По вы же видите, как я вас люблю!
Да, вы это говорите.
Я честный человек!
Думаю, что так.
Я храбр!
О, в этом я убеждена.
Тогда испытайте меня!
Госпожа Бонасье, борясь с последними сомнениями, посмотрела на молодого человека. Но в глазах его был такой огонь, голос звучал так убедительно, что она почувствовала желание довериться ему. Да и, кроме того, другого входа не было. Приходилось пойти на риск. Чрезмерная осторожность, как и чрезмерная доверчивость были одинаково опасны для королевы.
Затем мы вынуждены признаться в том заставило ее заговорить и невольное чувство, испытываемое ею к этому юноше.
Послушайте, сказала она, Я уступаю вашим настояниям и полагаюсь на вас. Но клянусь перед Богом, который нас слышит, что, если вы предадите меня, хотя бы враги мои меня помиловали, я покончу с собой, обвиняя вас в моей гибели!
А я, проговорил дАртаньян, клянусь перед Богом, что, если буду схвачен, выполняя ваше поручение, то лучше умру, чем скажу или сделаю что-нибудь, что может на кого-либо набросить тень!
И тогда молодая женщина посвятила его в тайну, часть которой случай уже приоткрыл перед ним на мосту против Самаритянки.
Это было их объяснением в любви.
ДАртаньян сиял от гордости и счастья. Эта тайна, которой он владел, эта женщина, которую он любил, придавали ему исполинские силы.
Я еду, сказал он. Еду сию же минуту!
Как это вы едете? воскликнула г-жа Бонасье. А полк, а командир?
Клянусь своей душой, вы заставили меня забыть обо всем, дорогая Констанция! Вы правы, мне нужен отпуск.
Снова препятствие! с болью прошептала г-жа Бонасье.
О, с этим препятствием, промолвил после минутного размышления дАртаньян, я легко справлюсь, не беспокойтесь.
Как?
Я сегодня же вечером отправлюсь к господину де Тревилю и попрошу его добиться для меня этой милости у его зятя, господина ДезЭссара.
Но это еще не все
Что же вас смущает? спросил дАртаньян, видя, что г-жа Бонасье не решается продолжать.
У вас, может быть, нет денег?
"Может быть" тут излишне, ответил, улыбаясь, дАртаньян.
Если так, сказала г-жа Бонасье, открывая шкаф и вынимая оттуда мешок, который полчаса назад так любовно поглаживал ее супруг, возьмите этот мешок.
Мешок кардинала! расхохотавшись, сказал дАртаньян, а он, как мы помним, разобрал доски пола и слышал от слова до слова весь разговор между мужем и женой.
Да, мешок кардинала, подтвердила г-жа Бонасье. Как видите, внешность его довольно внушительная.
Тысяча чертей! воскликнул дАртаньян. Это будет вдвойне забавно: спасти королеву с помощью денег его высокопреосвященства!
Вы милый и любезный юноша, сказала г-жа Бонасье. Поверьте, что ее величество не останется в долгу.
О, я уже полностью вознагражден! воскликнул дАртаньян. Я люблю вас, вы разрешаете мне говорить вам это Мог ли я надеяться на такое счастье!..
Тише! вдруг прошептала, задрожав, г-жа Бонасье.
Что такое?
На улице разговаривают
Голос?..
Моего мужа. Да, я узнаю его!
ДАртаньян подбежал к дверям и задвинул засов.
Он не войдет, пока я не уйду. А когда я уйду, вы ему отопрете.
Но ведь и я должна буду уйти. Да и как объяснить ему исчезновение денег, если я окажусь здесь?
Вы правы, нужно выбраться отсюда.
Выбраться? Но как же? Он увидит нас, если мы выйдем.
Тогда нужно подняться ко мне.
Ах! вскрикнула г-жа Бонасье. Вы говорите это таким тоном, что мне страшно
Слеза блеснула во взоре г-жи Бонасье при этих словах. ДАртаньян заметил эту слезу и, растроганный, смущенный, упал к ее ногам.
У меня, произнес он, вы будете в безопасности, как в храме, даю вам слово дворянина!
Идем, сказала она. Вверяю вам себя, мой друг.
ДАртаньян осторожно отодвинул засов, и оба, легкие, как тени, через внутреннюю дверь проскользнули на площадку, бесшумно поднялись по лестнице и вошли в комнату дАртаньяна.
Оказавшись у себя, молодой человек для большей безопасности загородил дверь. Подойдя затем к окну, они увидели г-на Бонасье, который разговаривал с незнакомцем, закутанным в плащ.
При виде человека в плаще дАртаньян вздрогнул и, схватив шпагу, бросился к дверям.
Это был незнакомец из Мёна.
Что вы собираетесь сделать? вскричала г-жа Бонасье. Вы погубите нас!
Но я поклялся убить этого человека! воскликнул дАртаньян.
Ваша жизнь сейчас посвящена вашей задаче и не принадлежит вам. Именем королевы запрещаю вам подвергать себя какой-либо опасности, кроме тех, которые ждут вас в путешествии!
А вашим именем вы мне ничего не приказываете?
Моим именем произнесла г-жа Бонасье с сильным волнением, моим именем я умоляю вас о том же! Но послушаем мне кажется, они говорят обо мне.
ДАртаньян вернулся к окну и прислушался.
Господин Бонасье уже отпер дверь своего дома и, видя, что квартира пуста, вернулся к человеку в плаще, которого на минуту оставил одного.
Она ушла, сказал Бонасье. Должно быть, вернулась в Лувр.
Вы уверены, спросил человек в плаще, что она не догадалась, зачем вы ушли?
Нет, самодовольно ответил Бонасье. Она для этого слишком легкомысленная женщина.
А молодой гвардеец дома?
Не думаю. Как видите, ставни у него закрыты, и сквозь щели не проникает ни один луч света.
Все равно не мешает удостовериться.
Каким образом?
Нужно постучать к нему в дверь.
Я справлюсь у его слуги.
Идите.
Бонасье скрылся в подъезде, прошел через ту же дверь, через которую только что проскользнули беглецы, поднялся до площадки дАртаньяна и постучал.
Никто не отозвался: Портос на этот вечер для пущего блеска попросил уступить ему Планше; что же касается дАртаньяна, то он и не думал подавать какие-либо признаки жизни.
Когда Бонасье забарабанил в дверь, молодые люди почувствовали, как сердца затрепетали у них в груди.
Там никого нет, сказал Бонасье.
Все равно зайдемте лучше к вам. Там будет спокойнее, чем на улице.
Ах! воскликнула г-жа Бонасье. Мы теперь больше ничего не услышим.
Напротив, успокоил ее дАртаньян, нам теперь будет слышно еще лучше.
ДАртаньян снял несколько квадратов паркета, превращавших пол его комнаты в некое подобие Дионисиева уха, разложил на полу ковер, опустился на колени и знаком предложил г-же Бонасье последовать его примеру и наклониться над отверстием.
Вы уверены, что никого нет дома? спросил незнакомец.
Я отвечаю за это, ответил Бонасье.
И вы полагаете, что ваша жена
Вернулась во дворец.
Ни с кем предварительно не поговорив?
Уверен в этом.
Это очень важно знать точно, понимаете?
Уверен в этом.
Это очень важно знать точно, понимаете?
Значит, сведения, которые я вам сообщил, можно считать ценными?
Очень ценными, не скрою от вас, дорогой мой Бонасье.
Так что кардинал будет мною доволен?
Не сомневаюсь.
Великий кардинал!
Вы хорошо помните, что ваша жена в беседе с вами не называла никаких имен?
Кажется, нет.
Она не называла госпожи де Шеврез, или герцога Бекингема, или госпожи де Верне?
Нет, она сказала только, что собирается послать меня в Лондон, чтобы оказать услугу очень высокопоставленному лицу.
"Предатель!" прошептала г-жа Бонасье.
"Тише", проговорил дАртаньян, взяв ее руку, которую она в задумчивости не отняла у него.
И все-таки, продолжал человек в плаще, вы глупец, что не сделали вида, будто соглашаетесь. Письмо сейчас было бы у вас в руках, государство, которому угрожают, было бы спасено, а вы
А я?..
А вы были бы пожалованы званием дворянина.
Он вам говорил
Да, я знаю, что он хотел обрадовать вас этой неожиданностью.
Успокойтесь, произнес Бонасье. Жена меня обожает, и еще не поздно.
"Глупец!" прошептала г-жа Бонасье.
"Тише!" чуть слышно проговорил дАртаньян, сильнее сжимая ее руку.
Как это не поздно? спросил человек в плаще.
Я отправлюсь в Лувр, вызову госпожу Бонасье, скажу, что передумал, что все сделаю, получу письмо и побегу к кардиналу.
Хорошо. Торопитесь. Я скоро вернусь, чтобы узнать, чего вы достигли.
Незнакомец вышел.
Подлец! сказала г-жа Бонасье, награждая этим эпитетом своего супруга.
Тише! повторил дАртаньян, еще крепче сжимая ее руку.
Но дикий вопль в эту минуту прервал размышления дАртаньяна и г-жи Бонасье. Это муж ее, заметивший исчезновение мешка с деньгами, взывал о помощи.
О Боже, Боже! воскликнула г-жа Бонасье. Он поднимет на ноги весь квартал!
Бонасье кричал долго. Но так как подобные крики, часто раздававшиеся на улице Могильщиков, никого не могли заставить выглянуть на улицу, тем более что дом галантерейщика с некоторых пор пользовался дурной славой, Бонасье, видя, что никто не показывается, все продолжая кричать, выбежал из дома. Долго еще слышались его вопли, удалявшиеся в сторону улицы Дюбак.
А теперь, сказала г-жа Бонасье, раз его нет, очередь за вами уходите. Будьте мужественны и в особенности осторожны. Помните, что вы принадлежите королеве.
Ей и вам! воскликнул дАртаньян. Не беспокойтесь, прелестная Констанция. Я вернусь, заслужив ее благодарность, но заслужу ли я и вашу любовь?
Ответом послужил лишь яркий румянец, заливший щеки молодой женщины. Через несколько минут дАртаньян, в свою очередь, вышел на улицу, закутанный в плащ, край которого воинственно приподнимали ножны длинной шпаги.
Госпожа Бонасье проводила его тем долгим и нежным взглядом, каким женщина провожает человека, пробудившего в ней любовь.
Но, когда он скрылся за углом улицы, она упала на колени.
О Господи! прошептала она, ломая руки. Защити королеву, защити меня!
XIX
ПЛАН КАМПАНИИ
ДАртаньян прежде всего отправился к г-ну де Тревилю. Он знал, что не пройдет и нескольких минут, как кардинал будет обо всем осведомлен через проклятого незнакомца, который, несомненно, был доверенным лицом его высокопреосвященства. И он с полным основанием считал, что нельзя терять ни минуты. Сердце молодого человека было преисполнено радости.
Ему представлялся случай приобрести в одно и то же время и славу и деньги, а что самое замечательное случай этот к тому же сблизил его с женщиной, которую он обожал. Провидение внезапно дарило ему больше, чем то, о чем он когда-либо смел мечтать.
Господин де Тревиль был у себя в гостиной, в обычном кругу своих знатных друзей. ДАртаньян, которого в доме все знали, прошел прямо в кабинет и попросил слугу доложить, что желал бы переговорить с капитаном по важному делу.
Не прошло и пяти минут ожидания, как вошел г-н де Тревиль. Одного взгляда на сияющее радостью лицо молодого человека было достаточно почтенный капитан понял, что произошло нечто новое.