В конце 20-х начале 30-х гг. дефицит иностранной валюты и перманентные репрессии обусловили разворачивание лесозаготовок. Прежде всего, на Севере Европейской части России. В этот период доход от продажи леса составлял едва ли не основную часть экспортных поступлений, да и разворачивающееся масштабное промышленное строительство требовало все большего количества древесины. В 1934 г. во второй пятилетке предлагалось удвоение объемов лесозаготовок до 165 млн м3 в год, причем подчеркивались намерения перенести центр работы по лесозаготовкам на север, в лесные районы. Столь решительные намерения сдерживались только отсутствием техники и путей транспорта. Вся система лесозаготовок держалась на двуручной пиле и зимней конной вывозке. Как существенную новацию «ответственные товарищи» преподносили применение лучковой пилы, которая позволяла валить отдельные деревья даже в одиночку.
Документ
На I Всесоюзном съезде по охране природы один из руководителей Наркомлеса СССР произнес такую речь: «До полного удовлетворения потребностей народного хозяйства в древесине необходимо решительно отказаться от дореволюционных методов ведения лесного хозяйства, лесоэксплуатации и связанной с ними кулацко-капиталистической, по существу вредительской идеологии, базирующейся на принципах постоянства и непрерывности лесопользования, которые до последнего времени господствовали в лесохозяйственной и лесоводческой науке (). Основными принципами лесоэксплуатации во 2-й пятилетке должны являться сплошные лесосечные и концентрированные рубки». Труды Первого Всесоюзного съезда по охране природы в СССР. М., 1935. С. 171.
Такие орудия труда позволяли рубить лес преимущественно вдоль рек, которые стали основным путем транспорта заготовленной древесины. С весенним паводком шел так называемый «молевой» сплав, когда заготовленные за зиму штабели древесины просто сталкивали в воду и ловили их в нижнем течении реки, где можно было собрать плоты, организовать погрузку на железную дорогу или корабль, либо сразу пустить в переработку. Молевой сплав древесины был разрешен практически везде и запрещался только по большим судоходным рекам. Некоторой разновидностью молевого был сплав древесины в пучках и кошелях, т. е. сплавлялись не отдельно плывущие бревна, а какие-то связанные меж собой партии древесины. По большим рекам и озерам сплав осуществлялся уже в плотах на судовой тяге.
Последствия такой практики лесоразработок были, конечно, печальны, так как вырубались самые продуктивные и биологически разнообразные леса, а сплав древесины нарушал естественный гидрологический режим рек и существенно ухудшал качество воды. Однако отсутствие техники не позволяло еще повсеместно применять сплошные лесосечные рубки, при которых на вырубке практически не остается деревьев. Ручной труд провоцировал выборочные рубки, когда от леса что-то еще оставалось, так как суточная норма выработки достигалась с меньшими затратами сил при выборке лучших стволов. Какое-либо искусственное восстановление лесов практически не предполагалось.
Формирование предельно прагматичного отношения большевиков к природе очень точно описывается изменением статуса соответствующих институтов власти. В 1930 г. существовавший до этого Государственный комитет по охране природы был низведен до состояния «Междуведомственного государственного комитета содействия развитию и охране природных богатств при Наркомпросе РСФСР». В 1933 г. этот, по существу ничего не значащий, «совещательный» орган был преобразован в Комитет по заповедникам при Президиуме ВЦИК (с 1938 г. в ведении СНК РСФСР), а затем в Главное управление по заповедникам при СНК РСФСР (такие же управления были продублированы в других союзных республиках). Таким образом, к концу рассматриваемого периода в системе советских ценностей природе было отведено вполне конкретное место заповедники. На остальной территории должен был господствовать человек «до полного удовлетворения потребностей народного хозяйства».
В эти годы действительно были учреждены и начали действовать многие заповедники. Появление большинства из них было связано с идеей охраны «ценных» видов животных или растений. В Кавказском заповеднике (1924) должны были охранять кавказского зубра, в Воронежском (1927) речного бобра, в Лапландском (1930) северного оленя, в Кандалакшском (1932) гагу, в Кроноцком (1934) вулканические ландшафты, морских млекопитающих и птичьи «базары», в Сихотэ-Алинском (1935) амурского тигра, в Хоперском (1935) выхухоль. Но даже в этом списке можно проследить выраженные утилитарные мотивы: от речного бобра можно ожидать мех, от северного оленя мясо и мех, от гаги гагачий пух, от морских млекопитающих опять-таки мясо, жир, кожу и т. п.
3.2.16. Культурная революция и всеобщее одичание. Борьба с исторической памятью и совестью. Судьба национальных культурных ценностей в СССР
Одна из важнейших основ советской системы заключалась в том, что большевики постоянно манипулировали сознанием народных масс, умело переобъясняя в обстановке жесткого идеологического диктата текущую реальность. Низкий культурный уровень большинства населения, особенно после убийства и изгнания русского ведущего слоя, очень способствовал проведению большевицкой пропаганды. С завершением НЭПа вокруг России опустился непроницаемый железный занавес. Практически прекратилась частная переписка с заграницей. Ради самосохранения были прерваны все связи с родственниками, оказавшимися в эмиграции. Наличие «родственников за границей» стало черным пятном в биографии, которое лишало человека работы, а порой и головы. Никакие зарубежные газеты и журналы в России в 1930-е гг. не были доступны. Только высокопоставленным партийным функционерам по специальному списку из рук в руки с фельдъегерской связью рассылался «бюллетень иностранной информации», в котором подбирались переводы из иностранных периодических изданий. При получении нового бюллетеня предшествующий возвращался курьеру. Потеря бюллетеня влекла арест даже весьма высокопоставленного лица. Простые же люди вовсе не ведали о том, что происходит за границей. Советская пропаганда убеждала их, что в мире капитала жизнь намного труднее, чем в СССР, а в советской энциклопедии, например, было написано, что «англичане живут в холодных и сырых лачугах, именуемых коттеджами».
3.2.16. Культурная революция и всеобщее одичание. Борьба с исторической памятью и совестью. Судьба национальных культурных ценностей в СССР
Одна из важнейших основ советской системы заключалась в том, что большевики постоянно манипулировали сознанием народных масс, умело переобъясняя в обстановке жесткого идеологического диктата текущую реальность. Низкий культурный уровень большинства населения, особенно после убийства и изгнания русского ведущего слоя, очень способствовал проведению большевицкой пропаганды. С завершением НЭПа вокруг России опустился непроницаемый железный занавес. Практически прекратилась частная переписка с заграницей. Ради самосохранения были прерваны все связи с родственниками, оказавшимися в эмиграции. Наличие «родственников за границей» стало черным пятном в биографии, которое лишало человека работы, а порой и головы. Никакие зарубежные газеты и журналы в России в 1930-е гг. не были доступны. Только высокопоставленным партийным функционерам по специальному списку из рук в руки с фельдъегерской связью рассылался «бюллетень иностранной информации», в котором подбирались переводы из иностранных периодических изданий. При получении нового бюллетеня предшествующий возвращался курьеру. Потеря бюллетеня влекла арест даже весьма высокопоставленного лица. Простые же люди вовсе не ведали о том, что происходит за границей. Советская пропаганда убеждала их, что в мире капитала жизнь намного труднее, чем в СССР, а в советской энциклопедии, например, было написано, что «англичане живут в холодных и сырых лачугах, именуемых коттеджами».
Суждение мыслителя:
«Развитие народного образования, всецело использованное как орудие государственной пропаганды, служит укреплению тоталитарного господства государственной власти над умами подданных большевизм первый осуществил мрачное пророчество русского писателя Александра Герцена о грядущем «Чингисхане с телеграфами»». С.Л. Франк. Советский империализм // Непрочитанное М., 2001. С. 321322.
Широкое празднования пятидесятилетия И.В. Сталина (21 декабря 1929 г.) открыло дорогу беспримерному советскому подхалимажу 19301940 гг., равного которому не было за всю историю России ни до, ни после. Система подхалимажа распространялась и на других начальствующих до тех пор, пока их не постигала репрессия их же власти. Все переименовывалось или именовалось заново города, улицы, театры, пароходы, заводы, колхозы, горные вершины (в 1933 г. была покорена высшая точка СССР пик Сталина на Памире, 7495 м; имя Ленина носила вершина пониже 7134 метра, покоренная в 1934 г., имя Маркса вершина еще ниже 6726 м.
В 1931 г. ЦК принимает решение о школе, которое отменяет педагогические эксперименты 1920-х гг., вводит строгую дисциплину. Дело ученика не заниматься с учителем, а слушать его, и не учиться думать, а просто зазубривать определенный набор фактов и выражений, чтобы повторить их на экзамене.
В том же 1931 г. Сталин в письме в редакцию журнала «Пролетарская революция» «О некоторых вопросах истории большевизма» объявляет, что поиском документов могут заниматься только «безнадежные бюрократы»; в истории же важны не источники, а правильная установка. С этих пор диктат Сталина в области идеологии становится непререкаемым.
В 1930-е гг. взаимоотношения совестливых и мыслящих людей, каковых в России было немало, и власти усложнились еще больше, усиливались репрессии, постепенно перешедшие в террор, еще более усиливался цензурный гнет. Речь уже не шла о возможности выразить свой протест и возмущение против несправедливости, но даже и просто остаться в стороне от свершавшихся трагических событий оказывалось все чаще невозможно. Большевицкая власть требовала активного соучастия в ее деяниях: не поднявший руку на общем собрании с требованием расстрела «врагов народа» завтра, а то и сегодня вечером мог бы занять его место в камере пыток. Эта сторона жизни наших соотечественников 3040-х гг. ждет своего описания и осмысления. В такой общественно-политической ситуации тем ценнее не такие редкие случаи обращения к власти некоторых деятелей науки и культуры в защиту репрессированных. Немногочисленные случаи отказов от подписи с требованием репрессий в ситуации того времени могут рассматриваться как исповедничество и вольная жертва.
В 1930 г. вышла книга философа А.Ф. Лосева «Диалектика мифа» последнее проявление свободной мысли в России, Лосев совершил беспримерный акт: сделал в книгу вставки, до того исключенные предварительной цензурой. 18 апреля 1930 г. Лосев был арестован, в следственном деле он значится как один из вождей «контрреволюционной монархической организации «Истинно-православная Церковь»». На XVI съезде ВКП(б) Л. Каганович назвал его «философом-мракобесом», «реакционером и черносотенцем». 12 декабря 1931 г. в газетах «Правда» и «Известия» печатается статья Горького «О борьбе с природой», где он называет энциклопедически образованного Лосева «малограмотным профессором», «опоздавшим умереть». К счастью, Лосев, пройдя через лагеря, выжил и пережил Горького больше чем на 50 лет, оставив многочисленные и многократно переиздававшиеся труды, объемом своим сопоставимые с не переиздающимся наследием Горького.