Даже если сильная личность и приходит к власти зиккурат подавляет ее волю и направляет ее на сохранение системы любой ценой, вплоть до массовых репрессий. Облученная большая часть людей совершенно неосознанно принимает решение примкнуть к более сильному человеку или человеку, не обладающему такой силой, но приближенному к синтетическому центру.
Да, возможно появление личности, превосходящей по силе синтетическое ядро концентрации власти, и они есть, и они приходят во власть, но этим личностям крайне тяжело противостоять синтетике. Синтетический концентратор снижает интуицию, энергия такого лидера проходит тяжелейшее испытание на прочность. Сам он может его выдержать, но вот обычным людям подданным или подчиненным крайне тяжело, и они будут подталкивать лидера естественного к лидеру искусственному.
Наличие синтетических центров максимально снижает способность людей мыслить и интуитивно использовать в своей жизни десять правил естественного формирования системы.
Когда-то в детстве, читая в Библии про некоторые вещи, я не задумывался о том, что текст несет четкие понятия, позволяющие выйти на естественный и правильный путь. Но сейчас, разбирая жизненные ситуации моих посетителей, я стал понимать, почему для придания стабильности заповеди настоятельно рекомендуют почитать отца своего и мать свою: то есть на микроуровне системы задается параметр, не позволяющий уйти с орбиты. Традиция на этом уровне принципиальна важна.
Библия дает информацию о том, что нельзя создавать объекты поклонения: «не сотвори себе кумира». Очень много интерпретаций этого слова. Но это практически запрет на создание объектов, способных заместить энергетику живого человека и тем самым остановить движение естественного порядка вещей, создания и воспроизведения системы гармоничной и справедливой.
Десять заповедей относятся не только к конкретному индивидууму, но и к системе в целом. «Не возжелай добра ближнего своего, ни вола его» то есть не проводи агрессивную политику по отношению к соседям по садовому участку, городу, стране, континенту, планете. Не загоняй их в депрессию, не вызывай отрицательную эмоцию.
Принимая во внимание принцип фрактальности, мы можем сказать, в Библии нет расшифровки воздействия заповедей на планету, достаточно изложить на уровне «человек семья». И применить его исключительно на этом уровне, а на мир в целом оно само распространится! Можно менять ситуацию силовым путем, но этот путь противоречит инструкции Иисуса. Силовой метод это всплеск отрицательных эмоций, и он опять же приведет к созданию синтетического центра.
То есть вся эта инструкция, состоящая из десяти пунктов, направлена исключительно на то, чтобы, создавая положительные эмоции у окружающих, ты усиливал свои позиции для себя и своих потомков; создавая отрицательные эмоции ты создавал проблему на много лет вперед.
34
Я помню картину из моего детства: мне семь лет, огромный дедовский дом, большая комната, меня поселили в этой огромной комнате. Мне никогда раньше не приходилось спать в таком огромном помещении. Может, оно было и не такое большое, но тогда, в семилетнем возрасте, оно мне казалось гигантским.
Трое суток в поезде, долгожданная встреча с бабушкой, дедом и многочисленными родственниками все это изрядно меня утомило, и я хотел поскорей уснуть. Я лежал с закрытыми глазами и вспоминал прошедший день, как все было здорово, а завтра с утра папа обещал взять с собой на рыбалку. Главное не проспать, я знаю, если я буду спать, папа не будет меня будить. Надо сейчас уснуть и проснуться пораньше, уж очень хочется на реку. Еще несколько секунд и я бы уснул, но вдруг что-то вывело меня из этого состояния. Я еще не открыл глаза, но уже чувствовал на себе чей-то взгляд.
Трое суток в поезде, долгожданная встреча с бабушкой, дедом и многочисленными родственниками все это изрядно меня утомило, и я хотел поскорей уснуть. Я лежал с закрытыми глазами и вспоминал прошедший день, как все было здорово, а завтра с утра папа обещал взять с собой на рыбалку. Главное не проспать, я знаю, если я буду спать, папа не будет меня будить. Надо сейчас уснуть и проснуться пораньше, уж очень хочется на реку. Еще несколько секунд и я бы уснул, но вдруг что-то вывело меня из этого состояния. Я еще не открыл глаза, но уже чувствовал на себе чей-то взгляд.
В комнате был Иисус. Его портрет висел на стене, прямо напротив моей кровати, и был освещен уличным фонарем. Днем, забежав в комнату, я даже не обратил на него внимания, но сейчас была ночь и он смотрел на меня внимательно и строго. Я никогда раньше не встречал таких больших портретов Христа. Все его изображения, виданные мной до этого дня, вернее до этой ночи, были небольшими иконами, выполненными в традиционной манере, и не производили на меня какого-то особенного впечатления.
Я не могу назвать эту картину иконой, это был портрет, настолько реалистичный, что он и сейчас в моей памяти. Мне было неловко под этим взглядом он знал про меня все: и про то, что я хочу завтра пойти на рыбалку, и про то, что мне пора спать. Я смотрел на него завороженно как же я тебя днем-то не заметил? «Мне надо спать, сказал я, спокойной ночи». Повернулся на бок и уснул.
Утром папа не стал меня будить. Он зашел, посмотрел, что я сплю, и не стал меня будить. Я проснулся, и день закипел, опять родня, шум, гам. Тем временем папа вернулся с рыбалки и принес несколько карпов, а я вовсю носился по двору и обследовал пространство. Ох, как хочется пить! Я встал на завалинку и крикнул в окно, в ту комнату, где я провел ночь:
Мама, ма, дай попить!
Я видел свою кровать, на которой провел ночь, я вспомнил Иисуса. Отсюда, с этой точки мне не был виден его портрет. Мама принесла мне воду в железной эмалированной кружке, я выпил залпом.
Мама, видишь Иисуса, он ночью на меня смотрел.
Он на всех смотрит, сказала мама.
В следующую ночь я его не увидел. Наверное, фонарь за окном не включили, подумал я, но на всякий случай сказал ему «спокойной ночи!». Утром, вспомнив про фонарь, я посмотрел в окно. Фонаря не было. И столба, на котором он должен висеть тоже не было. Не было никогда.
35
Светлана Петровна позвонила мне из больницы. «Саша, вот приболела, пневмония у меня. Старость не радость». По ее голосу я догадался, что она знает, что никакая это не пневмония. И понимает, что дни ее сочтены. Как жаль, что ее мечта о раскрытии тайны гибели поэта при ее жизни не реализуется.
Я поехал к ней в больницу. Она стала совсем худенькой, прозрачной, и только зеленые глаза были такими же проникающими в душу. «Я знаю, рано или поздно, но правда будет обнародована. Необходимо время, а его у меня совсем нет». Я тоже понимал, что времени у нее практически не осталось. Это была наша последняя встреча. Встреча с человеком, который дал мне возможность пройти через очень важный для меня опыт, связанный с определением подлинности тех или иных музейных экспонатов, который потом позволил мне принять верное решение в глобальном вопросе. Но тогда ни она, ни я еще не знали, для чего судьба выкрутила наши маршруты так, чтобы мы встретились.
Светлану Петровну похоронили на Ваганьковском кладбище, в семейной могиле. На похоронах я думал о том, что до сорока восьми лет судьба ставила на моем пути людей, по большей части выступающих в роли неких препятствий. Взаимодействуя с этими людьми, я должен был либо измениться в лучшую сторону, либо сломаться. Их было очень много. Но вот настал такой момент, когда в моей жизни стали появляться люди, не пытающиеся меня менять, а просто помогающие мне. Судьба прекратила меня обтачивать на наждаке, строгать рубанком и каленым железом укрощать мою энергетику, а стала просто благосклонной. Так вокруг меня появилось множество людей. Так появилась Алена.
Она появилась, когда переживала величайшее горе в своей жизни: умирала ее любимая мама. Игры мироздания бывают очень жестокими. Если видишь только тактику и не знаешь стратегию, воспринимать мир, как любящий тебя, крайне сложно. Нам с Аленой пришлось пройти длинный путь, и он не был простым. Мы, двигаясь навстречу друг другу, через годы, через время, оба пережили свои личные трагедии. Возможно, у мироздания не было другого варианта, как болезнь Алениной мамы, которая смотрела все программы с моим участием и отправила дочь ко мне для того, чтобы я помог, а на самом деле, как оказалось, с совершенно другой целью познакомить нас. И, возможно, реализация этой задачи сделала болезнь уже ненужным фактором. Мне показалось, что это я справился с болезнью, а на самом деле в ней просто отпала необходимость, и Аленина мама выздоровела сама. Грандиозность Творца непостижима, и то, что кажется ужасным здесь и сейчас, вдруг через какое-то время оборачивается благом, и совершенно наоборот, объективная польза оборачивается трагедией!
При встрече с Аленой мне не понадобилось много времени на аналитику, да ее, собственно, и не было, это было интуитивное понимание а себе я верю. А вот сомнения были. Большие сомнения. И я, понимая, что этот человек мне необходим, все равно устраивал испытания, порой очень жесткие. Я не представляю, как она выдержала их. Но выдержала. Я понимал, что рано или поздно мне надо будет знакомить Алену с моими сыновьями, это тоже было испытанием, но мы его прошли и я, и Алена, и Альберт, и Евгений. Я познакомил их и сам был в некоем напряжении от возможной реакции, да и переживания Алены передались мне, я успокаивал ее, говорил, что все будет хорошо.
Был август, и мы поехали в Псков. Там живет мой дядька, в огромном доме на берегу озера. Мы поехали к нему на день рождения. Я не знаю, что опять меня дернуло, но я опять устроил Алене испытания, и тут на ее защиту встали мои сыновья! Евгений, в силу дипломатичности, пытался выстроить свою речь, а Альберт сказал мне прямо в лоб: «Папа, мы считаем, что ты неправильно себя ведешь».
В общем, их критика в мой адрес подействовала. Мне было страшно неудобно и перед Аленой, и перед сыновьями, но объективность сыновей меня не огорчила. Я подумал тогда: они уже взрослые и все понимают. И зачем же я снова и снова испытываю ее недоверием? Или я себя испытываю? Ведь сам же сказал еще в марте две тысячи девятого, через несколько дней после знакомства: «Девушка, я на вас женюсь». Мы тогда еще были на вы. На ее вопрос «когда?», вместо моего сакраментального «своевременно», я вдруг сказал: «В апреле две тысячи двенадцатого года. Двадцать восьмого, в субботу».