Далее Комиссия приступила к составлению церковно-судебного устава или «Церковного судебника», который, согласно представлению архиепископа Сергия, «должен строго юридически расчленить спутанный ныне порядок церковного суда»[429].
Устав этот должен был состоять из 6 книг:
1. Устав об устройстве церковно-судебных установлений.
2. Устав церковного судопроизводства по делам о преступлениях и проступках и о наложении дисциплинарных взысканий.
3. Устав судопроизводства по делам о расторжении браков и о признании браков незаконными и недействительными.
4. Устав судопроизводства по делам об удостоверении событий рождения, бракосочетания и смерти.
5. Устав судопроизводства по делам о спорах имущественных.
1. Устав об устройстве церковно-судебных установлений.
2. Устав церковного судопроизводства по делам о преступлениях и проступках и о наложении дисциплинарных взысканий.
3. Устав судопроизводства по делам о расторжении браков и о признании браков незаконными и недействительными.
4. Устав судопроизводства по делам об удостоверении событий рождения, бракосочетания и смерти.
5. Устав судопроизводства по делам о спорах имущественных.
6. Устав церковно-карательный[430].
Составленный сенатором Утиным проект первой книги, заключающий в себе до 200 статей, был рассмотрен Комиссией и принят со сделанными ею изменениями и поправками[431].
Работа над остальными книгами была распределена между Утиным, Радзимовским, Шафрановым и Пилкиным[432]. Таким образом, к составлению «Судебника» были подключены только юристы светские члены Комиссии[433].
Все эти документы Предсоборного Совещания были переданы в Предсоборный Совет, а затем в Отдел о церковном суде Поместного Собора, который рассматривал их на своих заседаниях. Поэтому содержание этих проектов будет изложено в связи с работой Отдела о церковном суде.
Предсоборный Совет
Следующей инстанцией, рассматривавшей вопрос о церковном суде, был 4 Отдел Предсоборного Совета, заседавшего в июне-июле 1917 г. в Петрограде под председательством архиепископа Литовского Тихона (будущего патриарха) в следующем составе: архиепископ Финляндский Сергий, епископы Пермский Андроник и Минский Георгий, П.И. Астров[434], В.Н. Бенешевич, П.В. Верховской, Н.Д. Кузнецов, А.П. Пилкин, В.В. Радзимовский, В.П. Шеин, В.И. Яцкевич.
Общие положения о церковном суде были 16 июня 1917 г. рассмотрены и приняты общим собранием Предсоборного Совета.
На заседании Отдела 1 июля 1917 г. (присутствовали архиепископ Сергий, епископ Андроник, Кузнецов, Пилкин, Радзимовский и Яцкевич) был поставлен вопрос о том, не следует ли материалы Предсоборного Совещания «пересмотреть, и, в чем следует, исправить, применительно к изменившемуся церковно-государственному строю». Было принято решение
в виду краткости времени и в виду того, что вопросы о преобразовании церковного суда были предметом продолжительных занятий и разработки Предсоборного Совещания и Комиссии, выработавшей проект судебника
а) поручить юрисконсульту при обер-прокуроре Святейшего Синода В.В. Радзимовскому, приняв в соображение работы Предсоборной Комиссии, изготовить проект основных Положений для Церковного Суда и
б) поручить особой Комиссии, в составе преосвященного Андроника, епископа Пермского, и А.П. Пилкина пересмотреть и проредактировать изготовленный проект церковно-карательного устава.
На последующих заседаниях был заслушан составленный В.В. Радзимовским Проект оснований устройства Церковного Суда, изложенный в 44 тезисах. Основные разделы Проекта включали положения:
а) о благочиннических судах,
б) о епархиальных судах,
в) о церковно-областных судах,
г) о высшем церковном суде и
д) о Всероссийском Поместном Соборе, в лице Особого судебного присутствия.
Отдел принял проект с внесенными исправлениями и дополнениями. Тезисы об устройстве церковного суда были доложены В.В. Радзимовским на заседаниях Предсоборного Совета 30 и 31 июля 1917 г. Отметим, что вопрос о месте епископа в церковном суде не вызвал здесь дискуссий. Как основные принципы, лежащие в основе устройства церковного суда были названы: гласность, состязательность процесса и отделение суда от администрации[435]. Споры вызвало положение о допустимости мирян участвовать в церковном суде. Архиепископ Сергий (Страгородский) считал необходимым участие мирян в низшей судебной инстанции:
В благочиннических судах будут разбираться случаи житейских недоразумений между клиром и мирянами, случаи неблагоповедения, которые не будут доходить до епархиального архиерея, случаи невыполнения мирянами приходских обязанностей, все это должно быть определено в карательном уставе, и в таком случае нет оснований отстранять мирян от участия в таком суде[436].
В защиту участия мирян в суде выступили А.А. Осецкий, П.И. Астров, И.М. Громогласов, В.В. Радзимовский.
В результате обсуждения общие положения о судебных инстанциях были утверждены Предсоборным Советом[437], подготовленные А.П. Пилкиным 175 статей Церковно-карательного устава[438] на заседания Совета не были вынесены.
Таким образом, к началу работы Собора были подготовлены материалы по устройству церковного суда. Выработанный проект предусматривал создание нескольких судебных инстанций с выборностью судей и с включением в состав суда всех уровней мирян. Все эти материалы рассмотрены при изложении работы Отдела о церковном суде Поместного Собора.
Отдел о церковном суде Поместного Собора 19171918 гг
Отдел о церковном суде начал свою работу 29 августа 1917 г. Председателем был избран архиепископ (с ноября 1917 митрополит) Владимирский Сергий (Страгородский), заместителями председателя одесский нотариус П.В. Цветков и В.В. Радзимовский. В отдел записались 54 члена Собора, в том числе 10 архиереев[439].
С первого заседания Отдел приступил к рассмотрению документов, подготовленных Предсоборным Советом и представленных Св. Синодом на Собор. Основу этих документов составил уже упомянутый Церковный судебник, выработанный Комиссией Предсоборного Совещания, и Общие положения об основании устройства церковного суда, принятые Предсоборным Советом.
Деятельное участие в работе Отдела принимали члены Собора, уже знакомые с предыдущей стадией разработки проекта реформы духовного суда П.И. Астров и В.В. Радзимовский. Как правило, им приходилось объяснять и защищать те положения проекта, которые при первом знакомстве вызывали вопросы или недоумение.
Обсуждение Общих положений об основании устройства церковного суда. Дискуссия о роли епископа
Отдел начал свою работу с обсуждения Оснований устройства церковного суда. При этом оживленные споры вызвал известный уже вопрос, насколько применимы к церковному суду принципы отделения суда от администрации и каково место епископа в этом суде. На заседании 11 сентября (участвовали 22 члена Отдела), посвященном рассмотрению Оснований устройства церковного суда,
одни из участвовавших в прениях доказывали, что епископам на основании Слова Божия и канонов должна принадлежать вся полнота церковно-судебной власти, что судебные учреждения могут быть изменены, но епископам должно быть предоставлено право утверждения и отмены приговора церковного суда; другие высказывали мысль, что принцип отделения суда от администрации должен быть проведен и в церковном суде, и за епископами следует оставить только дисциплинарный суд, при чем указывали, что и в древнее время каноны изменялись сообразно потребностям времени; третьи стояли на той точке зрения, что принцип отделения суда от администрации должен быть применен и при устройстве церковного суда, но не в такой мере, как при устройстве светского суда[440].
Вопрос об объеме судебной власти епископа рассматривался и на последующих заседаниях Отдела. На одном из них П.В. Цветков предложил уяснить вопрос, должна ли принадлежать судебная власть епископу, а «решение вопроса относительно объема этой власти отложить». Было вынесено решение «признать, что епископам должна принадлежать церковно-судебная власть, но вопрос относительно объема этой власти обсуждать при дальнейшем рассмотрении оснований церковного судопроизводства»[441].
Отдел путем голосования, как правило, подтверждал те принципы устройства суда, которые были сформулированы в представленных Отделу документах, в том числе Уставе об устройстве церковно-судебных установлений, который рассматривался вместе с Общими положениями. Так, Отдел одобрил тезис о том, что кроме отдельного епископского суда все другие судебные инстанции должны носить коллегиальный характер и принял предложенные в проекте инстанции: благочиннический, епархиальный, церковно-областной и Высший церковный суд[442].
Низшей судебной инстанцией являлся благочиннический суд, избираемый в составе трех клириков и двух мирян. Устройство этой судебной инстанции не вызывало споров. Был поднят, однако, вопрос о том, кто утверждает избранных судей. П.Е. Крутиков высказался в пользу епископа; А.Г. Чагадаев настаивал на том, чтобы судей утверждал Высший церковный суд. Эту точку зрения поддержали А.И. Ивановский, Г.А. Моцок и П.В. Любинский. В протоколе их мнение выражено следующими словами:
Для сохранения престижа суда необходимо право утверждений судей предоставить Высшему церковному суду, так как с предоставлением этого права епископу произойдет смешение административной власти с судебной[443].
Для сохранения престижа суда необходимо право утверждений судей предоставить Высшему церковному суду, так как с предоставлением этого права епископу произойдет смешение административной власти с судебной[443].
Голосованием 11 против 6 было решено, что право утверждать судей принадлежит Высшему церковному суду. Судьи избирались сроком на три года. Председателем благочиннического суда должен быть пресвитер, избираемый на это звание самим судом из числа своих членов[444].
При рассмотрении вопроса о следующей судебной инстанции епархиальном суде вновь вызвало споры положение о его составе и о месте в нем епископа. Обсуждение продолжалось три заседания. Вопрос владыки Сергия был сформулирован так: может ли епископ председательствовать в епархиальном суде?[445]
Как считал профессор Казанского университета В.К. Соколов,
за епископом нужно сохранить нравственно-судебную власть, а внешние юридические формы должны быть переданы особым органам. Как пастырю, епископу не следует входить в технику суда, а достаточно наблюдать за правильным отправлением правосудия Епископу должны быть предоставлены все права прокурорской власти. Как пастырю, епископу достаточно наблюдать в качестве прокурора, чтобы лица, совершившие проступок против церковной дисциплины, не оставались безнаказанными, а были преданы суду: епископу должно быть предоставлено право наблюдать за производством следствия, за однообразным применением закона, а также право протеста против тех приговоров, которые он признает несправедливыми[446].