Как-то мне нужно было почистить костюм в химчистке. Девушка, не глядя на меня, приняла заказ и сказала, что послезавтра все будет готово.
А можно немного ускорить процесс? Очень надо.
Я смотрел на ее макушку. У меня единственный костюм, и он может понадобиться в любую минуту. Девушка подняла глаза.
Александр!
Она просто сияла. И я сиял! Потому, что она была искренней в своих эмоциях. Мой чистенький костюм выдали в тот же день. Ох, сколько еще раз люди шли мне навстречу! Жить стало легко. Легко потому, что люди стремились помочь, подсказать, посодействовать. Я никогда не представлялся и не говорил, что я тот самый человек из телевизора, в этом не было необходимости, они сами меня узнавали.
Однажды поздно вечером я возвращался домой на метро. В вагоне было несколько пьяных парней, и вели они себя довольно вызывающе. Они никого не задевали, но их манера поведения больше походила на провокацию, и в какой-то момент один из них достаточно громко выругался матом. «Молодой человек, закройте рот». Я сказал это громко и четко. В этот момент мне показалось, что даже колеса поезда покатились на полусогнутых, тихо-тихо. Пьяная компания разглядывала меня, а я смотрел на них.
У меня когда-то уже был такой опыт усмирения пассажиров в автобусе таким же поздним зимним вечером я ехал в автобусе и точно так же несколько молодых наглых и дерзких ребят шокировали пассажиров. Так получилось, что у меня в полиэтиленовом черном пакете лежал топор, который полчаса назад я заточил на станке до состояния бритвенного лезвия. Приближались новогодние праздники, и была необходимость нарубить мясо, обычные дела. Я знал, что у меня в пакете топор, а парни этого не знали, но, оказывается, моего знания было более чем достаточно. Эти ребята прочли что-то такое в моих глазах, что заставило их замолчать и на первой же остановке покинуть автобус. Я помню такую же гнетущую тишину и желание пассажиров исчезнуть.
Ситуация повторялась, но у меня не было ни пакета, ни топора. Была только эмоция, рожденная в том автобусе, но существующая здесь и сейчас.
Я смотрел на них и видел, как меняются их лица. Они не знали, что делать. Их агрессия была просто раздавлена моей эмоцией. Один из них вдруг улыбнулся. «А я вас по телевизору видел». Этой фразы было достаточно, остальные как-то облегченно выдохнули, и опять колеса метропоезда весело застучали по рельсам, а мимикрирующие под цвет сидений пассажиры опять стали видимыми.
19
Проснулся я в хорошем настроении. Сон был коротким, но очень ярким. Он был каким-то фрагментарным, каким-то кинематографичным, клиповым.
Эпизод первый: крупным планом красивый шелковый ковер. Эпизод второй: вижу себя со стороны, сидящим в кресле горчичного цвета. Эпизод третий: опять ковер, и на ковре голубоглазый кудрявый мальчик, он играет какими-то машинками. Эпизод четвертый: акцент на солнечный луч, под который попадает и ковер, и мальчик на нем. Состояние счастья и тревоги. Очень яркий сон. Пытаюсь вспомнить детали. Были игрушечные машинки. Вспоминаю, что за транспорт и сколько его. Красный автобус, синяя машинка-кабриолет, белый поезд и самолет.
Ничего не понимаю, но сон не забуду. Я это точно знаю. Возможно, он вылетит на время из головы, но я его вспомню. Такое уже бывало не раз. Сон всплывал в моей памяти внезапно, и я даже помню свои утренние мучения, когда пытался его вспомнить. Позже происходит какой-то сдвиг в природе, и сон открывается. Так и будет.
А вот почта принесла ужасное письмо. У девушки убиты мать и отчим. Смогу ли я помочь? Девушка готова приехать в любое время. Письмо я открыл, как всегда, по принципу «да нет». Ответ был «да». Запрашиваю исходные данные, имена и даты рождения всех родственников и подозреваемых. Получается интересная картина. Интуицию пока не включаю, работаю только по китайской науке. Она говорит, что подозреваемый чист как слеза. Только в отношении этого человека у меня не было сомнений, остальное нужно доставать через интуицию, под стрессом. Стресс это присутствие самой девушки. Она экзаменатор, я сдаю экзамен, у меня стресс.
Девушка живет относительно недалеко, восемь часов на поезде. Отвечаю, что могу с ней встретиться, но она должна быть готова в любой момент выдвинуться в Москву. Девушка пишет, что это не проблема, у нее в Москве есть подружка и на три дня она может приехать. Мы обмениваемся номерами телефонов.
Девушка живет относительно недалеко, восемь часов на поезде. Отвечаю, что могу с ней встретиться, но она должна быть готова в любой момент выдвинуться в Москву. Девушка пишет, что это не проблема, у нее в Москве есть подружка и на три дня она может приехать. Мы обмениваемся номерами телефонов.
Уже после переписки я вспомнил о том, что, может быть, опять потеряю много сил на то, что будет происходить за пределами съемочной площадки. Но эта мудрая мысль пришла уже позже. Я был уверен, что смогу помочь, но не этой девушке, а тому, кого сейчас несправедливо обвиняют.
Меня не покидало ощущение, что мое обучение продолжается. Жизнь, подкидывая то одну, то другую ситуацию, обкатывала меня в разных режимах и готовила к чему-то более важному, чем победа в этом проекте. Победа это всего лишь диплом. А дальше будет работа, и я должен буду ее выполнить. Но какая это работа, я еще даже не догадывался.
Мне пришла посылка. Ящик коньяка казахстанского розлива прислали друзья из Троицка. Посылка приезжает на международном поезде «Астана Москва» на Казанский вокзал. И я поехал за ней. Мне уже не удается просто так проехаться в метро и сидеть там с блаженной улыбкой. Меня узнают, и не все люди могут сдержаться. Придется взять такси, чтобы не трястись с ящиком коньяка в метро. Представляю картину: я еду в метро с ящиком в руках, бутылки мерно звякают на стыках, а пассажиры рассматривают меня и ящик. Нет уж, поеду на такси. Перед отправкой посылки мне позвонил старый товарищ и сказал, что, наблюдая мои успехи на ТВ, друзья решили поддержать и направить презент. «Мы в тебе не сомневаемся и, для того чтобы у тебя было, чем отметить победу, посылаем коньяк. Коньяк заберешь у начальника поезда».
Я, как и поезд, прибыл на Казанский строго по расписанию. Начальником поезда оказался крепкий мужчина, который с восточным радушием пригласил меня в свое купе попить чаю. Я не стал отказываться. Казахи есть казахи. Маленький столик в купе был заставлен всем, чем только можно. К моему визиту явно готовились.
Дорогой Александр, по нашим обычаям мужчина сделал широкий жест руками в этом маленьком купе.
Знаю я обычаи, поэтому чаю попью, но вот спиртное нет, сейчас не то время, да и день не тот.
Да, да, понимаю. Мне очень приятно помочь вашим друзьям и вам, мы в Казахстане тоже смотрим и следим, вы ведь почти наш. Когда ребята с таможни попросили передать вам посылку, я был очень рад.
Мы попили чаю, сфотографировались, и я отправился домой. Да, я бы с удовольствием выпил несколько граммов водки или коньяка с этим гостеприимным железнодорожником, который не задал мне ни одного вопроса. В последнее время практически любой мой контакт с людьми сводился исключительно к одной просьбе: «Александр, а скажите что-нибудь про меня.» Неважно, кем были эти люди, мужчины или женщины, молодые или старые, русские или не русские, всем им интересно было знать про себя. Этот человек тоже знал, кто я, но он не спросил, за что ему мое большое спасибо! А коньяк я буду пить позже и, как всегда, своевременно.
На выходе из вокзала, проходя сквозь строй таксистов, предлагающих за недорого свои услуги, я выбрал одного из них, молодого парня лет двадцати пяти. Он подхватил мой ящик, и мы пошли к машине. Я не знаю, как я его выбирал, вероятно, по взгляду, который говорил о том, что парень где-то меня видел. Я научился чувствовать этот взгляд и эту мысль. «Где-то я вас видел» Он никак не мог вспомнить, где видел меня, а я не говорил. Я смотрел на площадь трех вокзалов и вспоминал свой приезд с Женькой, когда ему надо было поступать в университет. Да, прошло уже семь лет, и все у нас сейчас по-другому. Проезжая мимо Ярославского вокзала, я подумал, что ни разу в нем не был. Надо будет как-нибудь зайти.
Иногда мои желания реализуются очень быстро. Телефонный звонок и вот, назначено место и время. Место, на котором я был три часа назад! Площадь трех вокзалов. Может, в Ярославль на поезде поедем? Я же хотел посетить этот вокзал. Надо готовиться. Посмотрел в китайский календарь, скорректировал на широту Москвы. Инфантильная, протестная энергетика, связанная с движением без цели. Протест ради протеста. Уровень гравитации будет низкий, интуиция в такие дни всегда на высоте, а моя личная просто отменная. Мое время. Декабрь 2008 года это мое время.
Сажусь на спецпитание: только рыба и рис. Опять распахиваю настежь окно в квартире. Душ, отбой и вопрос вслух: «Что за экзамен предстоит мне завтра?» Мне нужен сон, и он приходит.
Сажусь на спецпитание: только рыба и рис. Опять распахиваю настежь окно в квартире. Душ, отбой и вопрос вслух: «Что за экзамен предстоит мне завтра?» Мне нужен сон, и он приходит.
Я иду по тропинке, к которой очень плотно примыкает высокий камыш. Он стоит стеной, и сквозь него ничего не видно. Я на охоте, у меня ружье. Я чувствую его металл. Это утиная охота. Я подпрыгиваю вверх, пытаясь рассмотреть цель. Нет, горизонт чист. Я слышу, что утки рядом, их много, они крякают то слева, то справа, но я не могу их увидеть. Я подпрыгиваю еще раз и каким-то образом перепрыгиваю через камыш и приземляюсь на берегу озера. Там плавает один маленький утенок.
Сон интересный, хорошо запомнился. Охота, ружье, камыш, утки, прыжок, утенок.
Приезжаю к назначенному времени на площадь трех вокзалов. Здесь все, как вчера. Сопровождающий отводит меня в подземный переход. В переходе на меня вешают микрофон. Где гример? А, вот и она, получаю заряд энергии в виде тонкого слоя грима, и сразу же команда: «Мотор!» Меня подводят к ведущему. Рядом с ведущим стоит молодой мужчина. Задание следующее: на одном из трех вокзалов спрятался мальчик, вот отец мальчика, вот перчатка мальчика. Выходите из перехода наверх и приступаете к поиску.
Я смотрю в глаза мужчине. Беру перчатку в руки. Лишь бы паренек не закрылся. Для него это шоу и все страшно интересно. Он должен звучать громко детская энергетика во время роста организма очень сильная. Поднимаюсь на поверхность и начинаю определять один из вокзалов, хотя сон помню и мысль вчерашнюю помню, что неплохо бы на Ярославский зайти, но все равно перепроверю себя. Ярославский отзывается холодом, севером. Собираю в кучу сон и изменение в ощущениях. Иду на Ярославский. Уверен, мальчик там. Иду по прямой, упираюсь в стену. Пытаюсь прекратить дыхание, закрываю глаза. Темный силуэт ребенка на белом фоне. Он там, внутри, в белом помещении. Но как его найти?