Вернемся к обсуждению динамики родительско-детских отношений в младенчестве.
С появлением «комплекса оживления», когда ребенок начинает улыбаться взрослым и «гулить» в ответ на ласковое обращение, родители получают внешнее подтверждение того, что ребенок их любит, хочет быть с ними рядом. Еще большую гордость они начинают испытывать при появлении признаков роста и развития ребенка.
«Сегодня у нас большое событие. Сыночек стал удерживать приподнятую головку, лежа на животике, несколько секунд. Раньше он просто дергал головой вверх, а сегодня пытался держать ее. И так пыхтел при этом, так старался.
Вообще он стал совсем большим очень внимательно смотрит и слушает, когда с ним говорят, и так хорошо улыбается своим беззубым ртом». Ж., 24.
Новый этап в динамике отношений родителей с ребенком начинается, когда малыш начинает понимать обращенную к нему речь, то есть с конца первого года жизни. Речь становится важным средством общения.
«Сын (10 месяцев) уже многое понимает, например, умеет давать. Что давать, он не понимает, дает то, что есть в руке. Когда слышит иди ко мне тянет ручки. А в ответ на фразу идем кушать машет руками и кричит радостно: А-а-а». М., 33.
Когда у ребенка развивается активная речь, общение еще более опосредуется ею.
«Я ем сушку. Сын (1 год 3 месяца) просит: Пс-с. Дала ему тоже и сама продолжаю жевать. А он сушку переложил в другую руку и опять правую тянет: И-и-и, дай, мол, еще. Говорит уже многое: ба яблоко, ма машина, ка коляска, бе собака Белка. Очень любит возиться в воде. Когда видит приготовления к купанию, радуется: Па-па. Очень сердится, когда его достают из ванночки». Ж., 27.
К сожалению, даже при наличии у родителя способности любить, дисгармонию в отношения с ребенком может вносить внутренний запрет на проявление негативных чувств. Дело в том, что в житейской психологии считается недопустимым не только проявлять, но и чувствовать раздражение, злость в отношении тех людей, которых любишь, в частности, ребенка. Однако малыш, помимо того что дает возможность реализовывать потребность в любви, требует от родителей еще и много внимания, физических сил, может лишать родителей удовлетворять другие важные для них потребности, например, не дает высыпаться, иметь сексуальные контакты. Поэтому нормально, если у кого-то из родителей, чаще у матери, иногда возникает негативное чувство в отношении ребенка. Если оно ею осознается и принимается как нормальное, то это не приводит к дисгармонии в отношениях. Если негативное чувство осознается, но мать стесняется его, чувствует себя виноватой, то свое чувство вины она компенсирует гиперопекой, а это приводит к некоторой дисгармонии. Если же негативные эмоции вытесняются, то это может привести к выплескам неосознанной агрессии, например, мать может нечаянно уронить ребенка.
Когда у ребенка развивается активная речь, общение еще более опосредуется ею.
«Я ем сушку. Сын (1 год 3 месяца) просит: Пс-с. Дала ему тоже и сама продолжаю жевать. А он сушку переложил в другую руку и опять правую тянет: И-и-и, дай, мол, еще. Говорит уже многое: ба яблоко, ма машина, ка коляска, бе собака Белка. Очень любит возиться в воде. Когда видит приготовления к купанию, радуется: Па-па. Очень сердится, когда его достают из ванночки». Ж., 27.
К сожалению, даже при наличии у родителя способности любить, дисгармонию в отношения с ребенком может вносить внутренний запрет на проявление негативных чувств. Дело в том, что в житейской психологии считается недопустимым не только проявлять, но и чувствовать раздражение, злость в отношении тех людей, которых любишь, в частности, ребенка. Однако малыш, помимо того что дает возможность реализовывать потребность в любви, требует от родителей еще и много внимания, физических сил, может лишать родителей удовлетворять другие важные для них потребности, например, не дает высыпаться, иметь сексуальные контакты. Поэтому нормально, если у кого-то из родителей, чаще у матери, иногда возникает негативное чувство в отношении ребенка. Если оно ею осознается и принимается как нормальное, то это не приводит к дисгармонии в отношениях. Если негативное чувство осознается, но мать стесняется его, чувствует себя виноватой, то свое чувство вины она компенсирует гиперопекой, а это приводит к некоторой дисгармонии. Если же негативные эмоции вытесняются, то это может привести к выплескам неосознанной агрессии, например, мать может нечаянно уронить ребенка.
«Настолько разительно все изменяется с появлением ребенка. До ребенка жизнь только для себя. Интересная любимая работа, материальная обеспеченность, увлекательные занятия, друзья, путешествия. После рождения ребенка наступает кратковременная депрессия. Во-первых, еще не знаешь, как с ним обращаться. Кажется, он всегда будет таким маленьким, беззащитным, будет всегда плакать, а ты постоянно будешь не высыпаться. Во-вторых, теперь ты не принадлежишь сама себе. Ты не можешь уйти, куда надо, не можешь делать то, что хочешь. Но скоро привыкаешь к своей новой роли мамы и начинаешь находить в этом только положительные стороны». Ж., 30.
Искажение отношения к ребенку возможно не только у матери, но и у отца (в молодых семьях), особенно если мать полностью перенесла свою любовь на малыша, а отец чувствует себя отвергнутым. Тогда, сам того не осознавая, отец может проявлять к ребенку агрессию, хотя выражаться это может не прямо, а косвенно например, отец может требовать строго соблюдать режим, кормить его точно по часам, не брать на руки и пр.
Если же родители не умеют любить, то отношения с младенцем будут лишены теплоты, нежности, телесных прикосновений. Они могут быть либо формальными и сводиться только к уходу за ребенком, либо скрыто агрессивными. Иногда родители устраняются от общения с младенцем, поручая уход за ним третьим лицам (бабушкам, няням).
Если же родители понимают, что происходит с ребенком и с ними, и позволяют себе быть «неидеальными», то они могут избежать личностных кризисов, вызванных неизбежными сложностями, которые привносит в их жизнь ребенок, а напротив наполнить ее новыми красками и чувствами.
По мере того как ребенок растет, даже гармоничные отношения с ним проходят «испытания на прочность», поскольку он начинает проявлять агрессию, причем именно в отношении тех людей, которых любит, прежде всего, в отношении матери. Кроме того, в это время начинается первичная социализация ребенка через освоение норм и правил, требований. А ребенок раннего возраста активно сопротивляется первым попыткам взрослых социализировать его, требует немедленного исполнения своих желаний.
«Когда мы провожали внука с дачи в Москву, был очень жаркий день. Электричка задерживалась, но мы не могли уйти с платформы в тень, потому что внук буквально тянул нас обратно со словами: Биби! Биби! так он называл поезд и выражал свое желание покататься на нем». Ж., 50.
Понятно, что от родителей в этот период требуется способность осознавать свои негативные чувства, вызванные подобными действиями ребенка и отделять их от отношения к самому ребенку. Кроме того, очень важно найти какие-то социально-приемлемые способы выхода детской агрессивности, к примеру, через игры с песком, водой, бумагой, крупами.
Интересно проанализировать особенности социализации ребенка в сравнении с тем, как проходил этот процесс в традиционной культуре.
Если сейчас первые достаточно определенные нормы, с которыми сталкивается ребенок, связаны с приучением к опрятности, то в традиционной культуре первые нормы, которые осваивал ребенок, были обусловлены необходимостью обеспечения его собственной безопасности. И это понятно, так как ребенок рос в непосредственной близости от природы.
Н.А. Бутинов так описывает освоение норм безопасности детьми племени манус: «Постепенно у ребенка манус вырабатывается понимание дома, то есть умение ползать и ходить по полу, не проваливаясь в воду (пол состоит из отдельных балок). Вырабатывается понимание огня (огонь может обжечь, может сжечь)» (Этнография детства, 1983. С. 70).
А вот опрятности, как правило, специально не обучали. «Аборигены специально не учили детей отправлять естественные потребности принятыми в обществе способами. Они считали, что со временем ребенок этому сам научится, глядя на взрослых. Если малыш уже хорошо ходил, но все еще испражнялся на стоянке, это никого особенно не волновало. За ним убирали и разве что посмеивались, что он уже большой, а ведет себя как маленький» (Этнография детства, 1983. С. 28).
Похожим образом происходило приучение к опрятности у малайцев. Первое время ребенок облегчался там, где он в данный момент находился. При этом чаще всего он бегал голым. Потом он начинал наблюдать за старшими детьми, которые позволяли себе иногда дразнить младшего. Через какое-то время и он приучался отправлять естественные потребности в определенном месте, после чего получал постоянную одежду.
Таким образом, обучение туалету не связывалось с неприятными переживаниями.
Важно отметить, что в традиционной культуре даже в этом возрасте дети активно взаимодействовали между собой. Они были включены в процесс совместной деятельности не только в своей семье, но и внутри детского сообщества. Поэтому они осваивали нормы не только индивидуально, но и как члены определенной возрастной группы: соблюдение норм детьми свидетельствовало об их принадлежности к группе, нарушение означало сначала негативное выделение из группы, потом отторжение.
В современной культуре первый ранний тип отношений это отношения принуждения. Они осваиваются в ситуации ребенок взрослый и построены на одностороннем уважении (повинующийся обязан уважать принуждающего). Это означает, что правила поведения предписываются ребенку извне, и он их принимает не потому, что убедился в их разумности и необходимости, а из-за чувства привязанности и уважения к взрослому. Действительно, нормы опрятности, которые осваиваются ребенком в первую очередь, по его мнению, ему совсем не необходимы и более того неприятны. Поэтому критерием моральной оценки на данной стадии является не собственная этическая ценность поступка, а то, как поступок оценивается взрослыми.
Истинно моральные суждения у детей появляются лишь тогда, когда ребенок окончательно включается в группу сверстников и соответственно во взаимоотношения кооперации, построенные на равноправии и взаимном уважении всех участников. Только после этого меняется понимание детьми происхождения правил. Они начинают оформляться в сознании детей как внутренне необходимые и добровольно принимаемые.