Глава 3
Камышников
В столовой практически никого не было. Несколько припозднившихся офицеров из таких же, как и мы бедолаг, застрявших на аэродроме до утра. Подавальщицы тут же накрыли столы.
На одной из стен висела большая карта европейской части СССР с обстановкой на фронте, около которой расположилось несколько офицеров. Слушая вечернюю сводку Совинформбюро, доносившуюся из висевшего в углу репродуктора, они переставляли флажки на карте. Быстро закончив с ужином, мы присоединились к ним.
Линия фронта сейчас соответствовала примерно тому, что было в известной мне истории на начало 1943 год.
На северо-западном направлении бои шли под Ленинградом, на линии Тосно - Любань - Чудово - Новгород - Старая Русса - Холм - Великие Луки - Невель - Велиж. На центральном участке фронт проходил на линии Духовщина - Ярцево - Дорогобуж - Спас-Демянск - Киров - Людиново - Жиздра - Мценск - Новосиль - Ливны - Воронеж - Лиски - Павловск - Россошь - Валуйки - Волчанск - Чугуев - Змиев - Нов. Водолага - Красноград - Сахновщина - Лозовая - Барвенково - Славянск - Красный Лиман - Первомайск - Дебальцево - Красный Луч - Красный Сулин - Шахты - Мелиховская. Далее линия фронта шла на юг вдоль Дона до Манычевского канала и к озеру Маныч - Дивное - Буденновск - Моздок - Малгобек - Майский - Баксан - Микоян-Шахар (Кисловодск) - Каменомостовская - Нефтегорск - Горячий Ключ - Абинская - Крымская - Варениковская - Темрюк.
Меня больше всего интересовала обстановка на Кавказе. Там шли тяжелые бои на подступах к Малгобеку и Моздроку. В наркомате мне никаких указаний и приказов не дали. В разговоре с Берией прозвучало, что нам следует продолжать обеспечивать безопасность тыла Северной группы Закавказского фронта на территории Чечни, Ингушетии, Осетии и Грузии. Тем не менее, фронт был совсем рядом с нами, отсиживаться в стороне от участия в боях я не собирался.
Среди обступивших карту офицеров своими комментариями выделялся подполковник-танкист на гимнастерке которого красовались два ордена "Красного Знамени" и три нашивками за ранения. Мне он показался знакомым, но где мы могли видеться я сначала не мог вспомнить. Хоть я на память не жалуюсь. Тем более что Перстень частенько помогает вытаскивать из закромов совсем уж забытое. Подпол кстати меня тоже, похоже, узнал и старался вспомнить, где мы виделись. Несколько раз я ловил на себе его заинтересованные и внимательные взгляды, а затем, когда собравшиеся у карты стали расходиться по своим делам подошел ко мне и обратился с вопросом:
- Подполковник Камышников, Анатолий Павлович. 5-я танковая армия. Брянский фронт. Простите, товарищ подполковник, мы с вами раньше негде не пересекались? Лицо мне ваше очень знакомым показалось.
- Седов Владимир Николаевич. Закавказский фронт. Мне ваше лицо тоже знакомым показалось. В Белоруссии не служили?
- С начала июня по июль прошлого года проходил службу комбатом в 53-м танковом полку 27-я танковой дивизии 17 мех корпуса. До войны стояли в Новогрудке. Там войну и начал. А вы?
- Служил в Бресте. 333 стрелковый полк 6 Орловской дивизии тоже с июня прошлого года. Войну встретил в крепости, потом отходил через Слуцк и Бобруйск.
- Считай земляки.
- Ну да. Кажется, я вас в начале июля в Слуцке видел.
- Похоже да. Я там, в лагере для военнопленных сидел, когда наши войска город и нас из плена освободили. Вы, по-моему, руководили одним из подразделений НКВД бравших город. Потом еще выступали перед освобожденными из офицерского лагеря. Вы были в форме офицера войск НКВД.
- Да это был я. Вы-то, как в плен к немцам попали? Насколько я знаю, ваша дивизия отходила в направлении Столбцов.
- Наша дивизия, почти не имеющая оружия и техники, ее штаб и тыловые структуры, а также тяжёлое оружие, к которому не было боеприпасов, были сконцентрированы в лесу, в 18 километрах от Барановичей. Та часть дивизии, что имела оружие, заняла оборону на западной окраине Барановичей. Там и попали под удар танковых частей Гудериана. Раскатали они нас в хвост и гриву. Большая часть дивизии была рассеяна, те, кто остался в строю, начали отступать в направлении Столбцов, а оттуда уже пошла к Узде. Я на подходах к городу под обстрел попал, ранение получил, от своих отстал, неделю в лесу у местных жителей отлеживался. Потом к фронту пошел. По пути полицаи из местных жителей меня и взяли. Доставили на сборный пункт пленных, а оттуда уже отправили в Слуцкий лагерь.
- Понятно. После освобождения что делали?
- В лагере у меня рана снова открылась, поэтому после освобождения сразу в строй не поставили, отправили как легкораненого в штаб Константинова. Занимался формированием из пленных бронетанковых частей. Подлечившись, командовал сводной танковой ротой. Участвовал в боях на укрепрайоне, потом с боями отходили к Бобруйску и Гомелю. За месяц боев из танковых ротных переквалифицировался сначала в комбата, а затем и командира стрелкового полка. В этом качестве и вышел к своим. Потом были бои под Гомелем, снова ранение. Госпиталь. За бои под Слуцком наградили орденом Красного знамени и очередным воинским званием - капитан. Вылечился и снова воевал теперь уже под Рославлем. Командовал стрелковым полком в 4 армии. Там получил второй "Боевик" (орден Боевого Красного знамени) и "майора". Снова госпиталь. Выписался лишь весной этого года. Со мной лечился однополчанин из нашего 17 корпуса. Он только в 36 танковой дивизии служил. После выписки он попал служить во 2-й гвардейский корпус под начало к своему бывшему замкомдива Лизюкову, которого до войны часто встречал. С его подачи меня после выписки тоже под начало генерала Лизюкова направили. В оперативный отдел штаба корпуса, а потом и армии.
- Ясно. Анатолий Павлович, может за встречу и знакомство по пятьдесят грамм? А то я смотрю, мы тут совсем одни остались, а людям убирать надо.
- Я только за. Тем более что я вам за свое освобождение из лагеря военнопленных до конца жизни теперь должен. Мне порой снится совсем другая судьба и жизнь... Вы где разместились? Может ко мне в комнату? Я в ней один. Соседа пока не дали. - Идя по коридору, предложил Камышников
- Ясно. Анатолий Павлович, может за встречу и знакомство по пятьдесят грамм? А то я смотрю, мы тут совсем одни остались, а людям убирать надо.
- Я только за. Тем более что я вам за свое освобождение из лагеря военнопленных до конца жизни теперь должен. Мне порой снится совсем другая судьба и жизнь... Вы где разместились? Может ко мне в комнату? Я в ней один. Соседа пока не дали. - Идя по коридору, предложил Камышников
- Да какая в принципе разница. Давайте у вас - раз вы один.
Смех нас разорвал, когда мы остановились у дверей нашей с ним общей комнаты. Камышников оказался как раз моим соседом. Быстро накрыв из своих запасов стол и пропустив по маленькой, мы продолжили прерванный разговор.
- Я видел что вас очень интересовала обстановка на Воронежском направлении - спросил Камышников.
- Да. Я родом из Тамбова, а это считай по соседству. Всего-то чуть боле двухсот километров.
- Ну да. Бывал я в Тамбове. Этой осенью. На танкоремонтном заводе. Хороший городишко. Да и в Воронеже побывать пришлось.
- Воевали там?
- Да. Сначала на дальних подступах к городу, а затем и в самом городе.
-Танки в городе? Надеюсь хоть с пехотным прикрытием? Кстати вы же говорили, что служите на Брянском фронте, а в городе насколько я знаю, действует Воронежский фронт.
- Наша армия действительно входит в состав Брянского фронта. После июльских боев нас выводили на переформирование, а потом в резерв Ставки. В середине сентября одну танковую бригаду нашего 2 танкового корпуса использовали в городе вот с ней я туда и попал.
- Понятно, простите, что перебил ваш рассказ. Тяжело, наверное, было сражаться в городских кварталах?
- Не тяжелей чем в Слуцке и Гомеле или этим летом. В Воронеже мы почти полтора месяца поддерживали действия штурмовых групп одной из дивизий НКВД оборонявшихся в районе сельхозинститута. Неплохо немцам ребра посчитали.
- Потери большие были?
- В ротах в строю по два - три танка осталось. Это притом, что подбитые машины старались сразу же эвакуировать и ремонтировать.
- Понятно. Анатолий Павлович вы несколько раз упоминали про летние бои под Воронежем, не расскажите о них?
- Если вам интересно расскажу. В середине апреля 1942 г. Лизюков получил приказ сформировать 2-й танковый корпус. С собой к новому месту службы он взял часть штабных командиров 2-го гвардейского корпуса, в том числе и меня.
По решению Ставки 2-й танковый корпус был включён в состав созданной в Московском военном округе 5-й танковой армии. Кроме него в состав армии вошли 11-й танковые корпуса, 340-я стрелковая дивизия, 19-я отд. танковая бригада, артиллерийские и другие части.
По своему составу танковые корпуса были однотипны - они включали в себя одну тяжелую танковую бригаду на КВ-1(32 КВ и 21 Т-60) и две бригады танков, укомплектованных Т-34 и Т-60 (44 Т-34 и 21 Т-60 в каждой). Всего в корпусе предполагалось иметь 183 танка, в резервной танковой бригаде - 44 танка Т-34 и 21 танк Т-60, а в армии - 431 танк.
Мотострелковые бригады тоже были однотипные - 3 мотострелковых батальона, минометный дивизион, артиллерийский дивизион, зенитный дивизион. Плюс отдельные подразделения.
Все части формировались весной этого года.
В июне 1942 года Лизюкова назначили командующим армии, во вновь формируемый штаб армии перевели и меня.
В середине июня нашу армию включили в состав Брянского фронта. Оставаясь в резерве Ставки Верховного Главнокомандования, она была сосредоточена в районе г. Ефремова в готовности к нанесению контрудара в случае прорыва противника на мценском направлении.
28 июня 1942 года началось германское наступление и на Орловском и Курском направлениях. Наша армия частью сил 2-го танкового корпуса сражалась на Орловском направлении. Оборонительные бои там шли очень тяжелые. Бригады постоянно контратаковали врага, заставляя его останавливать свое продвижение и даже отступать. Тем не менее, в конце первой декады июля Орел и Курск пали, а немцы стали продвигаться в Воронежском направлении.
Если помните, 7 июля 1942 года Брянский фронт был разделён на собственно Брянский (3-я, 48-я, 13-я и 5-я танковая армии, 1-й и 16-й танковые корпуса, 8-й кавалерийский корпус, авиационная группа генерала Ворожейкина), который возглавил генерал-лейтенант Чибисов и Воронежский (40-я армия, 3-я и 6-я резервные армии, 4-й, 17-й, 18-й и 24-й танковые корпуса, авиация фронта), во главе которого стал генерал-лейтенант Голиков. Мы остались в составе Брянского фронта.
Если помните, 7 июля 1942 года Брянский фронт был разделён на собственно Брянский (3-я, 48-я, 13-я и 5-я танковая армии, 1-й и 16-й танковые корпуса, 8-й кавалерийский корпус, авиационная группа генерала Ворожейкина), который возглавил генерал-лейтенант Чибисов и Воронежский (40-я армия, 3-я и 6-я резервные армии, 4-й, 17-й, 18-й и 24-й танковые корпуса, авиация фронта), во главе которого стал генерал-лейтенант Голиков. Мы остались в составе Брянского фронта.