Эдгар выхватил из рук женщины кувшин и сделал большой глоток. Вода была холодной и замечательно вкусной. Он только теперь вспомнил, что видел каменное кольцо колодца, когда несся на истошный женский крик через мощеный двор к большому просторному дому. Валек мчался за ним, не поспевая, в кожаной сумке звякали инструменты.
«У-удавилась! Из петли вынули!» орали в доме на два голоса.
Эдгар вбежал в просторную комнату и увидел на руках у хозяина девушку с петлей на шее. Короткий обрывок с растрепанными хвостами болтался, не доставая до полу. Видимо, кто-то в ярости кромсал веревку тупым ножом, торопясь освободить несчастную.
Не дышит причитала Марта, прижимая руки к груди. Ох, зачем я, дура, уезжала! Вот же, потянуло старую дуру братьев да невесток навещать! Не у-углядела! Марта, сдернув с головы крахмальный чепец, принялась дергать себя за светлые, явно крашеные волосы.
Он лекарь, Эдгар вытолкнул Валека вперед. Займись
Дверь в соседнюю комнату была распахнута, там он увидел то, в чем нуждался прежде всего деревянную кровать с периной и горкой подушек, одна другой меньше и пышнее. Он скинул на пол простыни и матрасы, и пирамиду подушек, улегся на голые доски, вытянулся и толкнул воображаемую дверь из теплых сосновых досок с бронзовой узорной ручкой. Дверь, в которую минуту назад вошла Кайла.
Дверь, за которой лежала зеленая поляна снов.
Вы за ней приглядывайте, не пускайте ее никуда одну, поучал Валек хозяйку, раскладывая на столе на три кучки сушеные листья. Она ведь снова в петлю может полезть. Такое случается, уж поверьте травнику.
Она вроде как не в себе, заговаривается, осторожно сказала хозяйка.
Пройдет! уверенно заявил Валек.
«Не пройдет», хотел сказать Эдгар, но промолчал.
Девчонка, скорее всего, так и останется блаженной до конца своих дней. Песенки будет петь, бормотать всякие глупости. Часть души ее сгорела на пепельных полях, мейнорец бы прошел без вреда, но стафферу такое не под силу. Эх, если бы Эдгар не оступился во время последнего прыжка, он бы сумел исправить все на той стороне. Теперь уже поздно лечить настоем обожженную душу.
Вас-то хотя бы узнала? спросил Валек.
Узнала, всхлипнула хозяйка.
Ну и хорошо, кивнул поспешно травник, ну и ладненько.
В самом деле хорошо. Двор у них богатый, дом ладный, жаль только, что расположен близко к низинным землям, хотя и не у самой границы. Хозяин, если не дурак, выдаст дочку за кого-нибудь из долинников, кого море выгнало с насиженных мест. Нарожает Кайла деток, здоровых да пригожих, чтобы радовали стариковское сердце на закате дней.
Вы ей траву заваривайте. Три листа на чашку воды, поутру давайте выпить. А эту к вечеру. А эту Травник с сомнением посмотрел на черные скрюченные листья, в которых уже почти не осталось силы. Листья каменного гостя давайте только, если она злиться начнет или кричать
Это еще зачем она будет кричать? Марта глянула на Валека подозрительно.
Добродушно-заискивающее выражение с лица будто стерли мокрой тряпицей, губы сложились в тонкую ниточку.
«Неужели она?» Эдгар вгляделся в настороженное, ставшее похожим на птичье, лицо.
С побывавшими на той стороне такое случается, особенно в первые дни после возвращения, спешно забормотал травник, как будто оправдывался. Потом пройдет, опять соврал Валек.
Он всегда лгал в таких случаях родственникам пострадавших, силы духа не хватало говорить правду. Один раз его за это вранье побили. Причем сильно.
Хозяйка сунула в ладонь Валеку два темных больших кругляка серебряные монеты, сразу видно, из схрона достала, чтобы отблагодарить спасителей дочери.
Я ваши имена каждое утро поминать буду на восходе, чтобы день для вас вышел добрым, чтобы не обратили на вас внимания небеса, пообещала хозяйка.
Это уж непременно, скривил губы Эдгар. Без такого помина пропадем. Пропащие страшные люди.
Хозяйка испуганно ойкнула, Эдгар же подобрал с полу подушку, сунул под голову и закрыл глаза.
Дверь с медной ручкой тут же отворилась, Эдгар шагнул на зеленую траву поляны снов. Только никуда он в этот раз не пошел, а, повернувшись, стал смотреть на дверь. Смотрел до тех пор пока преграда не начала растворяться, бледнеть, теперь со стороны поляны снов он видел, пускай и смутно, мир реальный. Эдгар мысленно протянул руку и схватил Марту за запястье. Еще миг, и он втянул женщину в иномирье не всю, только голову, и еще плечо, руку В иномирье Марта выглядела совсем иначе серое, ничем не примечательное существо с усохшей птичьей головой, с птичьими желтыми испуганными глазами.
Заглянув в эти часто-часто моргающие глаза, выкликатель понял, что ошибся, не убивала Марта дочери, и разжал пальцы. Серое существо тут же скользнуло назад. Эдгар прошел следом в дверь.
В реальности все выглядело так, как он и предполагал: Марта сидела в деревянном кресле, держась за грудь. Валек хлопотал возле нее, тыкал в губы глиняной чашкой и повторял:
Пейте!
Она с трудом сделала глоток, помахала пухлой ладошкой.
Ох, как схватило все, думаю, умру и померещилось что-то такое такое такое Марта не находила слов.
Пейте! наставительно повторил Валек и, глянув поверх белого крахмального чепца хозяйки на Эдгара, осуждающе покачал головой.
Пейте!
Она с трудом сделала глоток, помахала пухлой ладошкой.
Ох, как схватило все, думаю, умру и померещилось что-то такое такое такое Марта не находила слов.
Пейте! наставительно повторил Валек и, глянув поверх белого крахмального чепца хозяйки на Эдгара, осуждающе покачал головой.
Сейчас полегчает, пообещал выкликатель, отворачиваясь.
Уже, уже залепетала согласно хозяйка. Питье ваше просто волшебное!
Зачем ты это сделал? спросил Валек строго, когда Марта, прихватив мешочки с травами, покинула комнату.
Валек был старше Эдгара на три года и всегда играл роль опекуна или покровителя. Порой это выходило комично.
Из-за имени. Ты же помнишь, в замке Монака кто-то успел нацарапать «Марта» на камнях.
Может быть, так звали чью-то невесту или дочь. Или Валек всегда предполагал что-нибудь хорошее, искал оправдания, он был адвокатом на любом процессе, Эдгар прокурором, причем тоже всегда. Правда, прокурором, который самую серьезную ситуацию мог превратить в шутовскую.
Может и так Но не исключено, что кто-то узнал убийцу и вывел на камнях ее имя.
Не эта же клуша! возмутился Валек.
Вспомни, что говорил Учитель Андрей: иногда выкликатель может затаиться, лечь на дно. Особенно если у него нет могущественного покровителя. Бывает, он годами живет как обычный стаффер, только изредка отлучается, чтобы поехать к брату или тетушке. Якобы. На самом деле отправляется пить души. Хозяйка как раз сказала, что отлучалась недавно. Великий Руддер! Я сразу ее представил в зловещем плаще с капюшоном. Она бы шикарно в нем смотрелась, не то, что в своей рыжей кофте.
Да не она это. И ты знал, что не она! Валек разозлился. Ты просто в очередной раз захотел поглядеть на голую душу, как другие заглядывают под платья Сколько раз Учитель говорил, что нельзя этого делать. Это же подло!
Это не подло. Она такая добрая на вид, такая любящая я хотел увидеть любящую душу. Обожаю разглядывать любящие души. Хочешь знать, какая у нее душа?
Нет, не хочу, спешно отрекся Валек, сообразив, что, сказав «да», тут же перейдет в разряд подсматривающих.
Серая у нее душа! Тусклая и серая. Как шкурка хомука. Но мы можем в ее доме безопасно отдохнуть пару дней, не загрызет, не отравит. Кормить будет кашей да хлебом. Может быть, даже сливок к каше предложит. Ты монеты спрячь в потайной карман: она их непременно назад потребует, если узнает, что дочка заговариваться будет до скончания дней.
Ты собрался здесь отдыхать? изумился травник.
Все равно до следующего утра мне не встать. Глупо отправляться спать к соседям, если мы спасли дочь хозяйки. Извлечем максимум полезного из данной ситуации.
Да ты смеешься! Мы уж десятый день бежим. И вдруг целые сутки торчать на одном месте!
Северная граница далеко. Говорю, здесь безопасно. И это не та Марта, я проверил.
Я бы не сказал, что Монакское княжество осталось далеко. По мне, очень даже близко до границы.
Но, видя, что друг в самом деле не может подняться, Валек махнул рукой и принялся заваривать сушеные листья каменного гостя, чтобы напоить густым черным отваром Эдгара, а заодно и спасенную девчонку.
После возвращения Кайлы Эдгар почти все время дремал, но на блаженных травах сонной поляны проводил не более получаса Толстый Карл непременно выталкивал его в явь.
Нечего тебе тут делать сейчас. На сон какой-нибудь чудной засмотришься и не вернешься.
Я же не питаюсь снами, как ты
Иди, иди! Вижу, тебя к пепельным полям тянет! Карл, взобравшись на плечо, толкал выкликателя лапками в затылок.
Мне с тобой скучно, выговаривал Толстый Карл. Почему тебе все время снится одно и то же? Нет, что-нибудь новенькое замок какой-нибудь сказочный, принцесса-куколка, турнир, состязание менестрелей. Или ты забыл, что я питаюсь снами? Эту зеленую полянку я и так все время вижу. Каженный день и каженную ночь. Надоело!
Карл, хватит бурчать. Лучше скажи, на этой стороне случается, что колокол гудит?
Откуда здесь колокола, Эдгар! Сам посуди! Где такой колокол может висеть? Кто в него бить станет!
Он ниоткуда звучит. И висит нигде.
Ты слышал такой колокол?
Эдгар кивнул.
Тебе показалось. Может, это ветер выл, а ты решил, что колокол.
А Марта ты знаешь, кто такая Марта?
А Марта ты знаешь, кто такая Марта?
Из выкликателей?
Вероятно.
Знаю. Но тебе с ней на этой стороне лучше не встречаться. Она только дунет ты улетишь прямиком к реке. И уже не вернешься.
А на той стороне? В реальности?
Про ту сторону я ничего не знаю. Та сторона для людей, пеплоеды туда не заглядывают.
Глава 2
Таверна у дороги
Князь Монакский, владетель замка и небольшого, но цветущего круга земли, послал за Эдгаром, чтобы вызвать душу для будущего второго ребенка. Прислал авансом несколько серебряных монет, провожатого и охрану с лошадьми. Когда речь шла о жизни, Эдгар всегда брался за дело, даже если путь был далекий и награда сомнительной. Жизнь сама по себе того стоила. Впрочем, выкликателю зачастую не говорят, чего от него хотят: заверяют, предстоит свадьба, везут за десять лиг и привозят вовсе не к праздничному столу, а к запертым воротам крепости и, приставив нож к горлу, требуют: выкликни душу хозяина замка или придет тебе самому конец. Тело выкликателя уязвимо, как и тело любого человека, стаффер он или мейнорец. Невдомек грозящим, что выкликатель дает либо жизнь, либо смерть. Наемный убийца не может вдохнуть при зачатии новую душу, а зовущий души не способен убивать.