- Кого?
- Вон Вера Сергеевна идет.
- Она же спиной к нам, а не лицом, - рассудил Кирилл. - Давай догоним.
Они с двух сторон обогнали невысокую седоватую математичку и разом сказали:
- Здрасте, Вера Сергеевна!
- Здравствуйте А, Векшин и Климов!
- Дайте, я ваш портфель понесу, - сказал Климов.
- Буду весьма благодарна.
- Ого, весу-то Наверно, наши тетрадочки?
- Ваши Но лично вашей тетради, Климов, я не нашла и крайне этим озадачена. Вы не сдали работу?
- Увы, - сказал длинный Климов.
- Почему же? Я не верю, что вы не сумели решить.
- Я и не пытался, Вера Сергеевна, - вздохнул Климов. - Совершенно не о том были мысли.
- Если не секрет, о чем же они были?
- Не секрет, но трудно объяснить Кажется, о смысле жизни.
- Ну и отыскали смысл?
- Увы, - опять сказал Климов. - И от огорченья подумал: пускай уж лучше двойка.
- Жаль, - сказала Вера Сергеевна.
- Ничего, я до конца четверти исправлю.
- Жаль, что не доискались до смысла жизни. А ставить двойку я вам не собираюсь. Даже не имею права.
- Почему? - искренне удивился Климов.
- По ряду причин. Самая простая та, что эта работа была внеплановая, сверх программы, я ее дала вам для проверки. Так что ставить двойки я не могу Хорошие оценки - другое дело. Вот, например, как пятерка Векшина
- Ой, правда?! - возликовал Кирилл.
- Разумеется. А почему вы удивляетесь?
- Можно подумать, у меня каждый день пятерки по математике, - засмеялся Кирилл.
- Это зависит от вас У вас хорошие аналитические способности, но не всегда хватает дисциплины в работе А вот Климов меня весьма огорчил.
- Я не способен к математике, - сказал Климов.
- Вы же в прошлом году участвовали в районной математической олимпиаде!
- Да. А сейчас я эту науку разлюбил.
- Тем более я не могу ставить вам двойку. Потому что не сумела воспитать в вас прочную любовь к своему предмету, - усмехнулась Вера Сергеевна. - Здесь двойку заслужила скорее я.
- Это вы шутите, - сумрачно сказал Климов.
- Не совсем А вы, в свою очередь, не совсем серьезны.
- Почему же
- Потому что нельзя разлюбить науку, которую вы еще не знаете. Ваши некоторые успехи в прошлом году настроили вас бодро, а столкнувшись со сложностями, вы разочаровались
- Ну, да Но это лишь одна из причин.
- Возможно. Боюсь только, что не самая малая Я вспоминаю своего старого преподавателя французского языка. Это было, естественно, во времена, которые кажутся вам доисторическими. Так вот, я ему как-то сказала, что терпеть не могу «этот ужасный французский». Он засмеялся: «Голубушка, вы сначала выучите его, а потом решайте. Чтобы любить или ненавидеть какой-либо предмет, надо его знать» Потом, когда я читала в подлиннике Стендаля, я уже не испытывала ненависти к французскому
- Возможно. Боюсь только, что не самая малая Я вспоминаю своего старого преподавателя французского языка. Это было, естественно, во времена, которые кажутся вам доисторическими. Так вот, я ему как-то сказала, что терпеть не могу «этот ужасный французский». Он засмеялся: «Голубушка, вы сначала выучите его, а потом решайте. Чтобы любить или ненавидеть какой-либо предмет, надо его знать» Потом, когда я читала в подлиннике Стендаля, я уже не испытывала ненависти к французскому
- Стендаль - это хорошо, - сказал Климов. - Но диссертации по математике никто не читает как романы.
- Разумеется. Но математика помогает постигать жизнь не менее, чем это делает искусство А жизнь у вас, Климов, к счастью, впереди.
- Вера Сергеевна, - с чувством сказал Климов. - Следующую работу я обязательно сдам.
- Вы меня очень обяжете. Тем более что это будет уже плановая контрольная.
- Я не ради оценки. Я и на олимпиаду пойду, так и быть.
- «Так и быть» не надо. Раз вы разочаровались в математике
- Я не ради математики. Я ради вас, - брякнул Климов.
Вера Сергеевна подняла брови:
- Да? Стоит ли?.. Впрочем, для начала можно и так Ну, мы пришли, дайте портфель. Спасибо.
Когда Вера Сергеевна исчезла в дверях, Кирилл засмеялся:
- Ты чуть в любви ей не объяснился.
- Шутки шутками, а она отличная тетка.
- Давно знаю, - сказал Кирилл.
- Давно или сегодня, когда про пятерку узнал? - добродушно подцепил его Климов.
- Не в отметках дело, сам говорил А ты, правда, почему не сдал работу?
- Правда - мысли были не о том.
- А о чем? Неужели о смысле?
- Ага И о Маргарите Сенокосовой из седьмого «А».
- Ну, ты даешь, - только и сказал Кирилл.
- Тебе не понять. Судя по всему, в тебя еще не попадали стрелы Амура.
- Упаси господи, - засмеялся Кирилл. - И без того забот хватает.
Глава 2
Вернуть в класс успели почти всех. Не хватало человек семи, но это не имело значения: виновники были на месте.
Седьмой «В» сдержанно возмущался. Возмущаться громко не решались, потому что в дверях, сложив руки на могучей груди, стояла директор Анна Викторовна.
- Пятница - тяжелый день, - сказал длинный Климов, устраиваясь на задней парте.
Ева Петровна хлопнула о стол первым томом «Графа Монте-Кристо», который отобрала на предпоследнем уроке у рыжего круглолицего Витьки Быкова по прозвищу Кубышкин.
- Книга-то не моя! - сказал Кубышкин, и все привычно засмеялись. Считалось, что Кубышкин говорит только смешное.
- Тихо! Все сели по местам! Прекратить разговоры!.. Анна Викторовна, вы сами скажете?
- Говорите вы, - величественно разрешила директор.
Ева Петровна скорбно кивнула и оглядела притихшие ряды.
- Конечно, - произнесла она, - я ни дня больше не останусь у вас руководителем. Но прежде чем уйти, я должна разобраться в этом позорнейшем происшествии. Это мой долг.
Девчонки торопливо зашушукались. Они считали своей обязанностью уговаривать Еву Петровну не бросать их, когда она в очередной раз заявляла об отставке.
Сейчас, однако, Ева Петровна не стала слушать жалобных уверений в любви и преданности. Она еще раз подвергла испытанию на прочность несчастного «Графа» и потребовала:
- Встаньте, кто был задержан в гардеробной преподавателей.
Четверо встали. Куда деваться-то? Все равно портфели отобраны.
- Та-ак - сказала Ева Петровна.
Она покивала, взялась двумя руками за худой подбородок и обвела стоявших укоризненно-проницательным взглядом. Трое опустили глаза.
- Ну так что, Векшин, - произнесла Ева Петровна почти доброжелательно. - Может быть, признаться сразу? Пока есть время исправить ошибку
- В чем признаться? - спросил Кирилл и подумал, что у Евы Петровны глаза странного цвета: как пыльная трава.
- Ты не знаешь, в чем?
- Не знаю, - честно сказал Кирилл.
- Ну, хорошо Что вы делали в учительской раздевалке?
Кирилл улыбнулся. Чуть-чуть. Даже досада его сразу прошла. В самом деле смешно: признаваться в том, что все знают.
- Мы прятались от завуча Нины Васильевны, - сказал он.
Элька Мякишева и Нинка Родина вопросительно хихикнули и посмотрели на классную руководительницу. Она, однако, на них не взглянула. И сухо поинтересовалась:
- Зачем же прятались?
- Она загоняла нас в хор.
Анна Викторовна колыхнулась у дверей.
- Что значит «загоняла»? Ты соображаешь, что говоришь?
- Что значит «загоняла»? Ты соображаешь, что говоришь?
Кирилл опять ощутил едкую досаду.
- Соображаю, - сказал он. - Она стояла у выхода с учителем пения, хватала всех и отбирала дневники, если кто записан в хоре и не хочет идти.
- И вы решили обмануть завуча и. учителя, - словно подводя итог, произнесла Ева Петровна.
Кирилл пожал плечами.
- Странно, что ты не хочешь ходить на занятия, - мягко сказала Ева Петровна. - Почему? Ты же любишь петь.
- Я не люблю, когда меня заставляют. Хор - это не уроки. Это добровольное дело.
Анна Викторовна колыхнулась у двери.
- Добровольное для тех, у кого сознательная дисциплина. А для тех, кто не дорос до нее, мы применяем добровольно-обязательный метод.
- Как у кошки с воробьем, - сказал с задней парты Климов.
- Что-что? - Анна Викторовна устремила в глубину класса настороженный взгляд. - Ну-ка объясни.
Климов охотно объяснил:
- Кошка поймала воробья и говорит: «С чем тебя есть? С уксусом или сметаной? Выбирай добровольно»
- Ну-ка поднимись, юморист, - потребовала Анна Викторовна.
Климов поднялся, и все засмеялись. Если он вставал, всегда возникало веселье: такая мачта вырастала над партой.
- Как его фамилия? - обратилась директорша к Еве Петровне.
- Климов, - сказала та. И в голосе ее слышалось: «Это всем известный Климов, который может лишь паясничать и ни на что серьезное не способен».
- Завтра ко мне с отцом, - распорядилась Анна Викторовна.
Класс притих. Отец Климова в прошлом году разбился в автомобиле. Климов слегка побледнел, но ответил прежним тоном:
- Никак невозможно. Отца нет.
- В таком случае с матерью, - не дрогнув, потребовала Анна Викторовна.
- Тоже невозможно. Она в командировке.
- С кем же ты живешь?
- С бабушкой, - вздохнул Климов.
- Вот и прекрасно
- А бабушке восемьдесят два года, - поспешно предупредил Климов. - Она уже не боится директоров.
- И ты, видимо, тоже? - язвительно поинтересовалась Анна Викторовна.
Климов сокрушенно покивал:
- Мама говорит: я весь в бабушку.
- «Неуд» по поведению за всю неделю, - распорядилась директор. - Ева Петровна, не забудьте.
Та покачала головой и укоризненно посмотрела на Климова: «Вот видишь, достукался. Жаль, но сам виноват».
Раздался звонок с шестого урока. Анна Викторовна досадливо поморщилась:
- Ева Петровна, у меня совещание. Разберитесь сами. Особенно с этим - Она посмотрела на Кирилла: - Как его фамилия?
- Векшин И знаете, Анна Викторовна, он все годы был вполне нормальным учеником. Не могу понять, когда у него это началось
- Наверное, когда начал сооружать свою прическу, - заметила директорша. - Ишь, отрастил, ушей не видать! Чтобы сегодня же остриг свои космы!
- Не космы, а волосы, - негромко сказал Кирилл. - Все так носят. У других еще длиннее
- Будем рассуждать? Ева Петровна, завтра в школу с такой прической не пускать!.. А впрочем - Она словно спохватилась. - Там, где он скоро окажется, его остригут как надо.
С этими словами Анна Викторовна покинула класс.
Все шумно встали и сели.
- Коробов, Самойлов, Сушко, Векшин! Я вам садиться не разрешала!
- Ноги, что ли, железные? - пробурчал Валерка Самойлов.
- Ноги?! - неожиданно воскликнула Ева Петровна. - А мои нервы? Они железные? На что я потратила два года?! Такой позор! Пятно на всю школу!
Ребята запереглядывались. Бегство с репетиций хора было делом обычным. Какое тут пятно?