С моей точки зрения, следственный материал в отношении моего сына порочен и дело, беря его по существу и во всей его глубине, проведено неправильно, с нарушением основных принципов советского государства в отношении детей.
Полтора года, которые мой сын томится по тюрьмам, срок более чем достаточный, какой только может вынести больной подросток. Поэтому я прошу Вас приговор в отношении моего сына опротестовать, а сына освободить.
Приложение:
Адрес: Москва, Тверской бульвар, д. 25, кв. 27. Андрей Платонович Платонов.
Печатается по первой публикации: Архив. С. 652654. Публикация Л. Сурововой.
Голяков Иван Терентьевич (18881961) с мая 1938 г. председатель Верховного Суда СССР.
{240} В. П. Ставскому.
13 декабря 1939 г. Москва.
Владимир Петрович[739].
Я прочитал рассказ тов. Вьюркова «Жила»[740]. Помоему, рассказ очень хорош, и я самым серьезным образом рекомендую этот рассказ Вам для напечатания в журнале. На днях приду к Вам принесу рукопись своего нового рассказа[741].
Еще раз очень прошу прочитать рассказ А. И. Вьюркова и опубликовать его.
Жму Вашу руку. Привет.
А. Платонов.
13/XII 39.
Впервые: Воспоминания. С. 434 (без указания адресата). Публикация Е. Шубиной.
Печатается по автографу: РГАЛИ, ф. 1452, оп. 1, ед. хр. 235, л. 1. В автографе первоначальная дата «13/V» исправлена на «13/XII».
Ставский Владимир Петрович (19001943) прозаик, редактор журнала «Новый мир». В 1936 г. Ставский (в то время секретарь президиума правления ССП) дал высокую оценку работы Платонова в коллективном труде «Люди железнодорожной державы» (см.: Воспоминания. С. 328).
{241} М. И. Панкратьеву.
28 декабря 1939 г. Москва.
Прокурору Союза ССР тов. М. И. Панкратьеву Принося Вам свою глубокую благодарность за то, что в результате Ваших действий приговор по делу моего малолетнего сына Платонова Платона Андреевича был отменен[742], прошу Вас принять во внимание следующее.
1. Письмо сына, которое находится в деле и которое вменяется сыну в проступок, единственно верно можно охарактеризовать лишь как мальчишескую выходку, причем мой сын, конечно, не отдавал себе отчета в том значении, которое могут придать такому письму, и не сознавал и не мог сознавать смысла своего поступка. Да и поступок-то этот абсолютно бессмысленный и не мог иметь никаких вредных последствий. Мне, правда, неизвестен точный текст письма, но о сущности его я имею представление. Я убежден, кроме того, что письмо это написано под влиянием других, более старших, развращенных людей, уже, вероятно, осужденных, и является с их стороны провокационным актом по отношению к подростку, совращением последнего. Далее, мне известно опубликованное в газетах разъяснение Пленума Верховного Суда СССР[743] (в конце лета тек[ущего] года), по точному смыслу которого нельзя привлекать к ответственности по политическому обвинению подростков до 16-ти лет; моему сыну в момент ареста было 15 лет с несколькими месяцами (в деле есть нотариальная копия выписи из метрической книги). Письмо, о котором идет речь, если даже его принимать всерьез, невозможно квалифицировать иначе, как некий политический проступок, и, следовательно, и с этой точки зрения, на основании разъяснения Пленума Верховного Суда, сын не подлежит ответственности.
2. Скоро будет два года, как мой сын томится по тюрьмам и лагерям. Сейчас он находится в Норильском лагере (Таймырский округ), за Полярным кругом, где работает плотником[744].
По форме и по духу советских законов, по существу нашего общества не следует детей содержать в заключении столь значительный срок, да еще за полярным кругом, во мраке Полярной ночи. Но поскольку это уже случилось, необходимо немедленно прекратить такое наказание, о чем я и прошу Вас, прокурора Советского Союза.
3. Я прошу Вас, чтобы мой сын был освобожден без последствий, уменьшающих его гражданские права. Ведь заключенному и сейчас всего 17 лет; ему надо жить и учиться[745]; он не должен быть лишенным права пойти в Красную Армию, когда наступит его срок; он не должен быть лишенным возможности жить вместе со своими родителями.
Заключенный мальчик слишком многое перестрадал и утратил, чтобы дополнительно нести страдания, как неполноценный в гражданском смысле человек. Мы, родители, убеждены, что Вы предпримете дальнейшие действия для скорого освобождения нашего сына без всяких последствий, которые могут отяготить его дальнейшую судьбу. Пусть он как можно скорее забудет пережитое им тяжкое наказание он ведь еще только вступил в свою юность и не будет более чувствовать себя обездоленным омраченным человеком.
С глубоким уважением [А. Платонов].
28/XII 1939 г. Адрес: Москва, Тверской бульвар, д. 25, кв. 27. А. П. Платонову.
Печатается по первой публикации: Архив. С. 655656. Публикация Л. Сурововой.
{242} П. А. Платонову.
Декабрь 1939 г. Москва.
Поздравляем дорогого сына с освобождением[746]. Телеграфируй, как ты думаешь устроиться до того, как представится возможность выехать в Красноярск, не спеши, не делай этим отъездом ошибочных шагов, не принимай решений без нашего совета сейчас полярная ночь, поездка далека, трудна. Сколько тебе куда нужно перевести денег. Всего тебе в Норильск переведено восемьсот пятьдесят рублей. Есть возможность временно устроить тебя в Дудинке
[на] квартире учительницы средней школы Александры.
Афанасьевны Васильевой[747], ей послана телеграмма писателем Александром Кожевниковым[748] с просьбой принять тебя, если ты поедешь, она знает Кожевникова, согласен ли ты. Мы принимаем меры [в] Москве для отправки тебя
[в] Красноярск самолетом сообщим, как добьемся результата. Мать будет встречать тебя [в] Красноярске, при надобности выедет в Дудинку. Отвечай подробно телеграфом, все ожидают этой телеграммы. Передаем поздравление с освобождением от всех родных и знакомых.
Целуем. Отец, мать.
Печатается по первой публикации: Архив. С. 656. Публикация Л. Сурововой.
1940
{243} В редакции «Литературной газеты» и журнала «Литературный критик» 15 апреля 1940 г. Москва.
В редакцию «Литературной газеты».
В редакцию журнала «Литературный критик». Просьба напечатать мое нижеследующее письмо[749].
В последнее время уже в течение полугода или более моя фамилия часто употребляется разными литераторами, которые, стремясь доказать свои теоретические положения, ссылаются на меня как на писателя по любой причине и без особой причины[750]. Убогость аргументации именем Платонова очевидна. Поэтому я здесь не хочу вступать с этими людьми в какой-либо спор: у меня есть более полезная работа, чем употреблять те средства подавления и коррупции, которые применяют ко мне люди, считающие меня своим противником. Кроме того, я бы и не смог употребить эти средства, потому что для того я бы должен превратиться из писателя в администратора[751]. Например, я бы не смог (да и не стал бы, если даже мог) ликвидировать напечатанные и разрешенные к опубликованию книги, как поступили недавно с моей книгой[752], не стал бы зачеркивать каждое слово в печати, если оно не содержит резкого осуждения Платонова, и прочие подобные поступки я не позволил бы себе совершить и отговорил бы от таких поступков других людей, активность которых опережает их разумение.
В заключение я приведу слова Гоголя, которые в точности излагают мою мысль и просьбу: «Молодые чиновники подсмеивались и острили над ним, во сколько хватало канцелярского остроумия, рассказывали тут же пред ним разные составленные про него истории Только если уж слишком была невыносима шутка, когда толкали его под руку, мешая заниматься своим делом, он произносил: оставьте меня»[753].
В заключение я приведу слова Гоголя, которые в точности излагают мою мысль и просьбу: «Молодые чиновники подсмеивались и острили над ним, во сколько хватало канцелярского остроумия, рассказывали тут же пред ним разные составленные про него истории Только если уж слишком была невыносима шутка, когда толкали его под руку, мешая заниматься своим делом, он произносил: оставьте меня»[753].
15 /IV 1940 г. Андрей Платонов.
Впервые: Октябрь. 1991. 10. С. 204. Публикация М. А. Платоновой.
Печатается по автографу: ИМЛИ, ф. 629, оп. 4, ед. хр. 9, л. 1.
{244} А. А. Фадееву.
10 мая 1940 г. Москва.
Дорогой Александр Александрович!
При этом посылаю тебе книжку «Размышления читателя» (нечто вроде верстки, которую я взял в издательстве)[754]. Это сборник нового состава, то есть порочная статья «Пушкин и Горький» из сборника изъята, вместо нее поставлены другие вещи[755]. Вообще сборник теперь может быть еще более обновлен новыми статьями, а может быть оставлен так, как есть, как хочешь[756].
Очень прошу тебя сказать издательству, чтобы выпустили книгу в свет. Отговорка, что бумаги нет, несостоятельна по многим причинам, в том числе и по той, что находится бумага для выпуска книги Гурвича[757] «Поиски героя» вторым изданием; значительную часть этой книги занимает статья под названием «Андрей Платонов», самому же Платонову трудно выпустить свою книгу даже одним первым изданием.
Ты понимаешь, что это несправедливо. Однако без тебя книга эта не увидит света. И я прошу тебя помочь мне. Если нужны разъяснения какие-нибудь, вызови меня.
Товарищеский привет. Андр. Платонов.
10/v 40.
Печатается по первой публикации: Архив. С. 666. Публикация Н. Корниенко.
«Андрей Платонов» (Красная новь. 1937. 10), в которой доказывалось, что художественное мировоззрение Платонова стабильно и «неполноценно», никаких радикальных изменений в его художественной методологии со времен «Усомнившегося Макара» и «Впрок» не произошло и что «Платонов антинароден». Опубликованная в журнале статья вошла в книгу Гурвича «В поисках героя» (М.-Л.: Искусство, 1938). Информация о подготовке второго издания книги Гурвича не выявлена. В 1951 г., уже после смерти Платонова, Фадеев написал рекомендательное письмо в Гослитиздат об издании книги Гурвича «В поисках героя»: «Работа А. С. Гурвича написана талантливо, с любовью к советскому человеку» (Фадеев А. Письма: 19161957. М., 1973. С. 369). Третья попытка переиздания книги также не состоялась. С 1949 г. А. Гурвич попадает в немилость, его имя фигурирует в документах и публикациях об антипатриотической группе театральных критиков-космополитов. Публикация статьи Гурвича «Сила положительного примера» в «Новом мире» (1951, 9) подверглась жестокой критике на страницах газеты «Правда» (28 октября 1951 г.) в редакционной статье «Против рецидивов антипатриотических взглядов в литературной критике» (подробно, см.: Александр Фадеев. Письма и документы. С. 1415, 106).