Мне понадобилось несколько часов на то, чтобы прийти в себя. Я собирал себя как кубик Рубика, все перекручивая и перекручивая грани своей жизни. Я не хотел быть вдовцом. Это не мой статус. Я буду смотреть на смерть как на рождение.
К приходу парней я уже был в относительной форме. «Ну что, как день прошел?» Я не стал говорить, как он прошел, я сказал, что сегодня вечером у меня экзамен в районе «Шаболовки» и высока вероятность, что я вернусь только утром, поэтому ведите себя достойно и своевременно ложитесь спать.
В двадцать два часа Москва еще не спит. Она вообще никогда не спит, это действительно так. Я вышел из метро. Место ожидания экзамена кафе, где пахнет свежемолотым кофе и можно курить. Энергетика дня весьма динамичная, скорость высокая день просто создан для шоу, пиара, коммуникаций и общения. Народ контактный, посетители громко разговаривают, смеются.
После дневного потрясения я все еще чувствовал какую-то слабость, поэтому я сразу заказал себе двойной эспрессо. Все равно всю ночь не спать. Так и получилось. Кафе закрылось, и организаторы проекта переместили меня в старенький японский автомобиль с правым рулем. Мы проехали от кафе метров пятьсот и остановились возле какого-то кинотеатра, рядом с которым стояла знаменитая башня Шухова. Ну, точно, день коммуникаций. Вот вам, пожалуйста, радиобашня, вот вам шоу целый кинотеатр. Что ж там будет? Я пошел на экзамен в пять часов утра, с затекшими ногами, с помятым лицом. Но меня особо это не напрягало: ночь мое время, а в декабре в пять утра еще ночь.
Все как всегда, и неспящая Оксана со своей единственной кисточкой и детским ведерком с гримом, и инженер звукозаписи, прикрепляющий ко мне микрофон, и аж два ведущих. Что это они вдвоем-то сегодня? Молодой-то выдержит, а старикам уж спать пора. Но ведущий, похожий на моего отца, держался бодро. Задание было следующим. Я должен стать спиной к экрану, на котором будут транслироваться фрагменты видео. Все, что я почувствую, я должен говорить в зал.
Это был самый настоящий кинотеатр. Я поднялся к экрану и развернулся в сторону зала. Не представляю, как пройти это испытание. Я попросил пять минут времени.
Для чего?
Мне нужно настроиться, испытание необычное, надо отдать должное вашим творцам.
Три минуты.
Мне дали три минуты. Я присел на край сцены. Так, сейчас мне в глаза будет бить свет, то есть ни о каком погружении и речи быть не может. Что же делать? Свет несет информацию, и сочетание его волн дает нам ту или иную эмоцию. Когда мы смотрим на картину, то световые волны, отражаясь в той или иной пропорции дают нам понимание того, что мы видим, а мозг, в силу своего опыта, уже формирует окончательный рисунок, понятный нам. С открытыми глазами в объектив проектора не посмотришь, там лампа на пятьсот ватт мощности. Для начала надо посмотреть на свет так быстрей пройдет аккомодация, и когда включат проектор, мой глаз не будет ослеплен. Я уставился на софит и лихорадочно думал. Глаза будут закрыты. Самое главное сейчас понять, что свет, попадающий на мое лицо, на мои веки, несет информацию в виде эмоций. Я отвернулся от софита, засветки уже достаточно, у меня есть около минуты, чтобы световое пятно от софита исчезло. Я многое видел в своей жизни и не сомневаюсь, что я видел и то, что мне сейчас покажут. Сейчас бы только не подвела память. Память без логики.
Три минуты истекли. Ведущие, сидящие в центре зала, дали команду, и я попал в луч кинопроектора. В абсолютной тишине было слышно, как стрекочет киноаппарат. Я закрыл глаза. Свет очень яркий. Мне надо увязать свет и эмоции.
Первый сюжет. Начали. Вот это паника. Это как последний день Помпеи. Страх, паника. Землетрясение. По факту это террористическая атака на Нью-Йорк. Падают башни-близнецы. Ну, почти попал. Для кого-то этот день стал последним, несомненно.
Второй сюжет показали через несколько секунд. Резкое, жесткое, черно-белое и очень динамичное. Агрессия, и в какой-то момент я вижу черного человека. Негр, что ли? Что это? Поворачиваю голову к экрану ограбление ювелирной лавки. Мелькнувший в глубине подсознания негр на самом деле белый, но на нем черный чулок.
Дальше следующий фрагмент. Хороший свет, мягкий и добрый. Напоминает день рождения или утренник, одним словом, это праздник. Да, действительно праздник.
Следующий сюжет. Комфортный свет, очень знакомое ощущение, я точно это видел. Я резко отодвигаюсь от проектора нет, на физическом уровне я не сдвинулся ни на сантиметр, но в голове моей было именно так. Я вижу телевизор, он далеко от меня, и я никак не могу рассмотреть, что там происходит. Там что-то очень знакомое.
Дальше следующий фрагмент. Хороший свет, мягкий и добрый. Напоминает день рождения или утренник, одним словом, это праздник. Да, действительно праздник.
Следующий сюжет. Комфортный свет, очень знакомое ощущение, я точно это видел. Я резко отодвигаюсь от проектора нет, на физическом уровне я не сдвинулся ни на сантиметр, но в голове моей было именно так. Я вижу телевизор, он далеко от меня, и я никак не могу рассмотреть, что там происходит. Там что-то очень знакомое.
Телевизор.
Стоп.
Оборачиваюсь. На экране я, собственной персоной. Память в этот момент дает запоздалый импульс: я сижу в квартире, в той самой, где живу сейчас, на том же диване и смотрю свой эфир. Ну, хорошо. По-моему, хорошо. Интересно, что самые страшные, агрессивные моменты читались на порядок легче. Видимо, копилка эмоций специально так устроена, чтобы в случае опасности дать максимально правильный ответ, не тратить время на аналитику. Красоту можно созерцать часами, а вот на агрессию долго смотреть нельзя, надо что-то делать.
Домой еду на такси. Шесть утра. Дети спят. Спят так крепко, что не слышат, как я вернулся. Им еще час до подъема. После того как я побывал в кинотеатре в качестве экрана, спать совершенно не хочется. Нужно какое-то время, чтобы прийти в себя. Любая съемка дает эффект крепкого чая или даже коньяка. Хочется общаться, разговаривать и делиться впечатлениями. У меня есть Интернет, и там тысячи людей, которые с удовольствием со мной поговорят. В шесть утра со мной будут говорить Дальний Восток и Сибирь. Да, стоило только появиться значку, означающему, что я вошел в сеть, как тут же посыпались сообщения.
Мужчина из Омска спрашивает, настоящий ли я? Настоящий, конечно. А чем докажете? Скажите что-нибудь про меня, тогда я поверю. Этих коротких бессмысленных сообщений в разы больше, чем просьб о помощи. Я могу понять скепсис людей. Им нужны доказательства. Их и их родителей лишили веры в чудо, лишив веры в Бога. Им нужны фокусы, но я не фокусник. Все эти люди проходят мимо чудес, не замечают ежедневных подсказок мироздания. Они даже не понимают, что сама наша жизнь сплошное чудо. Глаза их смотрят, но не видят. Они просят показать им чудо с одной только целью: «Ага, не получилось! Чудес не бывает!»
Я отвечаю только на часть сообщений и очень не люблю провокаторов. Их сообщения, особенно такие, которые начинаются с просьбы, очень вежливые и выдержанные, а вдогонку, через пять-десять минут ожидания, уже со упреками в том, что стоило мне попасть на телевидение и простые, обычные люди мне уже неинтересны, что я отношусь к ним свысока. И прочие, прочие неприятные для меня вещи. Неприятные хотя бы потому, что это неправда.
Я не вступаю с такими людьми в полемику, я просто делаю так, чтобы они никогда не имели возможности писать мне. Но письмо одной женщины, написанное в таком же ключе, меня зацепило. Сначала она написала: «А скажите про меня, тогда поверю». Не дождавшись ответа, она написала: «Все, что происходит на телевидении, это все шоу, это спектакль, и я точно знаю, что у вас сын работает на этом канале, где идет программа».
Вот это номер. Сначала я хотел сразу отключить эту даму от всех своих ресурсов, но в последний момент остановился. Ладно. Будет тебе чудо, здесь и сейчас. Гнев это тоже стресс, а в стрессе я неплохо работаю.
Дайте мне свое имя и дату рождения.
А фотографию надо? Там не моя фотография на странице.
Да, любители обвинять всех и вся частенько делают это под чужими именами и фотографиями. Это еще больше меня взбесило.
Не надо фотографию.
Я печатал ответ, глядя на цифры ее рождения и буквы ее имени. «Хорошо училась в школе, отменный слух, шьешь сама одежду, неплохо получается, сильно болит шейный отдел позвоночника, протрузия диска в грудном отделе, это из-за травмы, перелом в районе лодыжки в детском возрасте дал такой результат, не замужем и ни разу не была, детей нет, живешь с мамой и папой, папа тяжело болен, онкология, из дома не выходишь, нет подруг, никого нет, тотальное одиночество, отрываешься здесь, в соцсетях. Да, и еще бабушка твоя Прасковья занималась лечением людей травами. Ты и сама хотела в мединститут, но мама настояла на бухгалтерии».
Минут пять она не отвечала. Потом пришел вопрос: «Как вы это делаете? И что мне делать, подскажите?»
Я написал ей, чтобы смотрела по сторонам, жизнь даст подсказку, и отключил. Навсегда.
Минут пять она не отвечала. Потом пришел вопрос: «Как вы это делаете? И что мне делать, подскажите?»
Я написал ей, чтобы смотрела по сторонам, жизнь даст подсказку, и отключил. Навсегда.
22
Три месяца пролетели, как один день. Три месяца напряженной работы, обучения в процессе и за его пределами. Моя работа вне съемок была порой на порядок важней, взять хотя бы тот случай с водой и камнями. Вначале этой марафонской сессии у меня не было и четверти тех знаний, что есть сейчас. Я хочу сказать спасибо мирозданию за этот опыт. Я очень доволен собой, это были очень сложные экзамены, но то, что было за периметром программы, было еще сложней. Люди, которые встретились мне на пути, все как один и независимо друг от друга, помогали мне. Ни одно знакомство не было случайным. Даже те, с их выпадами и колкостями в мой адрес, с их скепсисом и неверием, те, кого я отправил в электронное забвение, и они тоже участвовали в моем обучении, помогли преодолеть и сломать главного врага, мешающего жить и мне, и огромному количеству людей на планете. Сомнение повержено! Я создан по образу и подобию!
Завтра съемка финальной программы. Я волнуюсь. Я каждые пять минут выхожу покурить. То, что я задумал, должно свершиться завтра. Уже неделю идет смс-голосование. Завтра в полночь будет озвучен результат. Итог моей борьбы с самим собой. Полночь это мое время! Я рожден в полночь, в час водяной крысы. Все это только завтра, а я уже переживаю. Альберт с Евгением подсчитали количество сданных и не сданных мной экзаменов и решили, что статистика в мою пользу.