спросил я. Может быть. Но этого синюшного типа сегодня закопают, а ты будешь маячить перед глазами целую вечность. Кстати, ты знаешь, какой должна быть глубина могилы?
Мне незачем это знать, отрезала София.
Могилу роют не меньше полутора метров, и не более двух метров с хвостиком, ответил я на свой же вопрос. Для того, чтобы трупный яд не попадал в грунтовые воды.
Ром, фу блин пробурчала София. Я, конечно, в твоих глазах не самая приятная девушка, с учетом вот этого, она показала на глубокий порез на своем горле. Но, мне кажется, говорить о разложениях глупо и противно.
Возможно, отвечаю я, и тушу сигарету в стеклянной пепельнице.
За окном остаются мусорные баки, в одном из них копошится бомж, по дороге идет моя добродушная соседка тетя Люба и машет мне рукой, а через дорогу Дом скорби, который меня уже не пугает.
Октябрь выдался мерзким и холодным.
София не плохая девушка красивая, скромная, добрая и по-настоящему человечная. Но самый чистый на вид человек обязательно скрывает в себе кусочек грязи, а кто-то и кусище. Мне жаль, что ей перерезал горло маньяк-убийца, орудующий в нашем маленьком провинциальном городке, и теперь ее дух вынужден находиться в месте убийства ее бывшей квартире, которую я год назад купил в кредит, и в одежде, в которой она была в момент нападения довольно сексуальной ночнушке. София мой личный домовой, мой собеседник, мой друг и одновременно мое проклятие.
До того, как приобрести эту чертову квартиру, я думал о том, где взяла на нее деньги прежняя хозяйка одинокая в свои двадцать семь, и уже после того, как я сюда переселился, София открыла мне секрет. В тот день она показала своим дорого наманикюренным пальцем в тот угол в зале, где кусок ламината слегка отличался по цвету от остальной части пола. Я принес с кухни нож и подцепил этот кусок. Моим глазам открылся тайник. То, что было внутри, меня удивило.
София Опарина, последние пять лет перед смертью, работала хореографом в одном из местных домов культуры «Звезда» и ставила танцы детям. За ней не замечали никаких компрометирующих действий, и люди отзывались о молодой женщине крайне положительно:
Она была доброй девушкой. Веселой, красивой, целеустремленной. Надо быть наглухо больным ублюдком, чтобы сделать с ней такое, сказала соседка по дому Диана Кискина в интервью местному телеканалу.
Дети ее боготворили. Они равнялись на нее. Они хотели танцевать как она. София помогала прикоснуться своему танцевальному коллективу к прекрасному миру искусства, говорилось в статье в дешевой газетенке, освещающей жизнь нашего прогнившего городка.
Она была замкнутой, как-то сказала мне второй хореограф «Звезды» Светлана Михалкова. Странной. Постоянно витала в облаках Но не злой. Этакий милый ребеночек, который забыл, что ему уже под тридцать.
София Опарина получала зарплату в пятнадцать тысяч рублей, а купила квартиру в новом доме за два миллиона с лишним. София была одинока, у нее не было богатого хахаля, способного дарить щедрые подарки, но у нее была и машина за миллион. Она была среднестатистической провинциалкой, но с дорогой одеждой светской львицы. Доходы и расходы как-то не стыковались.
Интересные у тебя игрушки, с ухмылкой на лице сказал я, кивнув на открытый тайник в полу.
У всех свои способы заработка, ответила София, и мне кажется, если бы она была жива, на ее лице появился бы румянец от стеснения.
Интересно, ты эти резиновые пенисы продаешь? Или сдаешь в аренду? А может, изготавливаешь сама? еле сдерживаясь, чтобы не засмеяться, спросил я.
Я их тестирую, Ром. Точнее тестировала. Никакого криминала, ответила она и улыбнулась.
София нашла работу тестировщицы секс-игрушек в интернет-магазине «Русский экстра интим», в котором торговали всякими прибамбасами для скрашивания вечеров одиноких дам. С деньгами были проблемы, вступать в сомнительные пирамиды по сетевому маркетингу она побрезговала, продавщицей пойти не решилась, а мысли о работе на одном из двух заводов в городе отмела сразу.
Не пыльная работенка, сквозь смех пошутил я. Наверно, еще и приятная?
Не всегда приятная, игриво ответила София. Но денег приносила предостаточно.
А как все это проходит? поинтересовался я.
Я, типа, фрилансер. Мне присылают «игрушку», которую собираются запустить в продажу, я ее тестирую, пишу описания что нравится, что не нравится, удобна ли она в эксплуатации, затараторила София. вредна или нет Короче, описывать надо было ее во всех деталях. А потом отправляла обзор.
А то, что протестировала, оставляла себе?
Да, если что-то понравилось. То, что не по мне выбрасывала.
А потом София меня немного удивила своей щедростью.
Посмотри на дне тайника, сказала она.
Я достал из-под пола кучу резиновых и металлических игрушек для взрослых разной величины, прежде чем найти на дне толстенный конверт с деньгами.
Тут двести тысяч. Деньги помогут тебе платить кредит за эту квартиру, сказала София.
О! Спасибо! обрадовался я неожиданному везению.
Но теперь ты должен мне помочь. У меня есть не законченное дело так она начала рассказ. А когда закончила, улыбка полностью сошла с моего лица.
Мне кажется, на меня наложили проклятье, сказала София. И, возможно, я знаю, кто это сделал.
Проклятье? Ты прикалываешься? спросил я. На дворе двадцать первый век, ты еще скажи тебя
И тут я осекся. Передо мной стоял призрак молодой женщины с перерезанным горлом. Я может, и привык к Софии, но отрицать ненормальность ее существования не мог.
Извини, сказал я. Продолжай.
Роман, вновь начала она, пару лет назад я встречалась с двумя, так сказать, занятыми мужчинами. Первый был сожителем нашей соседки, Дианы Кискиной
Ого! удивился я. Оказывается, резиновые пенисы не единственный твой секрет.
Ну, так вот, Диана Кискина, продолжила София, расхаживая из стороны в сторону, узнала об этом, устроила мне скандал, но выносить его на широкую публику не решилась. Она привыкла бросать мужчин, но никак не быть брошенной.
Это она тебя прокляла?
Нет, она, может, и имеет магическую красоту, поражающую мужиков с первого взгляда, волшебный вареник между ног и неплохие сиськи, но ничем большим не владеет.
Всего-то! съязвил я и решил скрыть свое знакомство с Кискиной.
София улыбнулась.
Еще одним моим несвободным мужчиной был Сергей Копотин. Об этом узнала его жена, и скандал она мне устроила просто вселенского масштаба.
Ты думаешь, это она? спросил я.
Думаю, да. Просто произошло столько всего ужасного, что я задумалась о своей безопасности.
Ну, выкладывай, я устало улыбнулся. Думаю, ты меня ничем не удивишь.
С Сергеем мы познакомились в кафе, игриво начала София. Я сидела одна, он подсел, завязался разговор ни о чем. Я в тот момент была одинока и готова к романтике. Он был не красавиц, но полон обаяния
А можно покороче? оборвал я.
Короче мы переспали, продолжила София. Мне не понравилось. Он и внешне не очень, и в сексе так себе. Сережа бегал за мной пару недель, а я переключилась на Мишу, сожителя Дианы Кискиной, да и жена Сережи как-то подловила, как он за мной ухаживал, и начался трындец. Анна Копотина, а именно так зовут ту рогоноску, сыпала на меня проклятия, звонила мне на домашний с угрозами и мне пришлось его отключить, два раза под своей дверью я находила мертвых кошек
Пиздец какой-то, пробубнил я.
Ну что, Ром, сгоняешь к ней?
К Анне Капотиной? И что мне ей сказать? Эй, а не ведьма ли ты?! Ну-ка расколдуй мою знакомую, ну эту, которая сдохла год назад! Как сдохла? Да ее маньяк зарезал. А на хрена расколдовать?! Так ее призрак стал моим домовым и светит окровавленными сиськами перед моим лицом. Так мне ей сказать?
Ром, ну ты понапридумывал, конечно.
София села в кресло.
Ром, давай по чесноку. Я дала тебе двести штук, и ты должен ответить добром за добро.
Ладно. Сейчас только ветровку накину, нехотя согласился я. Давай адрес. И что мне нужно сделать?
София дьявольски улыбнулась и театрально произнесла:
Ебни эту суку!
2
Конечно, убивать я никого не собирался. Я довольно миролюбивый человек и единственными моими жертвами были персонажи компьютерной игры «Кредо Ассассина», где «Ничто не истинно, все дозволено». Но тут жизнь, и я хотел всего лишь поболтать с Анной, и не более того.
В конце октября темнеет рано, и я, проехав на маршрутной «газели» с десяток остановок, придя к шести вечера к панельной пятиэтажке, где жила Копотина, надеялся остаться не замеченным. К чему работнику культуры светить своими «щами» в местах, где суждено быть скандалу? А в том, что он будет, я не сомневался. Дверь в подъезд была открыта. Матерящиеся грузчики, возившиеся рядом с тяжеленным диваном, избавили меня от объяснений с Анной по домофону. Я зашел в подъезд. Вонь мочи ударила в нос, и я постарался добраться до четвертого этажа как можно быстрее. Дверной звонок был сожжен так обычно балуется зажигалками школота. Поэтому я просто постучал и, наверно, тихо, так как никто открывать мне не собирался. Я постучал сильнее и как раз собирался уходить, но тут дверь открылась. На пороге стояла неопрятная женщина с испуганными глазами каждый по пятаку. На вид ей было лет сорок с небольшим. Она что-то пыталась сказать, но губы беззвучно открывались и закрывались, как у рыбы.