Год спустя, в январе 1979 года, У Наньшэнь посетил свой родной город Шаньтоу, расположенный в провинции Гуандун на побережье Южно-Китайского моря. В 1930-х годах Шаньтоу называли маленьким Шанхаем настолько бурно развивалась его экономика, в целом сопоставимая с экономикой Гонконга. Через 40 лет Гонконг стал одним из «азиатских тигров», а Шаньтоу пришел в упадок. Сможет ли Шаньтоу догнать Гонконг? Сингапурский предприниматель подсказал У Наньшэню решение: Шаньтоу должен стать особой экспортной зоной. Эта мера, в свое время помогшая Тайваню и Сингапуру поднять экономику, может сработать и в Китае.
Похожая идея была реализована в Шэкоу, еще одном городе в уезде Ваоань. На этот раз первопроходцем стал не чиновник, стремящийся перестроить местную экономику, а базировавшаяся в Гонконге компания China Merchants, принадлежавшая китайскому правительству. Изначально China Merchants была транспортной компанией, основанной в 1872 году Ли Гунчжаном и пережившей военные действия в конце XIX начале XX века. После 1949-го она отошла министерству транспорта КНР. В июне 1978-го главой China Merchants 29-м по счету стал Юань Гэн. Юань был ветераном: во время Японо-китайской войны (19371945) он работал на китайскую разведку на юге страны, в том числе и в Гонконге. После образования KHF его направили на дипломатическую службу в Южную Азию. Во время «культурной революции» он провел в тюрьме более пяти лет, но в 1973 году был освобожден и занял высокий пост в министерстве транспорта. Известный своей прямолинейностью и независимостью мышления, Юань пользовался авторитетом у коллег как способный, честный, предприимчивый человек, открытый всему новому. Когда Юаню исполнился 61 год, его назначили руководителем компании China Merchants, которая до того времени не слишком интересовала министерство. Амбициозный и энергичный, Юань быстро разработал план, как превратить China Merchants в конкурентоспособную прибыльную корпорацию, занимающуюся производством, торговлей и транспортными перевозками. Поскольку земля в Гонконге была слишком дорога, Юань остановил выбор на Шэкоу. В январе 1979 года он направил заявку властям провинции Гуандун и в министерство транспорта в Пекине с детальным планом создания промышленного парка в Шэкоу. В Гуандуне план одобрили 6 января, в Пекине 10-го, далее заявка была направлена в Госсовет КНР. 31 января заместитель премьера Госсовета Ли Сяньнянь одобрил предложение. Идея о создании промышленного парка Шэкоу первого в истории Китая стала реальностью. Гассмотрев план Юаня, Ли Сяньнянь предложил целый полуостров Наньтоу территорию площадью как минимум 30 квадратных километров. Но Юань ограничился Шэкоу на южной оконечности полуострова, объяснив это тем, что в случае неудачи на этом участке бесплодной земли никто не пострадает. На остальном полуострове уже была какая-то промышленная инфраструктура, и включить эти земли в проект означало повысить его себестоимость и усилить политические риски.
Тем временем У Наньшэнь обсуждал создание особой экспортной зоны в Шаньтоу с другими провинциальными чиновникам, в первую очередь с Си Чжунсюнем и Ян Шанкунем. Власти провинции знали о предложении Юань Гэна, но разработали еще более смелый план: они хотели превратить всю провинцию в экспериментальную площадку, чтобы опробовать на ней все методы, принесшие успех Гонконгу и Тайваню. Они верили, что Гуандун провинция, граничащая с Гонконгом и Макао, станет первопроходцем на пути экономических реформ.
Об этих планах Си Чжунсюнь как представитель Гуандуна рассказал в ходе рабочего совещания, которое состоялось в Пекине в апреле 1979 года и на котором присутствовали губернаторы провинций и члены правительственного экономического блока. Си особо подчеркнул то обстоятельство, что Гуандун может использовать близость к Гонконгу и связи с проживавшими за рубежом китайцами, чтобы наладить торгово-экономические отношения и технологический обмен с остальным миром. Хотя некоторые выступили против, предложение Си Чжунсюня было одобрено большинством участников включая Хуа Гофэна, являвшегося горячим сторонником открытости Китая внешнему миру и укрепления экономических связей с другими странами.
Об этих планах Си Чжунсюнь как представитель Гуандуна рассказал в ходе рабочего совещания, которое состоялось в Пекине в апреле 1979 года и на котором присутствовали губернаторы провинций и члены правительственного экономического блока. Си особо подчеркнул то обстоятельство, что Гуандун может использовать близость к Гонконгу и связи с проживавшими за рубежом китайцами, чтобы наладить торгово-экономические отношения и технологический обмен с остальным миром. Хотя некоторые выступили против, предложение Си Чжунсюня было одобрено большинством участников включая Хуа Гофэна, являвшегося горячим сторонником открытости Китая внешнему миру и укрепления экономических связей с другими странами.
Гу My, вице-премьер по вопросам торговли, сообщил об итогах совещания Дэн Сяопину Тому понравилось поступившее из Гуандуна предложение, и он посоветовал название «особые экономические зоны». Несколько месяцев Гу My усиленно работал с властями провинций Гуандун и Фуцзянъ. 15 июля 1979 года ЦК КПК и Госсовет обнародовали совместную резолюцию, одобрив создание в этих провинциях особых экономических зон (0Э8). Такие зоны были призваны не только стать промышленными парками для экспортно ориентированных компаний, но и предоставлять все услуги, необходимые для успешного развития производства и торговли, образовательные, коммерческие, юридические и административные. Таким образом, промышленные парки в особых зонах решено было дополнить научно-исследовательским, жилым, торговым и административным районами. По завершении строительства каждая особая зона должна была представлять собой полностью оборудованный, самоокупающийся хозяйствующий субъект.
Стремясь закрепить существование особых экономических зон в законодательном порядке, власти провинции Гуандун преследовали еще одну цель они хотели сделать эти зоны более весомыми в глазах иностранных инвесторов. Идею подсказали предприниматели из Гонконга. 26 августа 1980 года Национальный народный конгресс принял Положение об особой экономической зоне в провинции Гуандун. В процессе обсуждения законопроекта китайские лидеры рассказали о том, что именно их беспокоит.
Прежде всего особые экономические зоны должны были «поставить капитализм на службу социализму». Побывав в Гонконге, Макао, Сингапуре, Японии, Соединенных Штатах и Западной Европе в 1978 и 1979 годах, китайские функционеры были потрясены успехами капиталистической системы технологическим прогрессом, эффективностью производства и высоким уровнем жизни среднего класса. Они были вынуждены признать выдающиеся достижения капитализма в инновационной, технологической и институциональной областях (их признавал еще Карл Маркс). Китайские лидеры больше не сомневались, что при строительстве социализма Китай может многое позаимствовать у капитализма. Однако это желание учиться у капитализма сопровождалось нежеланием изменять социализму. Мало кто из членов правительства сомневался в жизнеспособности социалистической экономики. Китайское руководство верило, что, как только Китай позаимствует у капиталистических стран средства производства и современные технологии, он обязательно догонит Запад в силу превосходства социалистической модели. Следуя примеру своих предшественников из династии Цин, которые в 18611894 годах пытались взять у Запада технологии, чтобы укрепить традиционную культуру своей страны, китайские коммунисты были готовы использовать капитализм для спасения социализма.
Особые экономические зоны должны были стать лабораторией для экспериментов с капиталистическими принципами во благо социализма. Эти зоны получили автономный статус; были введены некоторые элементы материального поощрения, стимулировавшие к тому, чтобы учиться у капитализма. Будь особые экономические зоны ограничены рамками социализма, они не стали бы особыми. В то же время они не должны были стать плацдармом для капиталистического завоевания Китая; конечной их целью являлось служение социализму. Но, как говорят китайцы, нельзя проветрить комнату, не впустив в нее мух. Страх перед возможным проникновением капитализма через ОЭЗ преследовал власти на протяжении 1980-х годов.
Первые четыре ОЭЗ Шэньчжэнь, Чжухай и Шаньтоу в провинции Гуандун, а также Сямынь в провинции Фуцзянь были выбраны благодаря компромиссу. Во-первых, все четыре города были расположены на территориях, прозванных историками «прибрежным Китаем» (например: Deng Gang 1997). Их жители издавна занимались торговлей с другими странами и общались с проживавшими за границей китайцами. В эпоху Мао Цзэдуна Гуандун и Фуцзянь проигрывали другим регионам из-за своего географического положения: Пекин инвестировал очень мало средств в их развитие, опасаясь конфликта с Тайванем. Однако теперь соседство с Гонконгом, Макао и Тайванем стало важным преимуществом: эти города должны были прорубить Китаю окно на Запад. Но другие китайские города были расположены не менее удачно. В качестве варианта правительство также рассматривало Далянь и Циндао, расположенные рядом с Южной Кореей и Японией, а также Шанхай. Кандидатуры этих городов были быстро отвергнуты, поскольку все они (особенно Шанхай) играли настолько важную роль в китайской экономике, что провал эксперимента с 0Э8 мог привести к разрушительным последствиям для всей социалистической системы[109]. Пекин стремился сделать выбор, который, окажись он неудачным, не нанес бы большого ущерба экономике. Как сказал один из вице-премьеров Госсовета КНР: «Нам надо возвести стену на границе Гуандуна с другими провинциями, чтобы уберечь их от дурного влияния капитализма» (Ohen Hong 2006: 12).
Шэньчжэнь выделяется среди прочих городов, отведенных под ОЭ8. Промышленный парк Шэкоу, позже вошедший в состав Шэньчжэньской особой экономической зоны, сыграл роль первопроходца, и это обусловило невиданный подъем экономики Шэньчжэня. Компания China Merchants, которая была приписана к министерству транспорта, пользовалась рядом недоступных для местных властей преимуществ, включая возможность напрямую общаться с министрами и членами Госсовета. Экономическая модель Шэкоу и его девиз «Время деньги, эффективность жизнь» поразили китайцев, впервые познакомившихся с новыми методами работы и образом мышления. Шэньчжэнь стал испытательным полигоном для рыночных сил в Китае. Начинающие предприниматели и многие талантливые люди (включая тех, кто был недоволен положением дел и мечтал о лучшем будущем) отовсюду съезжались в Шэньчжэнь первую в истории Китая и самую крупную ОЭ8. 8а 30 лет Шэньчжэнь превратился из рыбацкого городка, в котором от силы проживало 30 тысяч человек, в третий по величине и самый быстрорастущий город Китая с численностью населения, превышающей 14 миллионов человек. Город, который некогда служил работорговцам остановкой на пути следования «живого товара», стал ослепительным маяком, к которому устремились предприниматели.