Ей так легче. Я запомню, про эту синьору Марту, и запишу, когда мы окажемся на вилле. Все случилось пятьсот лет назад, и непонятно, кем была Марта, но она могла создать шифр, на раме зеркала, в папке леди Констанцы доктор Кроу внесла сведения в личную тетрадь, на чистые листы:
Я привыкла собирать информацию она рассматривала рисунок семи скал, и потом, мне все равно нечего делать. Профессор и Розе велел чем-нибудь заняться Роза ушла к девочкам. Констанца курила, попивая кофе:
Скалы якобы не подпустили близко самолет Степана, но это суеверие. Через неделю началась война, но это совпадение. Однако я собственными глазами видела показания приборов. Там очень сильное, аномальное магнитное поле. Откуда? И эти странные световые эффекты по расчетам Констанцы, дача на Урале, где ее держали до тоннеля, находилась километрах в ста от скал:
Это могло быть северное сияние, она задумалась, но летом его не увидишь. Но я видела, в стороне скал. Кроме того, магнитная стрелка там пляшет, как сумасшедшая пользуясь правом заказывать любые книги, Констанца потребовала себе отчеты ученых, изучавших, до революции, верования и обряды местных жителей:
Место считалось священным, запрещенным для посещения, как Айерс-рок, в Австралии. Такое отношение к природным феноменам очень распространено среди примитивных племен. Но туда надо отправить большую экспедицию Констанца напомнила себе, что сначала надо вырваться из СССР и найти Степана. Она налила Розе кофе:
Я потом сбегаю в додж, успокою Натали. Нельзя рисковать, здесь никто не знает, что они с Лючией родственницы. Гаврилов не обременяет себя чтением папок технического персонала полутьму прорезал свет фар, Роза подняла бровь:
Еще семи не пробило, а мадам Соболева куда-то собралась. Наверное, опять встречать самолет. Полковника я сегодня рано разбудила, он в канцелярии сидит через мерзлые разводы на стекле, Роза рассмотрела светлые волосы женщины, прикрытые собольей шапочкой. Она взяла руку Констанцы:
Наш план, все равно, отменять нельзя доктор Кроу подняла глаза цвета патоки:
У нее морщины, поняла Роза, а ей год до тридцати. У Марты тоже так было. Пусть прекратятся страдания, пожалуйста попросила Роза, мы так ждали мира, на войне, а вышло по-другому Констанца прикурила свежую сигарету, от окурка:
Никто и не тишину виллы прорезал низкий, звериный крик. Роза услышала плач дочерей, из детской:
Фрау Луиза с ними, она успокоит девочек. Господи, пусть с Лючией и малышом ничего не случится дверь спальни распахнулась, властный голос профессора приказал:
Фрау Роза, немедленно сюда выронив чашку на выложенный муранской плиткой пол, Роза побежала в спальню.
Устроив Лючию в спальне, Роза попросила горничную перевезти в комнату прибор, сделанный Констанцей, как она говорила, ради отдыха от работы:
Технология известна с довоенных времен, рассеянно сказала доктор Кроу, в тридцать третьем году в Германии выдали патент на инфракрасный обогреватель. Вообще за такими приборами будущее Констанца помолчала, впрочем, армия их тоже использует. Но, хотя бы, не в боевых целях перед обогревателем фрау Луиза развесила наскоро нарезанные куски ткани. Горничная принесла и чепчики девочек:
Хорошо, что я ничего не выбрасываю, фрау Роза, заметила немка, малышки растут. Я думала, что смешавшись, она не закончила: «Простите». Роза понимала, о чем говорит горничная:
Она считает, что у меня появятся еще дети, от чекистской твари. Как говорится, только через мой труп у камина стояли тазы и кувшины, с горячей водой.
Гудело пламя, к запаху кедра примешивался острый аромат свежей крови. Роза не видела кровать, где лежала Лючия. Медики из Де-Кастри, присланные сюда по распоряжению Гаврилова, столпились у балдахина. Она слышала резкие, четкие приказы профессора, на русском языке. Роза разобрала слово «кровь»:
У Лючии сильное кровотечение. Они привезли запасы, поставили капельницу, но крови может не хватит кто-то сказал: «Экзитус». Роза закусила губу. Профессор выматерился, прибавив еще что-то, по-русски. Мат Роза узнавала хорошо:
Лючия не умрет, она не может умереть. Она без сознания, она не видела, кто родился родился изящный, крохотный мальчик, с рыжеватыми, испачканными кровью волосами. Глазки запухли, он обиженно скулил, словно раненый зверек. Завернув мальчика в нагретую пеленку, Роза сунула его под бархатный халат. Потыкавшись в грудь, жалобно застонав, новорожденный нашел сосок:
Малыш такой легкий Роза осторожно покачала мальчика, профессор сказал, что он весит ровно два килограмма передавая ей ребенка, врач добавил, по-немецки:
Коллеги из Де-Кастри привезли детскую смесь, мадам Роза она забрала малыша:
Ни о какой смеси и речи быть не может, профессор. Я кормлю, у меня есть молоко
Сначала мальчик сосал вяло, но, согревшись, оживился:
Он здоров, просто очень маленький. Но как с ним лететь, в мороз, через море у кровати засуетились, Лючия может долго не встать с постели профессор наклонился к изголовью:
Лючия пришла в себя. Сейчас она узнает, что родился мальчик. Она назовет сына Паоло, в честь отца Роза, упорно, повторяла себе, что все будет хорошо:
Ребенок родился, мы выберемся отсюда. Пусть придется отложить побег, неважно. До полугода детей не отправляют в Дом Малютки, на материк, а оставляют с матерями. Лючии положено освобождение от работы, дополнительный паек
Роза, сначала, не поняла, зачем уходят медики, зачем из спальни вывезли стол на колесиках, с разложенными инструментами.
Тяжелые капли крови медленно падали в прозрачную трубку, иголку воткнули в худую, бледную руку Лючии. Она лежала, с закрытыми глазами, раздвинутые ноги с подсунутым под них тазом, скрывала грубая простыня, со штампами: «МГБ СССР»:
Казенная, из Де-Кастри привезли, поняла Роза, фрау Луиза перестелила постель выпустив сосок, забеспокоившись, мальчик тоненько закричал:
Фрау Роза, услышала она тихий голос профессора, принесите дитя. Фрау Лючия пришла в себя, ненадолго Роза поднялась:
Надо отправить додж в медицинскую часть, доставить еще запасы. Возьмите кровь у меня, у она осеклась:
Натали конвой не пустит в особняк. Надо просить Констанцу, она даст кровь Лючии врач покачал головой:
Мы не можем остановить кровотечение. Плацента приросла, что бы мы ни делали, фрау Лючия умрет даже в стационаре. Покажите ей малыша, она сейчас впадет в забытье не стирая слез со щек, Роза присела на кровать.
Взяв левую, свободную от капельницы руку Лючии, она сунула пальцы женщины за пазуху халата. Роза почувствовала смертельный холод, узкой ладони Лючии, тонкого запястья,
Вот он, моя милая. Он здоровый мальчик, только маленький, и он рыжий, как Россо мать гладила сына по голове. Посиневшие губы Лючии задвигались, она попыталась приподняться:
Я его никогда не брошу, шепнула Роза подруге, и у него есть тетя. У него есть отец. Мы найдем Россо, если он жив Лючия, одним дыханием, велела:
Окрести Роза едва улавливала почти неслышные слова, окрести сейчас, при мне. Чтобы я видела. Его зовут Паоло, Паоло Роза сглотнула:
Конечно, милая Лючия потребовала:
Позови восприемницу. Тебе нельзя, ты она сползла на подушки. Роза едва успела удержать ее за руку:
Доктор, на нижней кухне она замялась, в общем, обычная наша гостья. Приведите ее, пожалуйста длинные ресницы Лючии дрогнули:
Она говорила, что ее крестили
Врач принес медный таз, с теплой водой. Со времен работы в Бельгии Роза хорошо знала католические молитвы. Заказчицы приглашали мадемуазель Савиньи на церемонии крещения детей. Роза быстро распеленала мальчика, Констанца попятилась:
Он такой маленький
Паоло морщил высокий лоб, кривил красивые, материнского рисунка губы, собираясь заплакать. Рыжеватые волосы завивались над нежными ушками. Роза попробовала локтем воду:
Тебе ничего делать не надо, примешь его на руки и передашь Лючии на голову ребенка полилась вода, но Паоло не заревел. Лежа в пеленке, он, недоуменно, водил кукольной, немного порозовевшей ручкой:
Ego te baptizo in nomine Patris, et Filii, et Spiritus Sancti из темных, больших глаз Лючии, хлынули слезы:
Паоло, Паоло Роза, Констанца, расскажите мальчику о его отце, обо мне хрупкие пальцы обирали простыню, она свесила голову набок:
Холодно, так холодно. Дайте мне маленького. Я ему спою песенку Констанца, едва дыша, устроила мальчика в руках Лючии:
Ее надо поддержать, иначе она выронит ребенка
Роза и Констанца сели по обе стороны умирающей. Роза набросила на Лючию и мальчика меховое покрывало:
Он поел, милая. Закрой глаза, пусть он слышит твой голос Лючия вытянулась под одеялом, прижимая к себе сына, неразборчиво бормоча. Роза приникла щекой к ее щеке:
Мы никогда не оставим Паоло, обещаю.
За деревянными, крепкими ставнями сторожки выла метель.
Снег пошел незадолго до семи утра, накрыв белой пеленой припаркованный у крыльца опель. Сюда вела асфальтированная дорога, проложенная зэка при строительстве аэродрома. Взлетное поле находилось километрах в пяти от лесистого распадка, с небольшим, таежным озером. Во льду вырубили черный прямоугольник проруби. В домике поставили русскую печь, с лежанкой, оборудовали маленькую кухоньку, с керосинкой и жестяным, дачным рукомойником. Набрав в ладони воды, плеснув себе в лицо, Максимилиан усмехнулся:
Напоминает студенческие времена, когда мы с ребятами ездили по билетам со скидкой и жили в дешевых пансионах
Обергруппенфюрер говорил на изысканном английском языке, с оксфордским придыханием. Дверь в соседнюю комнату была плотно прикрыта, но Макс не хотел никакого риска:
Если я английский летчик, товарищ по оружию героического полковника Воронова, и сам герой, то никаких упоминаний о Германии и никакого немецкого языка
Если я английский летчик, товарищ по оружию героического полковника Воронова, и сам герой, то никаких упоминаний о Германии и никакого немецкого языка
С женщиной он, впрочем, говорил по-немецки. Английского языка она не знала, да и немецкий у нее был школьным, скованным. Максимилиан, аккуратно, взбил помазком пахнущую сандалом пену:
В долгие разговоры мне с ней вступать незачем. Вообще она, как говорится, расходный материал. Но хорошо, что мы нарвались на содержанку высокопоставленного чекиста. Я сюда ничего такого не взял, а она, в ее положении, следит за здоровьем Максимилиан был брезглив, но славянское происхождение женщины сейчас волновало его меньше всего: