- Боюсь, что нет...
- Но отчего же вы не сообщили мне ранее, когда я не так торопился исполнить свой долг перед его превосходительством?
- Простите, Дмитрий Николаевич. Вы были так заняты, что я остерегся вас беспокоить - а о визите к его превосходительству и вовсе запамятовал...
Ординарец осуждающе-сочувственно покачал головой.
- Ну, что ж поделаешь... Подпишу.
Деникин отправился в закуток Осецкого и уселся на стол.
Сперва он ликовал, как ребенок. Но уже через миг в голову прокрались отрезвляющие мысли. Отсрочка долго не продлится. И хотя Деникин не сомневался, что солдаты не посмеют силком доставать его из укрытия, но когда-либо все же придется выйти. И отправиться прямиком к генерал-губернатору - человеку жесткому и жестокому.
- Что же вас привело, барышня? - тем временем спросил Ершов.
- Заявить хочу о пропаже.
- Пропаже чего? Имущества?
- Человека! Барышни нашей, госпожи Миллер. Она пропала намедни прямо из-за закрытой двери!
- Солдат! В управе курить не дозволено! - вдруг грубо окрикнул Ершов, изменившей своей раздражающей привычке к вежливости. - Попрошу выйти и ждать за дверью!
И снова его голос, уже в адрес девушки:
- Из дерева сложена! Мы так никогда с пожарами не справимся. Люди его превосходительства, а городские уложения не чтят. Так, давайте-ка я возьму бумагу и начнем сначала.
***
Деникин, почти не спавший накануне, задремал на стуле, положив голову на стол.
- Деникин, вставайте! Решительно не понимаю, чем вам так приглянулась управа в качестве места для отдыха. На мой взгляд, она совсем для того неудобна.
- Те люди ушли?
- Нет. Они солдаты - терпеливые. Стужа им нипочем. Впрочем, даже если бы и земля разверзлась, они бы не сдвинулись с места. Гнев его превосходительства, говорят, пострашнее непогоды.
Деникин вышел из-за огородки, зевая.
- И что теперь будет, Ершов? Зачем я тебя послушал? Как мне объяснить свой отказ явиться к господину Софийскому?
- Ничего такого я не советовал. Я вас лишь ненадолго задержал. А все остальное -ваше собственное решение.
- Сколько у нас сегодня пропавших?
- Вместе с дочерью господина архитектора - уже шесть.
- Эх, Александра Александровна... Красивая барышня.
- Ваша правда. Возможно, похищена. Но она - не дело первой важности. Как ни отвратительно мне говорить такие вещи.
- Если бы исчез его превосходительство...
- Вы, конечно, понимаете, Деникин, что если подобный инцидент свершится - упаси господь - наяву, то именно вы и будете мной заподозрены.
Ершов достал стопку свежей бумаги. На общем столе в посетительской лежали письма, найденные накануне в доме Вагнера, и приколотый к чистому листу запятнанный обрывок ткани, аккуратно вырезанный из рубахи пропавшего. А еще - книги. Деникин взглянул на обложки. Их-то он и искал! «Доктор Ганс Гросс. Руководство для судебных следователей, как система криминалистики», «Руководство для чинов корпуса жандармов при производстве следствий и дознаний, составил полковник Попов». Последняя - порядком устаревшая, как-никак 1885 год.
- И что, вы почерпнули оттуда что-то новое, Ершов? - стараясь не показывать особого интереса, спросил Деникин.
- Нет, я позаимствовал их у господина Осецкого, после того, как он нас покинул, и пока не нашел возможности прочесть.
Ершов уселся, поудобнее устроил перевязанную руку, обмакнул перо в чернильницу.
- Вы собрались писать стихи?
- Не склонен к поэзии, Дмитрий Николаевич, как ни прискорбно. Обделен сим талантом. Вместо того я планирую зафиксировать все, что нам стало известно. После же мы с вами разорим, с его будущего позволения, запасы вашего хорошего приятеля фельдшера и попробуем провести анализ обрывка ткани.
- Не склонен к поэзии, Дмитрий Николаевич, как ни прискорбно. Обделен сим талантом. Вместо того я планирую зафиксировать все, что нам стало известно. После же мы с вами разорим, с его будущего позволения, запасы вашего хорошего приятеля фельдшера и попробуем провести анализ обрывка ткани.
- И что это даст?
- Ну, если вы не погубили образец и не испортите реактивы, которые приготовите - я бы смешал их сам, но вы отстрелили мне руку - то мы узнаем, кровь ли на рубахе и принадлежит ли она человеку.
Околоточный подчистую присвоил себе замысел Деникина! Помощник полицмейстера разозлился.
- Мы можем допустить это и так, не занимаясь алхимией.
- Верно. Но, возможно и то, что господин Вагнер по неосторожности замарался вареньем. И он вовсе не похищен и убит, как мы предполагаем, а отправился туда, куда и, судя по письмам, собирался. Это изменит нашу картину, не так ли?
- Ну, допустим, мы все же решим поставить ваш опыт. Как же мы это сделаем?
- Не имею ни малейшего представления! Может, вы дадите мне указания? Ведь вы, в отличие от меня, образованны в достаточной степени, чтобы соответствовать образовательному цензу.
- А в книгах случайно о том не сказано?
- Весьма надеюсь, Деникин! Весьма!
Ершов вывел на листе бумаги большую цифру «1», и ниже - букву «В». Судя по почерку, в гимназии он числился самым прилежным учеником.
- Капитан Вагнер, предположительно, пропал еще осенью. Так и запишем - октябрь месяц, 1906 год. Что еще мы знаем? Писем пока не касаемся.
- В его доме работала каторжная прислуга, связанная с нынешними беглецами.
- Верно! И мы ими непременно займемся. Точнее, лично я, как вы и приказали, а вы тем временем навестите его превосходительство.
- С осени в городе ходят разговоры об отъезде инженера к государю. Источник их неизвестен.
- Пока неизвестен! Да, запишу. А еще отметим, что Вагнер руководил строительством участка железной дороги, ныне замороженным в связи с затруднениями технического толка до его возвращения.
- Инженер был очень дотошным начальником. Стремился знать все в мелочах, в том числе за пределами своих полномочий. Он слыл высокомерным, неприятным, нелюдимым человеком. Вечера проводил дома, общество не посещал, в карты не играл.
- Ответственный, принципиальный, честный офицер и добродетельный семьянин. И почему мы так упорно говорим о нем в прошедшем времени? Это не более, чем гипотеза.
- Складывалось впечатление, что он за всеми наблюдает.
- Да-да, и оно не обмануло.
- Тем не менее, пост Вагнера не позволял допустить мыслей о том, что его труд и персона способны заинтересовать государя лично.
- Мы ясно видим, что в городе догадывались о его истинных задачах.
- И потому он так тщательно спрятал свои бумаги между досками за стеной, да еще и в укладке с двойным дном.
- Действительно - он вряд ли предполагал, что кто-то из его гостей окажется способен не только видеть сквозь стены, но и столь поспешно их разрушать. И, по правде говоря, даже я не ожидал, что вы одним лишь ударом ноги обратите укладку в труху.
- Вы меня недооценили.
- Прежде, чем растоптать ее, вы могли позволить хотя бы взглянуть на тот хитрый замок. Но, впрочем, сделанного не воротишь. Итак, переходим к главному. Рубаха, спрятанная под половицей.
- Ее аккуратно сложили. Его жена?
- Не исключено.
- В таком случае, она знала о том, что случилось с супругом.
- И если так, то опасалась предавать дело огласке. Вот и спрятала рубаху, сложив по привычке - а сама поддержала весть об отбытии Вагнера. Или даже стала ее источником, что мы и выясним.
- Впрочем, спрятать рубаху могла и прислуга.
- Верно. Далее, в своих отчетах Вагнер доносил не только о взяточничестве и беззаконии. Он прямо намекал, что деньги, выделенные на строительство другого участка, присвоены. Однако о деталях умолчал, хотя и заметил, что обладает достаточными доказательствами. И потому просил министра о личной аудиенции.
- Но почему последние письма не отправлены?
- За ним следили? Или шантажировали?
Ершов отложил перо.
- И что мы имеем в результате?
- То, что желать исчезновения Вагнера мог едва ли не каждый в городе.
- Однако теперь мы знаем один из возможных - и самый вероятный из них - мотив. А вы не желали даже опросить эту няньку.
- Опять вы взялись за морализаторство, Ершов. «Полина Ефимовна», - передразнил Деникин.
- Павлина. Но мы запамятовали про супругу Вагнера.
- Она ушла куда-то, обманув няньку.
- Или ее похитили по дороге.
- Или нянька солгала нам.
Ершов пододвинул второй лист бумаги и вывел на нем цифру «2».
- Не желаете немного отдохнуть, Ершов?
- Изволите прерваться и навестить генерал-губернатора?
Деникин демонстративно фыркнул.
- Мы знаем из писем Вагнера - и городской молвы - что господин полицмейстер подозревался во взяточничестве, содержании дома терпимости и опиумных курилен, а также учинении беззакония и его потворствовании. В его чине все это - уголовное преступление.
- Верно, Ершов. Полагаете, что господин полицмейстер заставил Вагнера замолчать?
- Если предположить, что вышло именно так, то вряд ли бы он после этого столь стремительно скрылся в ночи. Господин полицмейстер - влиятельная персона, а не пьяный плотник, случайно зашибший собутыльника. Не думается, что он связан с пропажей Вагнера, и уж точно не таким образом. Хм... Мне по-прежнему кажется, что история берет начало в веселом доме. О том говорит не только биография господина полицмейстера, но и прием, оказанный нам. Впрочем, если бы не вы, то мы бы сейчас не терзались догадками, а знали наверняка, и даже, возможно, уже отыскали бы пропажу.
- Напротив - то ваша вина!
Однако в этом споре каждый из собеседников в глубине души не считал себя правым.
***
В тот вечер, который Ершов избрал для посещения борделя, принудив последовать за собой и Деникина, все сразу же пошло не по плану.
Сначала они отправились за переводчиком и доверенным лицом полицмейстера, первым поднявшим суету из-за отсутствия своего патрона. Помимо всего прочего, он еще и пользовался доверием обитательниц заведения.
Дядя Мишай жил - притом весьма скромно - поблизости от управы и особняка полицмейстера. Но дома его не оказалось, хотя и об исчезновении говорить пока было рано. Обе жены Цзи Шаня не выказывали никаких признаков беспокойства. Встретив гостей, молодые маньчжурки, наряженные и украшенные, как китайские куклы, и так умащенные благовониями, что воздух в жилище стал плотным, как масло, вернулись на ковер к своим трубкам.
Игриво хихикая, женщины на ломаном русском, но все же вполне понятно, сообщили, что дядюшка ушел, и найти его можно: 1) в полицейской управе; 2) у полицмейстера; 3) в квартале китайских лавочек; 4) на складах; 5) у дядюшки Лао; 6) в кабаке; 7) в курильне; 8) в заведении дядюшки Фаня...