Невольно вспомнился камышовый кот
Однажды мне вздумалось завести кота. Решила - скрашу одиночество необременительной пушистой компанией. Пошла на выставку выбрать четвероногого друга. Котята играли с палочками, задумчиво разглядывали посетителей, спали, трогательно свернувшись в клубочек. И лишь один следил за всеми так, словно каждый зевака - возможный враг.
В его умных, хитрых глазах отражалась такая неприручаемость, презрение к посетителям, что я подошла и спросила хозяйку - что за это чудо-юдо.
- Камышовый кот, - расплылась в улыбке дородная женщина средних лет. - Кормить нужно сырой рыбой. А в остальном - как любой другой.
Ну уж не-ет! Как же!
Я смотрела на кота и понимала - тот ещё фрукт.
И вот сегодня, спустя века, снова этот взгляд, полный дикой свободы, несгибаемости воли.
Меня передернуло от неприятных ощущений. Или так проявили себя способности индиго? Мы ощущали все странное - людей со слишком сильной интуицией - интуиты, как называла их Магнолия, чудовищ и их жертв.
Меня передернуло от неприятных ощущений. Или так проявили себя способности индиго? Мы ощущали все странное - людей со слишком сильной интуицией - интуиты, как называла их Магнолия, чудовищ и их жертв.
Я поспешила избавиться от назойливого помощника - он так и рвался меня проводить.
Странный Вроде бы и чудовище, вроде бы и нет.
Я ощущала залетных монстров по странному холоду - он окутывал и прорывался сквозь одежду. Даже хлесткий осенний ветер уступал ему первенство. Сейчас же чудилось - от незнакомца веет и стужей, и теплом.
Будь я уверена, что он - чудовище, сама бы позвала с собой. А ещё лучше - проследила - куда удалится, где спрячется.
Но незнакомец вселял смутную тревогу и приятное волнение разом. Я так и не решила - что же он такое. Интуит, везунчик, безобидное сверхсущество из параллельного мира или замаскированное чудище.
Позже разберусь. Я невесомо поставила на красавчике метку. Маленький энергетический слепок, по которому смогу проследить его дела в городе. Если набедокурит - поймаю за руку. А так невиновен, пока не доказано обратного.
Отделавшись от навязчивого попутчика, я без дальнейших приключений добралась домой.
И черт меня дернул позвонить Магнолии.
Сначала я просто ждала, пока подруга возьмет трубку. Ждала, ждала, ковыряя антикварной шариковой ручкой блестящую поверхность столешницы. Потом сходила на кухню, налила себе цикорий, села в кресло и снова ждала. Напиток не лез в горло, застревал, словно загустел как смола.
Бум-бум-бум застучало сердце. Волнение охватило быстро - я задохнулась, охнула, колени предательски ослабели.
Шкафы у стен уперлись в потолок деревянными солдатами. И в свете простого, плоского светильника под потолком, отбрасывали долговязые тени. Они ползли по полу, искривлялись, подбирались к ногам. Луна мелькнула в черноте неба белой монеткой, и спряталась в облаках.
Обстановка давила, как всегда, когда я предчувствовала неладное.
Все сильнее беспокоясь, я набирала и набирала номер подруги. Но безрезультатно. Что с ней такое?
Магнолия никогда не напивалась - максимум пару бокалов хорошего вина. Телефон ставила на виброзвонок и крепила к карману. Крошечный аппарат почти незаметен, не мешает. Не то что раньше! Во времена моей молодости сотовые были больше ладони. Кирпичи, не иначе.
Потерять телефон Магнолия не могла. Только вместе с карманом - заклепка из особого металла цеплялась намертво и открывалась только прикосновением руки владельца. Считывала ДНК, как и многие новомодные чудеса техники.
Бесплотные попытки достучаться до Магнолии всколыхнули во мне волну страха. Сердце сжалось, руки и ноги похолодели. Что же делать?
Я набрала номер Максима.
Бодрый голос тысячелетнего индиго резанул по живому.
- Да, моя красавица?
Ох уж мне эта патока его высокопарных фраз, за которой - холодный рассудок и каменное сердце.
- Магнолия не отвечает на звонки, пропала, - пожаловалась я в трубку.
- Бог ты мой! - я прямо видела, как он грациозно всплеснул руками -десятилетия назад Макс солировал на балетных подмостках. - Сидит где-нибудь с дружком, а на тебя и времени нет.
Злость на его тон, несправедливые слова, вернула мне силы - к ватному телу пришло второе дыхание.
- Ты Магнолию что ли не знаешь? - возмутилась я, сжав кулаки. - Она звонки берет всегда. Даже в постели с мужчиной!
- Раньше брала, - нараспев возразил Макс. - А теперь нашла того, кто выбил эту дурь из головы. Женщина должна оставаться женщиной! Особенно в постели. А не суперсолдатом по уничтожению параллельских тварей.
- Макс, - взмолилась я. - Можно я приеду, и мы попытаемся почувствовать ее, а?
- За кого ты меня принимаешь? - в его голосе сладость смешалась с негодованием. - Если уж тебе так неймется, приеду сам. Жди.
- Ты скоро? - голос дрогнул от беспокойства и нетерпения.
- Скоро, - в своей ласковой манере заверил Макс и сбросил вызов.
Я сварила ему кофе, добавила побольше сливок, две ложки меда - Макс обожал пить так и не иначе.
Когда запах горячего напитка заполнил просторную комнату, а сам напиток дымился на полупрозрачном столе, в домофон позвонили. Включился видеоглазок, растянув на всю площадь округлой линзы хмурое лицо Макса.
Странно. По сотовому он звучал гораздо веселей и бесшабашней.
Я отперла магнитный замок и дождалась, пока Макс торкнется в открытую дверь.
- Торопился к тебе, поэтому видок затрапезный! - небрежно бросил он, вешая на треногу длинное угольное пальто. Черные сапоги поставил прямо под ним, словно хвастался - насколько они сочетаются.
- Торопился к тебе, поэтому видок затрапезный! - небрежно бросил он, вешая на треногу длинное угольное пальто. Черные сапоги поставил прямо под ним, словно хвастался - насколько они сочетаются.
«Затрапезный вид» Макса отлично подошел бы даже для театра. Дорогие шерстяные брюки, со стрелками, шелковая рубашка и кожаная жилетка. Не черная, как все остальное, а темно-коричневая.
Макс пригладил рукой густые каштановые кудри, что разметались по плечам, убрал со лба челку. Только после этого, до боли знакомого мне ритуала, прихорашивания, лицо его посуровело, а красивые брови вразлет сошлись на переносице снова.
- Черте что у вас во дворе творится! - Макс даже ругался с балетной грацией. Плавно махнул рукой, проскользнул в гостиную и развалился в кресле, закинув ногу на ногу. Я присела напротив, наблюдая, как тонкие пальцы Макса крутят белоснежную кофейную чашку. Он то подносил ее ко рту, то вращал на столе туда-сюда.
Ненадолго в комнате повисла тишина. Макс уставился в окно невидящим взглядом, маленькими глотками смаковал кофе, а его беспокойные пальцы не останавливались ни на миг. Таких, как Макс, называли красавчиками. Неприлично гладкая для мужчины кожа, темно-серые с зелеными крапинками глаза, тонкие, точеные черты.
Макс перетанцевал на большой сцене всех принцев, героев и эльфов.
Мои немногие знакомые порой принимали его за гея. В век вседозволенности, моды на толерантность, однополыми парами и ребенка не удивить. Но Макс обижался, смешно надувал щеки. Любимец женщин, он менял красавиц как перчатки. На ресторанные встречи «могучей четверки» его извечно сопровождала какая-нибудь холеная «цыпа». Модель, актриса, на крайний случай - известная телеведущая. Соседствовала с нами недолгое время, ковыряла ложкой ягодное ассорти или мороженое, и «уплывала», дежурно чмокнув Макса в щечку.
- Так что там в моем ужасном дворе? - напомнила я балетному, который, кажется, совсем забылся, наслаждаясь любимым напитком.
- Какой-то белобрысый болван, одетый, будто на дворе жара, налетел на меня, пока набирал твой номер. Хам! - выплюнул Макс.
- Налетел? - удивилась я.
- Подскочил, чуть не сбил меня с ног и спросил - кем прихожусь хозяйке квартиры. Нет, ну ты представляешь? Кем Я прихожусь хозяйке квартиры! А он-то что за черт с горы?
Я в недоумении уставилась на Макса. Не шутит - нахмурил брови, насупился, мелкие складки проступили на носу. Едва заметная тонкая нитка шрама у самой линии роста волос побелела и проявилась на розоватой коже.
Макс когда-то упал на сцене, и партнер рассек ему лоб деревянным мечом.
- Перепутал номера квартир, - предложила я. - Может у него тут любовница живет или жена. Вот и перевозбудился.
- Я послал его. Конечно, вежливо, - Макс отхлебнул кофе и немного расслабился. - Но все равно неприятно, - балетный снизошел до почти дружелюбного тона, но чашка на столе закрутилась быстрее. Звон дорогой пластмассы по чуть более дешевой выражал все то, что думал Макс о настырном незнакомце у ворот.
- Давай попробуем с Магнолией, а? - взмолилась я.
Утекали драгоценные минуты, а мы обсуждали невежу с улицы, что перепутал квартиры, а то и вовсе - номера домов.
- Ну давай, - снизошел Макс, чашка остановилась - пальцы балетного крепко сжали ее пузатые бока.
Я откинулась на спинку кресла, позволив ему поддержать расслабленное тело. Прикрыла глаза.
Моих способностей индиго хватило бы на розыск сотен таких, как Магнолия. Но вот беда! Управлялась я с ними хуже некуда. Эмоции, всему виной эмоции. Я поднимала энергию вокруг, и чувства удесятерялись, мешали логически мыслить. В беспокойстве, в угаре, я плохо ориентировалась, теряла тонкую аурную нить, оставленную Магнолией. Макс слабее значительно, но судьба подарила ему дар управлять энергией. Своей ли, чужой ли - неважно. Он впитывал мою, как губка, и находил любого из «могучей четверки» за считанные минуты.
Энергия потекла к балетному, и я увидела след Магнолии. Розоватый, туманный он вился по городу, расширялся, пока толстой веревкой не вонзился в шикарный пятизвездочный отель. Здесь, на семидесятом этаже, в ВИП-номере спала Магнолия. И даже без чтения энергий становилось ясно - не обычный это сон.
Макс разбираться не стал. Прервался, отпил кофе и резюмировал таким тоном, словно я кричала об убийстве, заметив пролитый на полу кетчуп:
- Ну вот! Что я говорил? Жива твоя Магнолия, здорова. И отлично провела ночь, как видно. Не то не отключилась бы как убитая.
- Ну вот! Что я говорил? Жива твоя Магнолия, здорова. И отлично провела ночь, как видно. Не то не отключилась бы как убитая.
- Ты думаешь? - недоверчиво покосилась я на балетного - его пальцы вновь вращали полупустую чашку на столе.
Почти по-женски красивые, точеные губы Макса расплылись в улыбке.