Солдаты, превозмогая брезгливость, спустились по железной лестнице в эту фекальную емкость и начали прочищать лопатами трубу в надежде обнаружить причину засора. Лейтенант, естественно, остался на свежем воздухе контролировать ситуацию. Поначалу снизу был слышен мат и специфические чавкающие звуки, издаваемые лопатами и сапогами, но через некоторое время все затихло
Иванов даже не сразу обратил внимание на то, что наступила полная тишина. У заглянувшего в люк офицера от ужаса расширились глаза: в клоаке бездвижно лежали тела солдат! Когда речь идет о жизни и смерти, тут уж не до брезгливости. Быстро спустившись, лейтенант поднял ближайшего к нему и взгромоздил на спину. Стараясь удержать солдата и к тому же удержаться и самому, стал карабкаться по лестнице наверх. От нехватки кислорода начал задыхаться, на грани потери сознания перевалил тело через бортик люка. Как ныряльщик, быстро глотнул воздух и снова спустился за следующим. Вытащив второго, потерял сознание.
Их обнаружили только через час, да и то случайно. Выжил сам Иванов и тот, первый солдат. В жаркую погоду в той среде, в фекальной емкости, скопился газ сероводород, это и стало причиной отравления такой диагноз поставили военные доктора. А двоих умерших солдат списали на боевые потери такой «диагноз» поставило руководство отдельной бригады. Всех четверых участников «боевой операции» наградили медалями. А как же не наградить? Если огласить правду это же скандал и огромный минус бригаде! А боевые потери, например при проведении зачистки какогонибудь городского квартала, это немалый плюс.
А сколько небоевых потерь понесла армия в результате реформ? Не счесть тысячи и тысячи офицеров, прапорщиков, мичманов, их семьи, дети бултыхаются и погибают сейчас в этой «емкости». Они все забыты, и никому до них дела нет. Как, собственно, нет дела и до пенсионеров, заслуженных ветеранов армии и других силовых структур. Создается впечатление, что делается все это целенаправленно, с единственной целью: ослабить былую мощь вооруженных сил, унизить честь и достоинство офицера, оболванить сотрудника. Это ж получается не тех в сортире мочат? Вот такие невеселые мысли у лейтенанта Иванова.
Одноклассники
Достойный человек не бывает без друзей.
Чеченская пословицаЭто было в конце июля, в самое пекло. Я привез оружие в госпиталь. Когда Сергея Охотника принимали в санчасть, начальство приказало его автомат с пистолетом забрать, ибо находиться раненому в медицинском заведении с автоматом не положено. Охраны и своей вполне достаточно. Причем на КПП и меня разоружили: на территории госпиталя посторонним с оружием находиться тоже нельзя. Так вот Охотник излечен, выписан и готов к дальнейшим подвигам.
Сразу же на попутке прибыли в штаб мобильного отряда для оформления коекаких нужных отряду документов и списания покореженной при подрыве снайперской винтовки «Вал». Практика показала, что ездить или ходить по Грозному малыми командами в составе нескольких человек гораздо безопасней, чем передвигаться в составе колонны, даже с группой боевого охранения. Хоть это и регламентируется особыми приказами, но малые отряды на них плевали с высокой колокольни своя жизнь дороже.
Сергей Охотник по этому поводу выдал целую теорию: передвижение в колонне это как лотерея: могут обстрелять, а могут и подорвать; можешь пострадать ты, а может и ктото другой.
Не помню случая, чтобы ктото по причине хождения по городу малой группой к нам придрался некому: ведь начальство же никакими группами не ходит. И в каком районе города находился штаб, я тоже совершенно не помню: много лет уже прошло. Слева руины полностью разрушенного гастронома, рядом с ними автобусная остановка; справа, среди таких же руин, совершенно не гармонирующий с окружающей средой, какойто крутой свежепостроенный ресторан, причем не имеющий ни одной мало-мальски серьезной царапины на окрашенных в веселый желтый цвет стенах. Вглубь, по дороге, сам мобильник.
Неподалеку от этого места, если не ошибаюсь, «Три дурака» известная площадь в Грозном, на пересечении Победы и Маяковского. Такое неказистое народное название площадь Дружбы народов получила за то, что на ней стоит памятник трем революционерам: русскому, чеченцу и ингушу. Памятник символизировал братскую дружбу трех народов. У всех трех каменных фигур мирные и добродушные чеченцы во время своей «революции» зачемто оторвали головы, и они валялись рядом с блоком КПП-14, где нес службу таганрогский ОМОН.
Сейчас же на пьедестале стояло шесть каменных ног. В 19961999 годах на этом месте был самый большой и довольно оживленный рабский рынок и приводились в исполнение расстрелы по приговорам шариатского суда; довольно часто их транслировали по телевидению цензурой не запрещалось. Вот так: казнили или продавали своих и чужих, взрослых и оставшихся без родителей беззащитных детей. Дети, как правило, приобретались для плотских утех.
Вскоре после нашего отъезда здесь подорвался на мине боец таганрогского ОМОНа. Выжил. Но остался без ног.
При въезде в мобильный отряд, на возвышении, стояла зенитная установка с колоритным, неопределяемым войском в обслуге. Ствол орудия смотрел в направлении подъезжающих к воротам автомашин.
Почему войско неопределяемое? Опытный глаз, конечно, установит, что это милиционеры, но, к примеру, человек, впервые увидевший этих парней, скажет, что это какието раздолбаи анархисты-революционеры времен гражданской войны, по ошибке забредшие в наше время. Одеты они как-то поособому разно и расхлыстанно: тельники, разгрузки, банданы, береты, пулеметные ленты. И причем все как один с улыбками на лицах.
Конечно, не нужно предполагать, что у них постоянно эти улыбки на лицах приклеены. В данном случае срабатывает эффект фотоаппарата. Зной, жара, пыль, усталость. Кто такие? Такието. Пара шуточек. Щелк! Кадр зафиксирован, пошли дальше.
Правда, и мы от этих парней мало чем отличались.
На территории мобильного отряда меня поразила уже порядком подзабытая идеальная чистота. Аккуратные ряды жилых домиков-вагончиков с чистенькими кроватями и постелями; у дверей, на ковриках, чистая сменная обувь; покрашенные синей краской штабные корпуса; хаотичное мельтешение также прибывших по бюрократическим делам представителей всевозможных, если можно так выразиться, родов войск МВД всяких спецназов и особназов. Много зелени. Нет, не покрашенная зеленой краской растительность, а натуральная, ухоженная.
У меня на боку болталась сломанная винтовка «Вал» без глушителя. Всех спецов она почемуто очень привлекала, многие просили ее подержать в руках и рассмотреть повнимательней. Без приклада, без глушителя, без оптики и с дырчатым стволом, она представляла собой довольно интересное малогабаритное «короткоствольное оружие». «Валов» в отрядах в то время было очень мало, и мало кто имел дело с таким оружием. Все многозначительно цокали языками и восхищались «новейшей милитаристской разработкой».
Раздобыв без какихлибо бюрократических проволочек необходимые нашему отряду бумаги, документы, акты списания и проставив на них печати, мы двинулись обратно. Пешком. Идти нам предстояло долго и далеко. В поле зрения попадались молодые чеченские милиционеры в новенькой, чуть ли не парадной форме, какието небритые личности кавказской принадлежности, одетые в камуфляж и с автоматами через плечо. Парни в белых рубашках навыпуск, под которыми отчетливо проступают контуры пистолетных кобур. Говорят, если этих людей проверить, они непременно предъявят удостоверение какоголибо серьезного ведомства.
Рядом с нами притормозила черная «Волга».
Куда направляетесь ребята, подвезти? Местные тоже безошибочно определяют «наших-ваших». Сами знаете, по Грозному байки[19] ходят.
На «Северный».
Садитесь! В машине молодой водитель и улыбчивый мужчина в возрасте. Оба чеченца в белоснежных рубашках. Подвезем вас поближе, я зам прокурора Грозного такойто.
Представились и мы:
Антон.
Охотник.
Сев в машину, я сразу же задал вопрос:
Чтото милиционеры на дорогах все какието «новенькие»?
Он меня прекрасно понял.
Да форму новую недавно получили. Немного подумав, добавил: Днем они милиционеры, ночью бандиты ну, не все, конечно Анекдот рассказать, ребята?
Можно.
Беседуют Лебедь и Куликов. Куликов заявляет: чеченцев давить! Все эти чеченцы и прочие урюки это же все сплошные бандиты! Лебедь ему отвечает: господин Куликов, урюк это же сушеный абрикос! Куликов: знаем мы этих абрикосов, днем он мирный абрикос, а ночью вооруженный урюк!
Посмеялись. Надо признать, анекдот довольно старый, но если бы мы им его рассказали, неизвестно, как дальше обернулось бы дело. Вероятно, этим анекдотом мужчина хотел нам показать: смотрите, мы смеемся над самими собой, мы такие же, как и вы, мы свои и у нас общий враг. Нас не надо бояться.
Между делом узнали от них новость: на окраине города подорвана автомашина с чеченскими омоновцами, погибли двадцать три человека происшествие серьезное. Туда работник прокуратуры и направлялся. Основная опергруппа уже находилась на месте всетаки какоето подобие власти имело место быть. Далее перебросились фразами: «Откуда? Куда? Как там у вас погода?» и мы уже преодолели солидное расстояние. Несмотря на разбитые дороги, медленно ездить нельзя: опасно, могут обстрелять, а в быстро движущуюся машину попасть труднее.
Ну, все, ребята, нам прямо, вам налево, мимо центрального рынка, потом
Спасибо большое, знаем!
Надеюсь, что этот человек до сих пор жив. Хотя кто знает, столько сообщений было о покушениях на представителей госорганов
На перекрестке находится вагончик-кафешка, у входа манит ароматным дымком мангал. Неподалеку от него стоит кузов густо изрешеченного пулями «уазика» без колес, с надписью на борту не то углем, не то толстым грифелем: «Танк сушеный. Просто добавь воды!»
Сергей предложил:
Ну что, по шашлычку?
Давай! Не вижу причины отказаться от обеда.
Расположились у столика возле входа в вагончик, сели друг напротив друга, чтобы была возможность наблюдать за окружающей обстановкой, автоматы на колени положили. В пределах видимости ни одного прохожего не видно. Только сейчас начинаешь понимать, как нам повезло: ведь на развалах могли быть снайперы. Какими же разгильдяями мы в то время были!
Сергей почемуто начал вспоминать свои проблемы, которые остались гдето далеко-далеко: