На мой взгляд, достоинством повседневных недорогих украшений является то, что их качество определяется исключительно умением, изобретательностью и вкусом мастера, а не стоимостью материала, как в «настоящих» ювелирных изделиях. При этом целью моих разысканий явилась не бижутерия вообще, а те недорогие украшения, которые носили женщины сначала в Российской империи, а позже в Советском Союзе. Эти поиски, с одной стороны, позволили узнать много интересного, а с другой породили больше новых вопросов, чем дали однозначный ответ на вопрос, когда-то заданный Стефани Томалин.
В словаре Т.Б. Забозлаевой «Драгоценности в русской культуре XVIIIXX веков» (СПб., Искусство-СПб, 2003) утверждается: «В нынешней речи под словом бижутерия подразумевается некая вторичность, поддельность и неосновательность». Думаю, что такой взгляд устарел приблизительно столетие тому назад. За это время во всем мире произошли радикальные изменения в социальной структуре общества. Драгоценности по-прежнему остались доступными только очень немногим; подавляющее большинство перешло на «бюджетные» украшения. Соответственно, существенно расширилось их производство, ученые начали поиск новых материалов и технологий, их дизайном стали заниматься талантливые художники. В результате бижутерия постепенно выделилась в самостоятельный вид прикладного искусства, который в наше время привлекает многих искусствоведов и коллекционеров.
«Русские» бусы
И на груди роскошной бусы
Роскошно зыблются порой.
Различные украшения, в том числе бусы, разумеется, существовали на Руси еще в глубокой древности. Об этом свидетельствуют результаты археологических раскопок. Их анализу посвящена обширнейшая литература, в которой подробно рассмотрены типология, время и место бытования бус, гривен, серег, височных колец, фибул[2] и т. п. Однако мне казалось, что вопрос Стефани касался не таких отдаленных времен. Кроме того, коллекционирование архаичных украшений представлялось не очень перспективным, поскольку любая частная коллекция такого рода на фоне музейных собраний и трудов профессиональных археологов сильно напоминала бы историю соревнования Эллочки-людоедки с дочерью Вандербильта.
«Русские» бусы
И на груди роскошной бусы
Роскошно зыблются порой.
Различные украшения, в том числе бусы, разумеется, существовали на Руси еще в глубокой древности. Об этом свидетельствуют результаты археологических раскопок. Их анализу посвящена обширнейшая литература, в которой подробно рассмотрены типология, время и место бытования бус, гривен, серег, височных колец, фибул[2] и т. п. Однако мне казалось, что вопрос Стефани касался не таких отдаленных времен. Кроме того, коллекционирование архаичных украшений представлялось не очень перспективным, поскольку любая частная коллекция такого рода на фоне музейных собраний и трудов профессиональных археологов сильно напоминала бы историю соревнования Эллочки-людоедки с дочерью Вандербильта.
Тем не менее интересно отметить, что стеклянные бусины входили в состав украшений русских женщин еще в IX веке. Правда, в IXXI веках это были преимущественно сирийские и византийские бусины; русские мастера стали осваивать это искусство позже, в XIXII столетиях. Они использовали все известные в древности технологии изготовления стеклянных бусин: из трубочек, из палочек, путем навивки стеклянной нити вокруг стержня, а также из капель жидкого стекла. Хотя в ожерельях они зачастую сочетались с металлом, глиной, янтарем, сердоликом, аметистом, домонгольская Русь была царством именно стеклянных бусин. Они составляют почти две трети из всех найденных бусин IXXII веков. Исследования показывают, что они отличались большим разнообразием цветов и форм. Позднее, начиная с XIII века, стекло начинает вытесняться янтарем.
2. Неизвестный художник. Портрет молодой крестьянки с жемчужными серьгами. 1840-е гг. ГИМ («Для памяти потомству своему», М., 1993, илл. 203)
3. Сальников Н.А.Портрет императрицы Александры Федоровны. 1849 г. Собрание С. и Т. Подстаницких («И мира звук в ответ мечу гремел», М., 2011, с. 238)
Гораздо позже, с XVII века, пальма первенства решительно переходит к жемчугу, который в изобилии встречался в русских северных реках. Но особенно высоко ценился привозной «гурмыжский» или «бурмицкий» жемчуг, добывавшийся в Персидском заливе. Стоит просмотреть многочисленные портреты и жанровые картины того времени (начиная с парсун[3] XVII века и вплоть до полотен конца XIX века), чтобы убедиться в особом пристрастии русских женщин к жемчужным ожерельям. При этом они, разумеется, существенно различались по качеству: на зажиточной крестьянке можно видеть воротник из мелкого речного бисера, а шею императрицы украшают жемчуга величиной с перепелиное яйцо. Жемчужное ожерелье было и последним украшением последней императрицы. По свидетельству Е.А. Свиньиной («Родная чужбина» аудиокнига на основе передач радиостанции «Град Петров», а также журнал «Знамя», 11, 1997), с начала войны 1914 года она всегда была одета в скромное черное шерстяное платье с белым воротничком и ниткой жемчуга.
По-видимому, в представлении людей того времени единственно достойным украшением для шеи любой женщины являлось именно жемчужное ожерелье. Это подтверждается и многочисленными примерами из русской классической литературы. Недаром у Пушкина о превратившейся в царицу старухе из «Сказки о рыбаке и рыбке» сказано: «Жемчуга огрузили шею». Образ Анны Карениной перед балом навсегда остается в памяти всякого, прочитавшего роман Толстого: «Анна была не в лиловом, как того непременно хотела Кити, а в черном, низко срезанном бархатном платье, открывавшем ее точеные, как старой слоновой кости, полные плечи и грудь и округлые руки с тонкою крошечною кистью На точеной крепкой шее была нитка жемчугу». А в повести А.Ф. Писемского «Тысяча душ» старый князь демонстрирует гостям жемчуга и бриллианты своей дочери, княжны Полины: « Недурная вещь! говорил он, проходя мимо Калиновича и давая ему на руки попробовать тяжесть ящика, который Полина нехотя отперла и осторожно вынула из него разные вещи.
Cest magnifique! Cest magnifique! [Великолепно! Великолепно!] говорил старик, рассматривая то солитер, то брильянты, то жемчужное ожерелье». Другая героиня того же произведения, бедная Настенька, для торжественного случая собирается надеть единственное свое украшение жемчужное ожерелье: «На шею Настеньке она [экономка Палагея Евграфовна] предназначила надеть покойной жены Петра Михайлыча жемчуг с брильянтовым фермуаром, который перенизывала, чистила, мыла и вообще приводила в порядок целые полдня. Палагея Евграфовна, как истая немка, бывши мастерицей стряпать, не умела одевать. Выбранный ею газ хотя и отличался добротою, но был уж очень грубого розового цвета. Крепостная портниха тоже перемодничала в покрое платья и чрезвычайно низко пустила мыс у лифа.
Приведенный в порядок жемчуг, конечно, был довольно ценный, но имел какой-то аляповатый купеческий характер». В этом отрывке обращает на себя внимание следующая деталь: и Палагея Евграфовна, и Настенька очень далеки от требований моды. Они не знают, что молоденькой девушке вообще не пристало надевать бриллианты (жемчужное ожерелье было с бриллиантовым фермуаром).
4. Бусы. Белый коралл. Длина 62. Конец XIX начало XX в.
Бусы. Раух-топаз. Россия (?). Длина 48. Конец XIX начало XX в.
Браслет. Серебро, чернь. Клеймо «ЛК» неизвестного мастера начала XX в. Длина 17. Россия
Брелок-книжечка «Кавказъ». Серебро, чернь. Размеры 2x1,5. Россия. Конец XIX начало XX в.
Брошь «бантик» и подвеска «сумочка». Серебро, бирюза. 3,7x1,4 и 2x1,7. Конец XIX начало XX в.
Брелоки «пасхальные яички». Стекло, серебро, серебро с эмалью.
Размер 1,21,7. Россия. Конец XIX начало XX в.
Вот что написано по этому поводу в книге «Жизнь в свете, дома и при дворе» (СПб., 1890): «Молодые девушки не надевают бриллиантов никогда, даже в день свадьбы, за исключением того случая, когда после венца бывает вечером бал. До 20 лет они носят парюры[4] из жемчуга, коралла, бирюзы, оправленной в драгоценный металл, из золотых вещей только медальон или крестик на бархотке, цепочек не нужно, часы маленькие и скромные. Украшения-фантазия, чуть не ежедневно создаваемые модой, позволительны без исключения, будь они из карналина[5], оксидированного серебра, никеля, старого серебра, филиграни, слоновой кости, горного хрусталя и т. п.». Кроме бус, серег, браслетов, брошей (которые, естественно, нельзя было надевать все одновременно) вполне подходящими для девушки были и брелоки в виде пасхальных яичек из стекла, хрусталя, серебра с эмалью.
Украшения из стекла было позволительно носить только детям и простонародью. Например, стеклянное колечко фигурирует в трогательном рассказе сестры Н.В. Гоголя: «Помню, когда мне было еще лет десять, братец подарил мне стеклянное колечко, которое мне очень понравилось. Я надела его на палец, и все любовались блеском его на солнце. Когда сели обедать, я по обыкновению поместилась подле братца, чтобы слышать его приятный голос, и мне захотелось снять колечко и надеть его на другой палец, но нечаянно я уронила его на тарелку; оно издало очень понравившийся мне звук; но, очевидно, этот звук братцу показался очень резким он в это время вел серьезный разговор, кажется, с приехавшим в гости соседним помещиком Чернышем. Оленька, перестань! сказал он, прерывая свою речь. Я спрятала колечко, но через минуту мне страшно захотелось снова услышать приятный звон колечка, и я как бы нечаянно снова уронила его на тарелку. Оленька, я тебе говорю, перестань! строго сказал братец. Я спрятала колечко, но, когда убрали блюдо и передо мной снова очутилась чистая тарелка, я почувствовала непреодолимое желание снова услышать звон колечка и снова пустила его на тарелку. Братец молча взял у меня кольцо и спрятал его в карман. Когда гости разъехались, я подошла к нему и робко попросила его: Братец, отдайте мне колечко. Не отдам, ты непослушная, ответил братец с улыбкой, которая дала мне смелость повторить мою просьбу. Ну, поди возьми его в гостиной на окне, сказал, улыбаясь, братец. Я побежала в гостиную: там на окне действительно лежало мое колечко, но, когда я захотела его взять, оно рассыпалось на кусочки. Я со слезами возвратилась к братцу и тихо-тихо сказала ему: Братец, зачем вы его разбили? Ему, очевидно, сделалось жаль меня, и он пообещал мне купить другое, еще лучше» (О.В. Гоголь-Головня // В. Вересаев. Гоголь в жизни).